«Идущие на смерть» (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 14

— Потеря двух часов на бой с нами не приведет к фатальному опозданию, и значит, эти три броненосца Того настигнул нашу эскадру еще до пролива, и помощь от Владивостока просто не успеет подойти! Как же так, ведь будет то…

— «То, да не то», Константин Александрович! В такой ситуации Витгефт увеличит ход и войдет в пролив ночью!

— Но там обязательно будут ждать миноносцы, а их у японцев несколько десятков!

— Волнение учитывайте, не думаю, что море успокоится. Единственная реальная угроза будет от дестройеров и больших миноносцев, однако надеюсь на лучшее, главное броненосцы не потерять, а два-три других корабля вполне допустимо. А там будет семь на девять, причем нужно дойти только до Дажелета, и все — преследования не будет, угольные ямы у Того опустеют. А если бы он их наполнил до краев, то скорость упала — тогда вообще никакой погони не вышло. Хитрый бестия, все предусмотрел! Но и мы не лыком шиты, и не пальцем деланы!

— Подходим к Электрическому утесу, ваше сиятельство, батарея сделала пристрелочный выстрел!

— Все, начинайте маневрирование. Учтите, выходить за вехи нельзя — на собственных минах подорвемся. Двенадцатидюймовые снаряды расходовать бережно, у нас их не так много, Константин Александрович. А осада будет долгая, и запас ограничен — с «Цесаревича» и «Ретвизана» поделились, но немного, у них самих в погребах снарядов в обрез!

Ухтомский посмотрел в бинокль на вражеские броненосцы, Того шел на отдалении, стараясь не приближаться к вероятному краю русских минных постановок — наученные горьким опытом японцы сами тщательно отслеживали размеры заграждений. Хотя тральные работы не проводили — им это было ни к чему, пусть неприятель старается.

Из носовой башни «Микасы» выплеснулся длинный язык пламени — падения снаряда пришлось ждать четверть минуты. Водяной всплеск пришелся недолетом кабельтовых на пять, но там японцы быстро пристреляются, особенно когда русские броненосцы подойдут к входу в гавань и встанут там на якоря. Чтобы пройти во-внутрь восточного бассейна, требуется ждать утреннего прилива, иначе существует большой риск напороться днищем на камни. Это крейсера имеют меньшую осадку, и могут спокойно выбегать из гавани даже в отлив, такие кунштюки.

— Есть!

От внезапно охрипшего голоса Грамматчикова Павел Петрович невольно вздрогнул и посмотрел в амбразуру боевой рубки. На идущем в строю четвертом корабле, а это был «Асахи», под второй трубой «расцвел» оранжево-черный клубок разрыва. Артиллеристы Электрического Утеса за полгода осады наловчились стрелять по неприятелю даже с дальних дистанций. И сейчас попали третьим снарядом — но это, скорее, невероятная удача. Именно на эти пять 254 мм дальнобойных орудия и рассчитывал Ухтомский — несмотря на трехкратный численный перевес японцев в кораблях линии бой не мог стать «избиением младенцев».

На флоте известна «аксиома Нельсона» — одна пушка на берегу равна трем на корабле. Ведь земля в отличие от палубы не ходит под ногами и не качает орудия, расчеты более натасканы, у них «набит и глаз и руки», образно выражаясь, и теперь они расстарались — перешли залпами на накрытие. Силы были равными, если исходить из аксиомы, но сейчас перевес был на стороне русских — просто по теории батарея Электрического Утеса, стоявшая на макушке горы, должна была за полчаса напрочь отбить охоту у японской эскадры входить в зону досягаемости ее пушек.

— Первую ставку мы отыграли, Константин Александрович, — усмехнулся Ухтомский, — теперь Того постарается взять реванш. Посмотрим, как у него дело выгорит!

Батарея Электрического Утеса в Порт-Артуре

Глава 15

— С «маскарадом» у нас дело не выгорит, господин капитан 1 ранга, слишком скверно стреляли японцы, только два попадания. И то одно с крейсера, мелковатый калибр оказался, в восемь дюймов! Не поверят-с!

