Катастрофа в подарок (СИ) - Колоскова Галина - Страница 25

Льву от столь очевидных намерений «деточек» стало не по себе. Он вытащил руку из кармана, стараясь пиджаком прикрыть место расстрела восхищёнными взглядами. И, спасаясь позорным бегством, поспешил скрыться в комнате отдыха учителей, где его столу, а значит, и ему самому предстояло оставаться до вечера.

Наталья Гамлетовна не появилась в учительской до перемены, заставив котяру изрядно понервничать в ожидании.

Встречу с Сидоровой предвкушал не только новый директор: Нина нервно смотрела на часы, ожидая появления вероломной предательницы. Утренний разговор по телефону Самгина со швейцаром Турандот выбил из колеи не только любителя стрингов, но и его спарринг-партнёра по постельной «борьбе». Швейцар утверждал, что давняя зазноба любвеобильного друга не только пришла в ресторан, но и ушла из него под руку с Ивановым. Причём пришла стеснительной и напряжённой скромницей, а вышла вполне расслабленной стервой.

«Сирена» готова была упасть в объятия человека сексуально неумеренного, порочного до кончиков носков дорогих ботинок, широко известного в узких кругах развращённой элиты ловеласа. Что, впрочем, и не преминула сделать прямо у двери «Лэнд-Ровера» директора, притворившись впавшей в обморок. Ещё той оказалась развратной штучкой, знающей толк в делах соблазнения.

Клим негодовал по поводу постоянных обломов беспринципной лгуньи, строившей из себя недотрогу, Пирогова — почти по тому же поводу, помноженному на ревность и злость.

Она, как глупая овечка, открыла расчётливой «волчице» тайну о новой влюблённости, а та поступила как последняя сволочь… «Акула», сожравшая милого Льва с потрохами, растерзав по дороге к ложу с «мясцом» светлые чувства доверчивой «глупышки».

Но самое подлое, что притворявшаяся подругой Наталья даже не подумала рассказать о предстоящем свидании!

Нина впервые узнавала что-то о знакомых даже не из вторых, а из третьих уст посторонних людей, падая в собственных и Клима глазах, теряя репутацию самой осведомлённой сплетницы. Простить Наташе можно было что-то одно, но всё сразу — почти невозможно, а значит, война! Долгая, беспощадная, с применением разного вида оружия, пыток, невзирая на кровь, раны, падения… Да что возомнила о себе эта мышь-затворница?! Кто она против неё, самой аппетитной конфетки школы?

Пирогова в сотый раз пыталась поймать взгляд директора, но бесполезно: он продолжал гипнотизировать дверь, не обращая на красавицу никакого внимания, разрывая и без того надорванное с утра сердце. А может быть, предмет её вожделения, просто не любил или не мог есть сладкое?

«Чтоб ты вкому впал, раз ничего замечать не хочешь! Диабетик!»

Учительница английского достала зеркальце и подкрасила губы, бросая косые взгляды на Иванова; если бы он мог видеть, как артистично она это делала.

Нинель с раздражением захлопнула зеркало, забросила его обратно в сумку и пробурчала чуть слышно:

— А вот это зря. Языком я владею почти виртуозно…

И не понятно было, к чему она произнесла эти слова: то ли успокаивала пошатнувшееся эго профессионала недурно владеющего двумя языками, то ли желала объяснить директору блестящие навыки в исполнении минета, то ли и вовсе о чём-то другом…

Оскорблённая невниманием сплетница одёрнула блузку, вскинула голову и, уставившись на дверь, вновь зашептала, но в этот раз более громко:

— Биться до последнего вздоха и никаких пленных!

Сидорова появилась через минуту после звонка, призывающего детей дать возможность учителям отдохнуть от их нарочито беспросветной тупости, помноженной ещё при рождении на безмерные амбиции ошалевших от счастья родителей.

Гордая, независимая, вздёрнув голову на пару сантиметров больше обычного, значит, став выше, и улыбающаяся, чем привела в полное недоумение воинственно настроенную Нину.

— Подруга, что с тобой?

Пребывающая с утра в дурном настроении Наталья, несмотря на недовольство, умело держала «лицо»; сказывалось актёрское воспитание Нади и успешная преподавательская практика.

