Сво(бо)дные (СИ) - Шварц Анна - Страница 34

Хороший секс и отсутствие мозготраха? Да, раньше я думал так. Да, с нимфой у нас идеальная совместимость в постели, но это не самое главное. Хер знает, что такое любовь, в общем. Наверное, когда ты стоишь перед девушкой на колене, протягивая кольцо, и не чувствуешь себя полным придурком.

— Крис...

— Все, что ты слышала про меня — неправда. Вернее, правда, но лишь частично. Я правда хочу с тобой семью, нимфа.

— Я хочу тебе доверять, Кристиан, — тихо произносит Оксана, глядя мне в глаза. — Сам видишь, мне не везло с мужчинами. Больше я никому не позволю себя унизить или обидеть... Мне необходимо знать, что я могу тебе доверять, Крис.

Может ли она мне доверять? Я чувствую, как в ответ приподнимается скептически бровь.

— Нимфа, это проверяется со временем. Могу пока сделать что-нибудь очень доверительное. Перевести тебе на счет все бабло, какое у меня есть? — Она прыскает в ответ и тихо смеется. — Кастрировать меня даже не пробуй. Можешь повесить на меня GPS-трекер и отслеживать мои передвижения. Что тебе нужно для доверия?

— Кастрировать тебя, Крис, уж точно не будем, — чуть более весело произносит Окси, ловко забирая колечко и надевая на палец. Потом отводит руку в сторону и с улыбкой рассматривает, а я выдыхаю. Это не «да», но что-то уже более похожее. — Я, вообще-то, хочу еще детей. Так что придется повесить на тебя трекер, как ты и предложил!

Я приподнимаю бровь еще выше, а Оксана тихо смеется и садится, порывисто обнимая меня и зарываясь носом в плечо.

— Я шучу, Крис. Я люблю тебя. Я согласна.

Ты меня уже морально кастрировала, нимфа. Какого черта я счастлив, как щенок?

— Ну что, — тяжелая рука Макса хлопает меня по плечу, — не успел развестись, Крис, как опять захомутали?

— В задницу иди, — хмыкаю я, и Макс тут же получает тычок под бок от Полины.

— Ты дурак, да?! Тут Оксана, вообще-то!

Нимфа просто пожимает плечами, отпивая лимонад из стакана. Я пытаюсь уловить в ее выражении лица смену настроения, но нет, она абсолютно спокойна.

— Оксана тоже хороша, — фыркает Макс, опускаясь на стул. Он тут же открывает меню, и облизывается, как кот. — Ух ты ж бля... ну и цены тут. Крылышки за тысячу? Они че, от курочки Рябы, что ль?

— Максим! — Поля морщится, охает и прикасается пальцами к огромному фингалу, который просвечивает даже под слоем косметики, переливаясь всеми цветами радуги. — Я заплачу, успокойся!

— Ты дура, Поль? Мне еще яйца не отстрелили вроде. Просто реально крылышки золотые.

Они обмениваются колкостями и подколками, читая одно меню на двоих и прижимаясь друг к другу плечами, и мы с Оксаной, переглянувшись, украдкой улыбаемся, поняв одно: Макса, похоже, скоро тоже захомутают.

Мы приглашали их в кафе отметить нашу с нимфой помолвку еще неделю назад, но они со вздохом сообщили, что уже благополучно свалили вдвоем в Турцию. Макс терпеть не мог курорты Турции, после того, как загремел там в инфекционное отделение пять лет назад, пожрав в каком-то местном кафе. С тех пор турки стали врагами Макса номер один, а при слове «Мармарис» наш доблестный мент шел багровыми пятнами и громко пыхтел.

Поэтому нашу с Оксаной помолвку мы отметили с моим отцом и ее матерью. Окей, ладно, дело было не совсем так.

Просто мы сообщили о помолвке абсолютно случайно в день их свадьбы, в ресторане. Мы хотели это сделать немного позже — потому что эти двое слишком сияли, расписываясь в ЗАГСе под суровым и недоверчивым взором работницы. На ее лице будто сиял вопрос: «Бля, а вы не припозднились-то с браком? Вам уже за полтинник».

— Объявляю вас мужем и женой, — пробурчала она, бросив еще один пристальный взгляд в сторону моего отца. В нем было все. И сожаление, и злость, и лютая зависть. Ясно.

Света с моим отцом его не заметили: они слишком счастливо смотрели друг на друга, улыбаясь и держась за руки, что я на мгновение ощутил себя полным мудаком, вспоминая, что думал о маме Окси. И вспоминая, как хотел помешать их браку, просто трахнув дочь и забрав все движимое и недвижимое имущество отца.

Ну я и мудак.

— Крис, ты чего? — потрясла меня за локоть нимфа, пока я гонял в голове эти мрачные мысли. — Ты не рад?

— Рад. С чего ты так подумала? — я растерянно перевел на нее взгляд, а она хмыкнула.

— Смотришь так, будто убить всех хочешь. Тебя раздражает официальная часть? Если ты хочешь... — она понижает голос, и он звучит несколько печально, — если хочешь, мы можем пожениться тихо. Просто расписаться... в джинсах и футболке.

— Конфетка, не гони. Я мечтаю в первую брачную ночь сдирать с тебя именно белое платье, а не джинсы с футболкой. Считай, что теперь это мой личный фетиш.

— Извращенец, — тихо, со смешком, фыркает Окси и сжимает мою руку. Я чувствую ладонью кольцо на ее безымянном пальце.

Именно оно и спалило нас. Случайно.

Когда уже в ресторане все под градусом травили шутки и истории, а нимфа неожиданно потянулась через столик за... черт, не помню. Вроде за сыром.

— Окси! — Светлана, округлив глаза, неожиданно хватает ее за руку, отчего нимфа тихо охает, едва не падая лицом в салат от неожиданности. — Это что?

— Моя рука, мам!

— На пальце! Ты... — она поднимает на меня изумленный взгляд, а я в ответ приподнимаю бровь. — Кристиан, вы... или не ты?...

— Я. Сделал Оксане предложение, — произношу я, и за столом воцаряется тишина.

Нимфа начинает краснеть. Я наблюдаю, как сначала вспыхивают у нее уши, потом щеки, а потом и вся она, нахмурив бровки.

— Так быстро? — отмирает первой Светлана и задумчиво вертит палец дочери, рассматривая кольцо, а потом украдкой ей подмигивает, и хитро улыбается. — Красивое, Окси.

— Ну, что ж... — отмирает следом и отец. Он смотрит на меня — долго и пристально и я смело встречаю его взгляд. Мне скрывать нечего. Избегать этих разговоров я тоже не стану. Так уж вышло, и кто виноват в том, что мы сводные? Мы молчали, потому что не допустили бы, чтобы родители разрушили свое счастье, отменив свадьбу ради того, чтобы их дети поженились спокойно и без шепотков за спиной.

— Давайте отметим и их помолвку? — улыбается ему Светлана, и в глазах у нее блестят слезы. Кажется, она растрогалась и, похоже, очень, потому что они блестят с каждой секундой все сильнее и сильнее и вот уже бегут по щекам, а она всхлипывает. Отец подрывается из-за стола и бросается к ней.

— Света? Ты чего? Что случилось?

— Мааааам?! Почему ты плачешь? — жалобно спрашивает нимфа.

— Ничего, я сейчас... сейчас успокоюсь...

— Мам!

— Свет?

— Да тихо вы! — восклицает Светлана, смахнув с лица слезы, и смотрит на нас, улыбаясь. — Счастлива я! Счастлива! Вот и плачу.

В общем, получилось все немного даже лучше, чем мы с Оксаной ожидали.

— Ну что, за вас? — врывается в мои воспоминания голос Макса, и я поднимаю на него взгляд. Друг держит в руках кружку с пивом, весело улыбаясь: — наливай Оксанке, Крис. Когда хоть свадьба-то? Нас пригласите?

— Через месяц, — отвечаю я. — Куда вы денетесь-то?

Официант берет бутылку с вином, чтобы плеснуть его нимфе в бокал, но она неожиданно останавливает его жестом.

— Нет-нет, не надо. Я лучше сок, — она ловит мой удивленный взгляд, почему-то смущается и бормочет: — Голова с утра болит немного, Крис. Прости, я без алкоголя. Боюсь, хуже станет.

— Ладно, — пожимаю я плечами.

Почему мне кажется, что она сказала неправду? С другой стороны, зачем врать о том, что голова болит? Может, ей это вино не нравится? Окей, пусть пока пьет сок, потом разберемся.

Окси отказывается от алкоголя весь вечер, мотивируя это головной болью, и звучит она уже убедительнее, поэтому я перестаю к ней цепляться, перебирая названия вин. Мы расходимся с Максом и Полинкой около десяти: почему-то я уверен, что мы увидимся еще не раз и не два за этот год. Возможно, в наших жизнях наступила именно та часть, когда люди уже не просто дружат, а дружат семьями. Возможно, мы с Максом будем реже встречаться за кружкой пива в баре, и вместо этого наши выходные вечера будут проходить у кого-то дома, в шезлонге возле бассейна, или на диване в гостиной перед телеком, где идет какой-нибудь футбольный матч.