С днем рождения, дитя варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 8

Этот шторм, скорее всего, продлится до утра. После этого мы сможем выйти и продолжить охоту, при условии, что облака рассеются. Я вспоминаю предупреждения Рокана о шторме и снова беспокоюсь о своей паре.

Хэйден возвращается к передней части пещеры мгновение спустя, его уголь исчез. Вместо него у него есть связка припасов — вяленые шкуры, связка сушеных дров и мешочек с кахом, гранулированной мясной смесью, которой питается большинство охотников, когда они находятся вдали от пещеры. Он вываливает все это рядом с огнем и бросает на меня кислый взгляд.

— Похоже, мы проведем ночь вместе.

Я не возражаю против компании. Это помогает мне отвлечься от мыслей о моей паре.

— Держи свои холодные ноги на своей стороне шкуры сегодня ночью.

Он бросает на меня уничтожающий взгляд.

— Единственный человек, в меха которого я хочу заползти, — это Джо-си. Оставайся на своей стороне пещеры.

Я хихикаю. Его слишком легко поддразнить.

— Будем надеяться, что твоя Джо-си и моя Ме-ган в безопасности и в тепле пещеры.

— Если это не так, я сверну шею каждому охотнику, который был там и не позаботился о них. — Он хмуро смотрит на огонь. — И несколько женских шей тоже.

Я медленно киваю. Я знаю, что племя позаботится о наших парах. Конечно, они это сделают. Самок лелеют и защищают, а наши еще и с комплектами; пара Хэйдена недавно обрела резонанс. Их будут баловать и заботиться. Моя голова знает это, но мое сердце все еще беспокоится.

Хэйден достает свой костяной нож и использует его, чтобы помешивать угли.

— Я несу за это ответственность.

— За костер?

Он прищуривается, глядя на меня.

— За то, что ты здесь, а не рядом с Ме-ган. Я кое-что сказал Вэкталу. — Мне следовало промолчать. Он садится на корточки, уставившись на пламя. — Я просто беспокоюсь, что еды не хватит, чтобы накормить всех, когда наступит жестокий сезон. Если уже так холодно…

Он позволяет своим словам затихнуть, и мое воображение представляет остальное. Я представляю себе высокие снежные кучи, вход в Пещеру племени, почти погребенный под самим снегом. Погода будет очень холодной, а люди не справляются с холодом так хорошо, как ша-кхаи. Им понадобятся теплые шкуры и огонь. Моей Ме-ган понадобится дополнительное питание, чтобы она могла производить молоко для нашего сына.

Мой сын. Он прибудет очень скоро.

— Ты поступил мудро, сказав что-то, — говорю я Хэйдену. — Я не держу зла. Охота — это часть нашей жизни. Моя Ме-ган должна понять, что я не могу быть рядом с ней до конца своих дней… — мои губы кривятся в неохотной улыбке. — И я должен понять, что не могу зависать над ней.

Хэйден издает звук согласия. Он снова тычет в огонь, затем откидывается на спину, его хвост дергается немного легче.

— Скоро родится твой комплект.

— В течение следующей луны, — соглашаюсь я.

— Рокан говорит, что этот шторм может длиться несколько дней.

Я киваю. Рокан предупреждал меня о том же самом перед тем, как мы ушли.

— Однако на мясо нужно охотиться. У нас нет выбора.

— Нет, — категорично говорит Хэйден. Его взгляд фокусируется на мне. — Что ты будешь делать, если пропустишь рождение своего сына?

— Я не пропущу, — говорю я ему, и мой голос тверд от решимости.

— Почему ты так уверен? — Он указывает на хлопающую, стучащую кожаную ширму, перегораживающую вход. — Это не прекратится в ближайшее время.

Он не ошибается. Я подозреваю, что шторм будет продолжаться много дней, а затем мы должны выйти, чтобы бороться с непогодой и охотиться еще больше. Но меня это не беспокоит; скорее, я преисполнен решимости.

Пусть горы обрушат на нас весь свой снег. Пусть двисти бежит к дальним концам долин. Это не имеет значения.

Я буду охотиться, чтобы накормить свою пару. И я буду дома, чтобы увидеть, как мой сын родится у меня на руках. Я знаю, что все это правда.

— Я уверен, — говорю я Хэйдену. — Он не родится до того, как я вернусь домой.

Он фыркает.

— Одно из чувств Рокана?

Я качаю головой. Простая уверенность.

— Есть вещи, которые, я просто знаю, являются правдой. Я знаю, что будет снег. Я знаю, что два солнца взойдут на небе и уступят место двум лунам. Я знаю, что моя Ме-ган любит меня. И я знаю, что вернусь домой, чтобы привести своего сына в этот мир.