Что может раздражать разозлённого человека больше, чем счастливая, загадочная улыбка противника? За этой улыбкой могло скрываться всё что угодно: желание убить, ограбить, нагадить в ботинок, стать лидером, обнародовать скрытые факты, влюбить в себя…

Пирогова напряглась: «акула» припрятала в рукаве какой-то козырь, иначе к чему так безжалостно мучить губы? А это напрочь рушило планы… Нападение не могло стать блицкригом. Она, в совершенстве владеющая английским, но плохо дружившая с логикой и математикой, просчиталась, как сделал когда-то немец Адольф Гитлер и его генеральный штаб…

Планы на молниеносную и победоносную войну за обладание директором требовали корректировки. И даже хуже того: необходимо было срочно вступать в ряды партизанского движения его «бывших». Жаль, что ни с одной из них Нина не была знакома лично…

«Мышка» же с деланным недоумением нагло свела брови в окопную линию, при этом продолжая холодно улыбаться:

— Как понять? — она крутанулась вокруг себя, покачнулась, но устояла благодаря ширине каблука. — Тебе не нравится мой внешний вид?

Последний вопрос был задан биологичкой слишком громко, и Лев сразу же понял, кому тот адресован.

Жаль, что её говорливая подруга в этот раз не была в курсе «последних» событий.

— О чём ты? — Пирогова только сейчас заметила, во что одета Наташа, и, злорадно усмехнувшись, сделала акцент на нелепом наряде противницы: — Собралась вести класс в морг или запланировала посещение кладбища домашних животных?

Она поднялась из-за стола, несколько прогнув спину, выставляя на обозрение тонкую талию, переходящую в крутые бёдра, обтянутые узкой юбкой-карандашом, и высокомерно добавила:

— Одобряю, выглядишь на все сто, соответственно мероприятию.

Иванов с трудом сдержал ухмылку. Так вот что значили слова блондинки о войне. Он заметил возмущенный протест, вспыхнувший в блестящих глазах биологички, и приподнял бровь, как бы спрашивая: чем ты на это ответишь?

— Спасибо за комплимент! — она заправила выпавшую из причёски прядку волос за ухо и обворожительно улыбнувшись добавила: — Предлагаешь внести изменения в школьную программу? Я когда-нибудь водила экскурсии в морги или на кладбища?

Нина невинно похлопала глазками, отвечая так, чтобы не просто создать вид поддержки подруги, но и напомнить директору, не сводящему с той глаз, о небольшой разнице в возрасте:

— Ну, с годами всегда начинаешь думать о вечном.

Наталья была не рада, что затеяла этот разговор. Вместо вызова Льву, с восхищением взиравшему на «прощальный свист престарелой миссис Поппинс», получив непонятный приступ агрессии Пироговой. Но отступать она не собиралась, тем более сдаваться кому-либо из двоих в плен.

— Ты в своём уме? — брови приняли форму блиндажной насыпи. — Мне всего двадцать шесть!

Однако та, кто ещё вчера называла себя верной подругой, не унималась, а непонятно зачем давила на возраст:

— Знаю, что ты намного старше меня, а через пару месяцев тебе станет ещё больше.

— И что? Я должна приготовиться к смерти? — Наталье всё труднее давалась улыбка между словами, постепенно переходящая в оскал рассерженной кошки. — Вышел закон об умерщвлении женщин взрослее двадцати семи?

— Зачем же? Подобного я не говорила, но вот твоё внутреннее «я», — Нина смерила взглядом соперницу, — просто кричит об этом.

Теперь пришло время «старушке» включать надменность. Она приподняла бровь и, ещё выше задрав голову, поправила полы «бабушкиной радости» от «куртюр», радуясь возможности заявить о переходе в новый имидж.

— Мы опять вернулись к моему внешнему виду? Перетягиваю всеобщее внимание на себя ретро стилем?

Пироговой хотелось вцепиться ногтями в довольное лицо «разлучницы», но это могло грозить увольнением. Она сумела насолить ответом:

— Нет, что ты. Я об образе жизни в целом…

Иванов решил пресечь разгорающийся скандал, грозящий перейти в склоку с вырыванием волос, и, встав из-за стола, вмешался в горячий девичий спор: