Почти цивилизованный Восток (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 65

- Мне… сказали, - медленно произнес Джеральд. Интересно, если назвать его дядюшкой, его хватит кондрашка? – Но я и предположить не мог, что все настолько…

Он бросил взгляд на матушку.

И добавил.

- Впечатляюще.

- Ага, - только и сумел выдавить Эдди. – Вы… извините, если помешал.

- Ничего, дорогой. Ты не мешаешь.

А у Джерльда глаз дернулся. Но кивнуть он кивнул, подтверждая, что Эдди вот нисколечко не мешает. Ага, конечно.

- Присаживайся. Может быть, чаю?

- Нет, я… пойду пожалуй. Там… надо за кое-кем приглядеть. И… если что, то я рядом.

Все-таки взгляд у этого Джеральда был…

- Скажи, что тебя заставили… - и голос он все-таки понизил, но слух у Эдди всегда был хорош.

Матушка рассмеялась.

- На самом деле он замечательный.

Подслушивать нехорошо. И кажется, этот Джеральд тоже так подумал, если стену поставил. Ну и ладно, если чего важного, то матушка все одно расскажет.

Мальчишка-сиу сидел на полу, перед столиком, на котором выстроился ряд блюд под серебряными крышками. Крышки сияли. Из-под них тянуло съестным. И Эдди поднял первую же.

Хмыкнул.

Жареная оленина, посыпанная черным кунжутом. И соус сладковатый.

- Давай, - он поманил сиу. – Тебе тоже поесть надо, а то не понятно, в чем душа держится.

- У сиу нет души, - мальчишка не шелохнулся.

- И кто тебе такую дурость сказал?

Молчание.

- Иди сюда, - строже повторил Эдди. – Мне недосуг с тобой нянькаться. А еды тут на двоих хватит. На вот. Пользоваться умеешь?

Вилку сиу держал аккуратно. А вот Эдди не осталось. И… и когда его такая малость останавливала? Особенно, когда есть хотелось до одури.

И ел.

Эту самую оленину, что оказалась несколько пережаренной, потом был паштет с клюквенным соусом. И что-то белое, густое, пахнущее грибами и сыром. Мальчишка тоже ел. Сперва дичился, стараясь сидеть так, чтобы дотянуться до него было сложно. И застывал, стоило Эдди пошевелиться. И жевать почти не жевал, заглатывая еду кусками.

Вот же… кто с детьми так обращается?

Но ничего. Постепенно голод взял свое. И только наевшись, сиу икнул.

И сказал:

- Господину передали записку.

И снова этот изучающий взгляд. С чего бы… а, верно, записку он должен был отдать сразу. А он вот потянул. И ждет наказания?

Пусть себе ждет.

Пальцы Эдди вытер о рубашку, которую и без того вряд ли спасет прачечная. И записку прочитал.

Хмыкнул.

Что ж… почему бы и нет.

- Так, - он поглядел на сиу, снова притворяющегося неживым. – Я сейчас уйду. А ты… сходи помойся. С одеждой… скажу, чтоб принесли чего. И отдыхай. Из номера не выходи. Ясно?

- Да, господин.

Вот и ладно… только сперва Эдди надо себя в порядок привести.

Или нет?

Он перечитал записку снова. А может вообще… нет, нехорошо заставлять леди ждать. Да и интересно.

Глава 34 В которой речь идет о семье, силе и камушках

Глава 34 В которой речь идет о семье, силе и камушках

Проснулась я поздно и снова – от голода. Да когда ж это закончится-то? И главное, что делать, если… если не закончится?

Я зевнула.

Почесала спину, толкнула Чарли, который нагло дрых, развалившись на половину кровати. Причем именно на мою половину. Еще и одеяло отобрал, а в особняке, пусть даже и лето на улице, не сказать, чтобы жарко.

- Что? – Чарли приоткрыл глаз.

- Вставать надо, - я подавила зевок. – А то матушка твоя совсем обеспокоиться…

Ей ведь наверняка доложили.

И о том, что явились мы на рассвете.

И о платье ужасающей красоты, которое я оставила где-то там, за порогом спальни. И не хочу думать, о чем еще. Пусть себе.

- Не хочу, - Чарли попытался отнять у меня одеяло. – Граф я или как? Имею право спать…

- Я есть хочу, - пожаловалась я и одеяло не отдала. – А без тебя меня кормить откажутся. Попытаются.

- И Эдвин должен будет появиться… - промычал Чарли в подушку.

