Ц - 9 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 24

— Готовимся, — забубнил Клегг, поглядывая на узкий проход. — Держите документы, — он протянул Чаку бэушный конверт, набитый корочками. — Здесь трудовая книжка — без нее не примут на работу. У тебя тут удостоверение горнорабочего, Ашир, и права. Можно будет водителем устроиться…

Раздав всем по набору, Мензис хлопнул себя по коленям.

— Значит так. В Москве снимем квартиру, всё по-честному чтоб. Нам с милицией связываться ни к чему. Адрес есть. А потом надо будет разделиться. Двое останутся со мной, — Клегг кивнул на верхние полки, — а Ион с Тынисом и Аширом выедут… — он сбавил голос. — Ну, как бы на разведку. Я правильно поделил?

Мануэль с Франсуа молча кивнули — с Чарли они сработались, тот вообще никого не напрягал. Убить мог запросто, а выеживаться… Не его стиль.

— Ехать всей толпой — значит, вызвать подозрения, — продолжал бубнить Мензис. — А вы осмотритесь. Но крайне осторожно. Там есть поселочек один, Нижние Дубки называется. С одной стороны… э-э… коллективная ферма… М-м… Вспомнил! Колхоз называется. Можно на нем… м-м… в нем работу найти. Или на заводике — это еще ближе к объекту — канализация оттуда к заводским очистным подведена. Рядом всё. Ну, на месте разберетесь. И еще…

Клегг вынул из сумки плоские коробочки, чуть больше пачки сигарет «Столичные», с маленьким окошком индикатора и выпуклыми кнопками.

— Это — радиофоны. «Моторола» пробовала что-то подобное выпустить, но уж больно громоздко выходит. Берите, будете на связи. Сюда, — англичанин стукнул пальцем по плашке с блестящими буквами «VEF», — особую карточку засовывают. Я их уже вставил, они на вас зарегистрированы. Сейчас… Так… Вот это — твой…

Призрак Медведя взял в руку радиофон, прикидывая вес. Легкий совсем… Prigoditsya v hozyastve.

По коридорчику прошаркал древний, сгорбившийся под грузом лет аксакал в полосатом халате и засмальцованной тюбетейке. К груди он прижимал комплект постельного белья.

— Стелимся, — обронил Мензис, и снял с третьей полки свернутый матрас. — Поздно уже.

Чак кивнул, дожидаясь, когда же погаснет свет. Покряхтев, повозившись, Клегг улегся. Нашарил выключатель, и щелкнул, убавляя ясность.

За стеклом снова расстелились снежные просторы, вдали сливавшиеся с чернотой ночи. А ближе к путям вздымались и опадали сугробы. Желтые квадраты отсветов скользили по белесому насту, словно догоняя состав.

Призрак Медведя сонно моргнул. Вытянулся поверх одеяла, не раздеваясь, лишь стащив дырявые носки, и закрыл глаза.

Его отец погиб в Вундед-Ни, вместе с дядей матери, Красным Волком. Тот, наверное, за всю жизнь слов меньше сказал, чем уместится на одной странице, таким молчаливым был. Их обоих расстреляли с вертолета. Красного Волка выпотрошили очередью, перебив хребет, а отцу разворотили грудь.

Деда его, Бьющую Птицу, убили бандиты — отомстили за смерть своего главаря, чей рыжий скальп украсил поводья дедушкина боевого коня. И как его внуку прикажете относиться к бледнолицым?

И только на вьетнамской войне, случайно пересекшись с русскими летчиками, Призрак Медведя понял, что не все белые — мерзавцы, что суть человечья не в окрасе кожи. А в цвете знамени.

Над Белым домом вьется полосатый флаг, усыпанный звездами по числу земель, отнятых у предков Чака. А вот над колоссальным пространством, где затерялся их поезд, реет красный стяг.

В нем смешаны пролитая кровь героев, краски заката и утренней зари, гордое братство и радость побед.

«…И оттенок моей собственной шкуры!» — наметил индеец улыбку.

Глава 10

Суббота, 29 декабря. Позднее утро

Московская область, объект «В», п/я 1410

— Баланс энергии… — затянула Лена вибрировавшим голосом. — Нет-нет, всё нормально!

Я кивнул, немного играя с параметрами — малость «раскрою веер» пучка, чуток усилю напряженность поля…

Силовые линии на экране, нарисованные простенькой графикой, «дышали», изображая узкогорлую воронку — ритмично или хаотично вздрагивали, то стягивая главный канал фазовыми пережатиями, то наоборот, некрасиво вздуваясь, как питон, заглотивший добычу.