Ухтомский радостно оскалился, понимая что для Того сложилась патовая ситуация — вести перестрелку с дальней дистанции с русскими броненосцами оказалось делом крайне невыгодным и накладным. Невыгодным потому, что батарейцы с Электрического Утеса попали двумя снарядами в «Асахи», сильно повредив дымовую трубу, а еще одним в «Касугу», повредив тому многострадальный форштевень. И вроде опасно — в незабронированную верхнюю часть, а на море волна добрая гуляет, так что полный ход давать капитан крейсера остережется, ведь если нос «зароется», то воды много наберет, с избытком.

Японский командующий видимо оценил полную бесперспективность ведения дальнейшей стрельбы — три сотни снарядов ухнуло в море, чему русские моряки были несказанно рады. Ведь в море пополнить боекомплект весьма затруднительно, а значит, японцы в сражении с эскадрой Витгефта, если оно все же состоится, сделают главным калибром на три сотни выстрелов меньше, что очень существенно.

Попадания самураев не нанесли значимого ущерба — двенадцатидюймовый фугас с ужасающим грохотом разорвался на броневом поясе «Севастополя». Вот только купленная у американцев гарвеевская броня в 14 с лишним дюймов великолепно выдержала удар. Хотя броненосец в 11 с половиной тысяч тонн водоизмещения заметно качнулся, а палубный настил ходуном заходил под ногами. Восьмидюймовый снаряд оказался гораздо опаснее — разнес баркас и изогнул шлюпбалку, 47 мм противоминную пушку сковырнуло вместе с тумбой. Осколки прошлись по трубе и воздухозаборникам, одного матроса сразило наповал, двое «нюхнули» шимозы, получив ожоги — их отнесли в корабельный лазарет. По сути, отделались они чрезвычайно легко, если сравнивать с убитым, конечно. «Полтава» вообще не пострадала, хотя взрывы у борта броненосца выглядели крайне эффектными.

— Мы добились успеха, Константин Александрович, оттянув на себя три вражеских корабля — против нас оставили двух «гарибальдийцев» и «Асахи», а того с двумя броненосцами отправляется в погоню за нашей эскадрой. Так что два лишних часа для Витгефта мы отыграли! А на войне порой каждая выигранная минута бывает на вес золота!

Ухтомский ухмыльнулся, пристально всматриваясь в уходящий отряд броненосцев — головным «Микаса» под адмиральским флагом, за ним «Сикисима», а концевым «Фудзи». У Порт-Артура остались «сторожевыми псами» поврежденный броненосец и два крейсера итальянской постройки, не отличавшиеся мореходными качествами и дальностью плавания. Ведь изначально они предназначались для спокойного Средиземного моря, ограниченного в размерах, а не Тихого океана с его просторами и тайфунами.

— Не пропустят они нас к Дальнему, гораздо нас сильнее, ваше сиятельство, — негромко произнес Грамматчиков, — подойдут и обрушат град шестидюймовых снарядов, у них орудий чуть ли не в два раза больше. Даже если и доползем, то изобьют нас страшно. А там миноносцы уже добьют торпедами, их в Дальнем два отряда…

— Константин Александрович, но зачем с таким пессимизмом к жизни относится? Мы ночью выйдем, утром в дымке и завалимся в «гости». Напишем картину маслом — «не ждали»!

— Ох, сомневаюсь я в этом вашем «створном» методе прохода через минное заграждение. Лучше возле берега пробраться, благо там тральщики прошлись два раза. А впереди можно пароходы пустить на всякий случай, как ваше сиятельство и предложило…

— Нет, вот именно там будет велик риск поймать бортом торпеду. Вчера ночью штурмана в море выходили, два двойных створа уверенно ловили, и прожектора подсветку расходящимися лучами делали. Сегодня трижды по проходу прошлись, все нормально. Да, риск есть, но зато японцы такого ночного выхода в море от нас точно ожидать не будут. Противника нужно именно обманывать — показывать ложный маршрут, причем не один, а проход осуществлять в совсем ином месте. А у берега наши и японские миноносцы постоянно ходят, так что лучше там не ходить!

— Потому вы решили вместо броненосцев под удар канонерские лодки у входа поставить?! Для отвлечения внимания?

— Выстрел из девятидюймовой пушки ночью немного похож на вспышку из 305 мм орудия. Так что миноносцы бросятся именно на них, а мы спокойно уйдем в море и двинемся к Дальнему.