Дело о детях благородных семейств (СИ) - Куницына Лариса - Страница 18

Он был уже на верхних ступенях лестницы, когда к нему подошёл клерк тайной полиции и сообщил, что его спрашивает человек графа Анжу, который ждёт в караульном помещении. Марк поспешил туда, в глубине души надеясь, что детей нашли, или хотя бы появилась хоть какая-то зацепка, которая позволила бы их найти.

— Ваша светлость, — приветствовал его один из тех слуг, что прошлым вечером сопровождали их в особняк де Лорма, — его сиятельство велел передать, что в известный вам дом ночью проник злоумышленник. Мы оставались там по приказу господина графа на всякий случай. Уже после полуночи мы услышали, как в замке повернулся ключ, и некто вошёл в нижний холл. Мы хотели схватить его, но он оказал сопротивление, выхватил кинжал. В завязавшейся драке он был убит. Ключа при нём не оказалось, но были отмычки.

— Кто он такой?

— Я не знаю этого человека.

— Идём, — кивнул Марк и направился к выходу.

Тело всё ещё лежало в нижнем зале маленького уютного дворца, над ним стоял граф Анжу, а его слуги, понуро опустив головы, прятались в тени галереи. Судя по всему, он устроил им разнос за допущенную небрежность, и вовсе не потому, что ему было жаль убитого незнакомца, просто они должны были взять его живым.

— Полюбуйтесь на этих олухов! — рявкнул граф, увидев Марка, и те испуганно отступили в тень за колоннами. — Вместо того чтоб схватить этого мерзавца и привести его ко мне, они зарубили его мечами!

— Было темно, — оправдываясь, произнёс тот, что ходил за Марком, — он схватился за кинжал и орудовал им так ловко, что не заруби мы его, он искромсал бы нас.

— Не велика потеря! — накинулся на него Анжу. — Лучше б перерезали друг друга! Этот негодяй мог знать, где мой сын!

Марк слушал его вполуха и не собирался любоваться на прятавшихся от гнева хозяина слуг. Он присел на корточки рядом с трупом, лежащим в луже крови. На нём было не менее пяти ран, три из которых были смертельны. Судя по всему, перепуганные слуги разом накинулись на незнакомца со всех сторон, и как ни ловок он был, отбиться от них кинжалом ему не удалось.

Впрочем, барон разделял недовольство графа, поскольку ему тоже очень хотелось бы расспросить этого человека, ведь он узнал его. Это был Фернандо, бретёр на службе виконта Монтре, и, может быть, это он заказал его убийство Кроту. Чтоб проверить это, Марк сдёрнул с его головы тёмный платок и увидел на изборождённом морщинами лбу выжженную раскалённым железом букву «М».

— Какая отвратительная рожа, — с отвращением заметил граф. — Какой-то каторжник. Что он здесь делал?

— Хотел бы я это знать, — пробормотал Марк, поднимаясь, и жестом подозвал пришедших с ним сыщиков. — Отнесите его в Серую башню. Я хочу, чтоб на него взглянул один арестант.

— Это он! — уверенно заявил Крот, когда его в цепях привели в подземелье. — Именно он и назвался Балтазаром и велел нам убить вашу светлость! Видите, и клеймо на месте!

— Ты уверен? — на всякий случай спросил барон.

— Да как же! Я же целый вечер пил с ним в таверне, а потом ещё несколько часов проторчал на улице, выслеживая вас! Неужто я забыл бы этого негодяя? Сразу видно, что он каторжник!

— Скоро и ты таким будешь, — проворчал Марк, махнув рукой тюремщикам, чтоб они вернули его в камеру. — Если повезёт остаться в живых.

Поднявшись наверх, он велел Гаспару взять десяток стражников и несколько сыщиков, а оруженосцам — оседлать коней, и через какое-то время выехал из Серой башни в сопровождении этого отряда, направляясь в дом виконта Монтре. Он был намерен немедленно арестовать мальчишку, но, увы, Эжена дома не оказалось. Сыщики разошлись по дому, чтоб обыскать каждую комнату, а стражники заняли посты в нижнем зале и у всех выходов. Перепуганный управляющий сообщил, что молодой хозяин ушёл прошлым вечером, почти сразу после ухода его светлости барона де Сегюра, куда не сказал и выглядел при этом очень расстроенным.

Марк сам обыскал комнаты, в которых жил юный виконт, но ничего интересного не нашёл, хотя и обратил внимание на отсутствие в ларцах денег и драгоценностей.

— Похоже, он сбежал, — поделился своей догадкой Гаспар, заглянув в сундук. — Здесь только парадная одежда, но нет дорожной.

— Проверь в конюшне ли его конь, — велел Марк, развязывая ленту на пачке писем.

Он думал, что это письма от Адели, но это оказалось не так. Они были написаны аккуратным женским почерком и подписаны одинаково: «Твоя любящая мать». Это его немного удивило, ведь мачеха виконта была совсем молодой женщиной, и ждать от неё подобных чувств к уже почти взрослому пасынку было странно. Но прочитав пару писем, он убедился в том, что вдовствующая виконтесса проявляла о нём искреннюю заботу, старалась поддержать его и к тому же при любой возможности слала ему деньги, хотя вряд ли то маленькое поместье, которое оставил им король, приносило такой уж большой доход.

— Хоть кто-то тебя действительно любит, — пробормотал Марк, положив письма на место.

Он никогда не видел виконтессу Монтре, хотя слышал, что она была красива и принесла мужу хорошее приданое, но он быстро утратил к ней интерес и, если сына он вскоре забрал к себе в Шато-Блуа, то она так и осталась где-то в провинции. Наверно, она действительно была доброй женщиной, если так заботилась об этом мальчике. Что ждёт её теперь, если подозрения Марка о покушениях подтвердятся и она потеряет и своего пасынка?

— Коня нет в конюшне, — сообщил вернувшийся Гаспар. — Мальчишка сбежал.

— Надеюсь, что так, — вздохнул барон. — И я очень надеюсь, что он спрячется настолько хорошо, что я не смогу его найти. Заканчивайте здесь с обыском, и оставь в доме засаду, на случай, если он всё-таки появится, хотя это вряд ли. Мы поедем в Шато-Блуа.

Натянув перчатки, Марк отправился искать оруженосцев, которые с юношеским энтузиазмом помогали сыщикам обыскивать дом.

Явившись в Шато-Блуа, Марк сразу же приказал вызвать к себе старшего лакея и тот не замедлил явиться, полный желания услужить его сиятельству барону де Сегюру. При этом на его лице было немного тревожное выражение, поскольку он опасался, что его подчинённые допустили какую-то оплошность, обслуживая столь важную особу.

— Послушай-ка, дорогой мой Шене, — улыбнулся ему Марк, — я знаю, что ты служишь здесь давно и многое знаешь об этом дворце.

— Это так, ваша светлость, — польщенный его замечанием, кивнул тот. — Я попал сюда ещё мальчишкой и первое время чистил камины, и даже пару раз получал затрещины от самого короля Франциска за то, что напачкал сажей на полу. А король Эдмонд был так добр, что произвёл меня в лакеи и, когда его личные слуги были заняты, звал меня. Король Арман и вовсе для смеха называл меня дядюшкой, да вы помните.

— Ещё бы, и дядюшке сильно доставалось от его шкодливого пажа, — рассмеялся Марк.

— Но его оруженосец был очень добр ко мне и даже защитил меня от клеветы, когда негодяй Резон пытался занять моё место.

— Я сам был возмущён, что этот пройдоха посмел наводить на тебя поклёп. Уж я-то знал, что честнее нашего Шене нет человека. Да и Арман в этом не сомневался. А остальное было не так сложно, просто вывести этого лгуна на чистую воду и выгнать со двора. А что ж ты не говоришь о короле Ричарде, мой милый?

— А что о нём говорить, когда он подарил такой чудесный дворец этому неучу Монтре, а тот устраивал в его стенах всякие непотребства! В стенах, где до того звучали музыка, стихи и учёные беседы, в те дни слышался только визг уличных девиц, да крики несчастных, которые не угодили новому хозяину. Я с радостью узнал о том, что его величество король Жоан забрал Шато-Блуа обратно, и здесь снова стало благостно, как в былые времена.

— Да уж, — невольно усмехнулся Марк, вспомнив подвязки с золотыми пряжками, доставшиеся Аламейре. — А служат ли сейчас в замке слуги, которые были здесь при Монтре?

— Многие из наших слуг служили при нём.

— А кто обслуживал последнее время мои комнаты?

— Этот мальчишка что-то натворил? — забеспокоился Шене.