«Работает!» — я хлопнул в ладоши и крепко потер их. Красота!

В кругу подставки влажнел «кубик» китового мяса, темно-красный со светлыми прожилками. Баба Валя — стряпуха бывалая, она сноровисто перемалывала китятину, щедро добавляя луку и сала, и ничего так, котлетки выходили…

«Опять нутро заговорило…» — усмехнулся я. Ну да, обед скоро. Организм жра-атеньки желает…

«Если с «кубиками» всё пройдет штатно, — мелькнуло в голове, — можно отправлять в будущее первого хрононавта. Мышь белую. Нет, лучше сказать: "Мыш". Мужик, все-таки…»

Звонок радиофона сбил меня с мысли, и я раздраженно ответил, зажимая «ВЭФ» между ухом и плечом:

— Да! Слушаю!

— Э-э… Здрасте! — прянул скрипучий голосок.

— Вы, что ли, Игорь Иванович?

— Я, я! Со своего звоню, вы не думайте чего! — заспешил абонент. — Тут мой сосед ведет себя подозрительно…

— А конкретней? — жестом я показал Лене: «Без меня!», и отошел к окну.

— Так это еще с прошлого месяца тянется, — охотно поведал бдительный пенсионер. — Вечером как-то, выхожу во двор. Гляжу, а сосед лыжи в охапку — и к лесу! Я удивился, помню. Ну, чего там делать, спрашивается? Скоро совсем стемнеет! А он вернулся, в потемках уже, весь в снегу — и с рюкзачком. Да думаю, он и в лес со своим «сидором» поперся, я просто внимания не обратил… Ну, вот…

Я быстро взошел по пандусу, и зашагал по коридору.

— А сегодня — та же история, — толкнулись в ухо дребезжащие лексемы. — Гляжу, опять этот куркуль с лыжами, только сует их в багажник — у него «Иж-комби». Садится — и к шоссе. Да я-то ничего такого. Мало ли… Ну, приспичило ему на лыжню! А у меня свои дела, я сразу на двух дачах печки протапливаю. Хозяева мне по десятке в месяц кидают за это дело. Ну, вот. И я, значит, тоже на лыжах — в дачном-то поселке только с центральной улицы снег убран. Ага… Доезжаю, значит — и вижу соседского «Ижа»! Чего вдруг этого хапугу сюда занесло, думаю? Это ж совсем в другой стороне! Он что, на шоссе выехал, чтобы крюк сделать в пять километров? Ну, думаю, или дурак, или шпиён! Соседушка на лыжи, и я за ним. Хоронюсь за деревьями, а он до самой опушки допилил…

— Игорь Иваныч, — не выдержал я, — а это не там ли, где сухая елка? Такая, будто вот-вот рухнет?

— Да-да-да! — возликовал абонент. — Она самая!

— Минуточку…

Я бегом спустился в фойе, и рванул на себя дверь первого отдела. Привалов обернулся, грозно хмуря брови, а два его помощника буквально приклеились к экрану телевизора — замаскированная видеокамера передавала, как некий суетливый мужичок в громадном тулупе меняет батарею СВЧ-генератора.

— Оперативная съемка… — громыхнул особист, но я лишь отмахнулся.

— Дайте на экран лицо нарушителя!

Наверное, мой командный тон, не терпящий возражений, подействовал на служивых — на отдельном дисплее застыл скрин-шот.

— Игорь Иваныч!

— На проводе! То есть… Тьфу! На связи!

— Игорь Иваныч, сосед ваш в тулупе был? В светлом таком?

— Ну, да! В армейском! Какой-то прапор, видать, стырил, а этот жлоб купил.

— Бороденка у него куцая, рыжеватая?

— Ага! Козлиная такая!

— Нос тонкий, с горбинкой…

— Да-да-да! И бородавка вот тут… э-э… на переносице!

Я пригляделся — да, есть такая особая примета.

— Игорь Иваныч! А как зовут соседа?

— Глеб Юрьевич! Лазаренко, вроде... У него дом наискосок от моего, нумер одиннадцать!

— Ага… Большое спасибо, Игорь Иванович! И просьба к вам — не выдавайте себя. Пусть сосед думает, что вам ничего не известно.

— Понял! — дребезжащий голос прибавил серьезности.

— Записывайте, — велел я, пряча радик в карман халата. — Глеб Юрьевич Лазарев. Или Лазаренко. Проживает в Нижних Дубках, улица Колхозная, дом одиннадцать.

— Это он? — обернулись оба помощника, тыча в экран.