- А это что за… человек?

Все-таки надо вспоминать, как ведут себя приличные леди.

- Да так… один… познакомлю.

Я пожала плечами.

И встала-таки.

Потянулась, чувствуя, как пришла в движение сила. И какая-то она… не такая, что ли? То есть огонь был, огонь и остался, но… другой.

А в чем другой?

- Ты мне, к слову, преподавателя обещался, - сказала я, пытаясь этот самый огонь унять. Свернуть шариком и спрятать внутри себя.

А он все не сворачивался.

Твою же ж…

- Чарли, - голос дрогнул.

Категорически не сворачивался. Наоборот, его становилось больше. И больше. И…

- Прости. Я… замотался. Я…

- Чарли, если ты сейчас не встанешь, то я спалю это комнату к чертям собачьим, - я старалась говорить ровно и спокойно. – Впрочем, даже если встанешь, то не факт, что не спалю… оно не слушается!

Вот вскочил он моментально.

- Спокойно.

- Я спокойна… я так спокойна…

- Шоколадку хочешь?

- Что?!

Я ему тут катастрофу устраиваю, а он с шоколадкой своей…

- Хочу!

- Тогда давай… меняться… ты мне силу, а я тебе шоколадку?

- У тебя нету.

- Силы?

- Шоколадки! – я смотрела на кончики пальцев, на которых вспыхивали огоньки. Яркие такие. И главное вспыхивали, вытягивались вверх, словно прорастали одуванчики на тонких ножках. И отрывались. И… - Чарли!

- Вдох. И выдох. И ты хозяйка своей силы.

- Я ей это тоже говорю!

- Не говори, а… а думай. О шоколадке. О вкусной сладкой шоколадке…

Огонек, добравшись до потолка, расползся по нему мерцающим пятном. Я сглотнула. А пятно впиталось в штукатурку и… и надолго ли защиты хватит?

Так, он прав.

Не паниковать. Но… но если… если не получается не паниковать?! Я ведь не по своему хотению, я…

- Если я большой шарик сверну, удержишь? – я коснулась пальцами пальцев, сминая тонкие нити. Так проще. Смять и… и смотать. Вот так, плотненько… мама вязала из ниток. Пыталась. И я пыталась. Не выходило у нас одинаково, но у матушки хватило упрямства домучить тот уродливый шарф, который Эдди честно относил две зимы. Потом потерял.

Нет, вязать я не буду. А вот нити смотаю. Пусть и силовые, но все одно… плотнее. И еще плотнее. Цвет шара у меня в руках менялся. Медленно, но вот желтый стал красным. А красный – оранжевым. Тот посветлел, светлел и еще светлел, выцветая до белизны. А та… та приобрела интересный голубоватый оттенок.

- Ты… - голос Чарльза слегка дрогнул. – Главное, не отпускай его, ладно?

- Не буду.

- И… и как закончишь, бантик завяжи. А лучше два. Или три.

- Завяжу.

Сила постепенно успокаивалась. И дышать даже легче стало. А нити становились тоньше, и уже, чтобы свить их, приходилось прикладывать усилия. Значит, пора заканчивать.

Бантик.

И еще один.

А хвост… хвост, как в клубке, внутрь спрячу. И вот.

- Все, - я протянула ладонь, на которой лежал, вернее над которой висел пушистый шар бледно-голубого цвета. Ровный получился.

Красивый.

- Позволишь? – Чарльз протянул руку. И тотчас убрал. – Хотя нет… погоди… я сейчас вернусь. Главное, держи его.

А я вдруг поняла, что мне этот шар напоминает. Молнию. Как-то залетела такая в паб один. Крутанулась над бутылкой и вышла в окошко. Быстро. Главное, что пока крутилась, народец не то, что замолк, он и дышать-то поостерегся. А уже там, снаружи, молния и шибанула. Трех лошадей насмерть. А вот Мэгли, старому алкашу, ничего.

То есть, выходит, что я…

Нет, быть того не может.

Или может? Я же уже скатывала шарик. Тот, правда, был поменьше и не такой голубенький. И по ощущениям сугубо слегка попроще. Но… но нет, это… это просто нервы. И ночь бессонная. И вообще… Чарли ведь сам говорил, что учиться надо, а не учит. И разве я виновата?

Спокойнее.

Просто держим. Дышим. Это же моя сила, которой вдруг стало слишком много. Интересно, а не связано ли одно с другим? Не может такого быть, чтобы еда переходила в силу? Как-нибудь так?