Он закатывает глаза и достает камень, чтобы заточить свой костяной клинок.

— Тогда тебе лучше надеяться, что охота после шторма будет отличной.

Часть 5

МЕГАН

Последние три недели снег шел каждый чертов день. Не пыль. Не посыпка. Не даже легкий снежок. Нет. С тех пор, как Кэшол покинул пещеру, здесь была настоящая снежная буря.

Конечно, я беспокоюсь о нем. Я всего лишь человек. Но в пещере было так оживленно, что я не была поглощена своим одиночеством. В моих мыслях на первом месте моя пара, но гложущая боль от его отсутствия терпима. Я знаю, что он вернется, и знаю, что родится ребенок. Теперь мы близки, я это чувствую. За последние несколько дней мой живот заметно опустился, и мне приходится мочиться каждые пять минут. Это раздражает, но я также взволнована, потому что это означает, что ребенок уже в пути.

А это значит, что Кэшол скоро будет дома.

А пока я довольствуюсь тем, что сижу у костра лицом ко входу в большую пещеру, чтобы видеть, когда кто-нибудь вернется, и плету гамак. Мои инстинкты гнездования дают о себе знать, а это значит, что я хочу сделать миллион проектов, чтобы сделать нашу пещеру уютнее, и я привлекаю других к помощи.

— Что ты делаешь? — спрашивает Стейси. — Похоже, у тебя тут работает целая сборочная команда.

Я поднимаю взгляд от плетения макраме, над которым работаю. Кольцо у меня на пальце ноги — не то чтобы я действительно могла видеть свой палец — и я быстро заплетаю кожаные полоски. Рядом со мной также Джоси, Клэр и Лиз, которые делают то же самое.

— Я делаю гамак.

— Что? Почему? — Она бросает на меня озадаченный взгляд и садится с нами, поправляя свой нагрудный слинг, в котором она держит малыша Пейси.

— Потому что я думаю, что Кэшол хотел бы такой, — говорю я ей, заплетая косичку. Так много нужно сделать, а времени на это так мало.

— Она гнездится, — притворно шепчет Лиз. — Этот ребенок скоро родится.

Я бросаю на нее свирепый взгляд, мои пальцы никогда не останавливаются в своем бесконечном плетении.

— Ребенок еще не скоро родится. Кэшола нет дома.

— Как скажешь, — сладко отвечает Лиз, затем кашляет с намеком.

Джоси хихикает, и я слышу сдавленный смех Клэр. Я игнорирую их, точно так же, как игнорировала боль в спине, которая мучила меня весь день. Ребенок должен дождаться своей очереди, и нашему сыну не разрешается появляться на свет, пока его папа не вернется домой. Поэтому я предпочитаю не обращать внимания на то, что боль в спине не проходит, или на то, что мой живот весь день был твердым и натянутым.

Кэшол должен быть здесь ради своего сына.

И мне нужно быстрее работать над этим гамаком. Я заплетаю с новой силой, бросая на Клэр нетерпеливый взгляд, когда она отвлекается. Они сказали, что хотят помочь, а не сидеть сложа руки.

Стейси, морщась, теребит свою грудную клетку.

— Рог ткнул в грудь, извини. — Она снова прижимает Пэйси к себе, устраивая ее поудобнее. — Так-то лучше. Так ты сегодня не идешь на охоту за сокровищами? — Она выглядит разочарованной.

— Не сегодня, — говорю я ей. — Я занята.

— Какой был вчерашний подарок? — спрашивает она, не обращая внимания на мою потребность работать.

— Пакетик вареных семян храку, — вмешивается Клэр. — Это так мило с его стороны сделать это для нее.

— Тем больше причин сделать гамак для него, — указываю я, уверенно сплетая свои кожаные шнуры.

Все в пещере следили за моей охотой за сокровищами. После того, как я нашла свой диск, мы с Джоси нашли пару резных палочек для волос на дне одной из корзин для костей на складе. Они были завернуты в шкуру, украшенную закорючками, и усыпаны листьями, и мне потребовалось день или два, чтобы понять, что листья были с одного из драгоценных растений Тиффани, которые изо всех сил пытались расти в условиях усиленного снега. Из-за штормов потребовалось несколько дней, чтобы погода прояснилась достаточно надолго, чтобы мы с Джоси и Тифф смогли выйти на двести футов за пределы пещеры и проверить растения. У корней одного из них была зарыта прекрасная костяная чашечка с розоватым отливом. Фарли застенчиво призналась, что она сделала это, ее брат Пашов обменялся с ней, а Кэшол обменялся с Пашовом.