Дебют (СИ) - "Vells" - Страница 54

— Сто пятьдесят метров! — раздалось практически одновременно несколько голосов.

Александр же повернулся к Виктории и, обняв ее, прислонился своим лбом к её лбу, а потом поцеловал в губы в прощальном поцелуе, после чего отстранился и заорал так, что мне показалось, что стены заставы заходили ходуном:

— Из всех орудий пли! Открывайте ворота! Идем на таран! Сил не жалеть! Давайте други устроим для врагов последний адский хоровод!

Солдаты выпрямлялись в полный рост, а из их глоток вырывались дикие радостные крики, словно из самых потаенных недр души.

Штыки и сабли в их руках дрожали от смертельной слабости и боевой ненависти к врагу.

Раздались залпы пушкарей и в это время распахнулись ворота, в которые с ревом, идущих на смерть в последний бой солдат, словно лавина устремилась в ворота, развивая над собой штандарты и флаги Остроговского полка.

Я же очутился на смотровой вышке, и сжал зубы от разворачивающейся картины, от которой, наверное, отвернулся бы сам бог.

Я же очутился на смотровой вышке, и наблюдал, как предвкушая лёгкую победу, полки Белогорова быстро приближались к заставе.

Однако пушечные залпы, проредив строй врага, вызвали минутное замешательство, и в этот момент из распахнувшихся ворот безымянной для меня заставы словно из самого ада лавиной хлынул полк Острогова.

Я же только и мог стоять смотреть, как бежали на врага солдаты заставы.

Как многие из них умерили только сделать один выстрел, прямо на бегу так и не добравшись до вражеских построений. Как их товарищи, переступая мертвые тела друзей и сослуживцев, вгрызались во вражеский строй в безумной и яростной штыковой атаке.

Наблюдал как обессиленные ядом солдаты валились перед врагом, и пытались дожить до того, как враг сам подойдёт к ним ближе и, вцепится в них руками и зубами, чтобы обездвижить и свалить ниц. Дабы их сослуживцам было легче их убить.

Я видел как Александр, и Виктория сражались с десятком офицеров Белогоровских полков. Всюду где они появлялись, стремительно перемещаясь по полю боя, был огонь и треск молний. Земля содрогалась и трескалась огромными рвами. Вспышки взрывов озаряли всё пространство перед ними, а стремительные водные потоки разрушали каменные преграды.

Сама смерть словно отошла в сторону, засмотревшись на ужасающую картину того, как остатки Остроговского полка вписывали себя в историю заходящей царской империи, внушая трепет и животный ужас в ряды вражеской армии.

Я смотрел на всё это, и моя душа съёживалась и трепыхалась словно птица, в клетке разбивая крылья в кровь об прутья темницы.

Видя как обессиленные ядом воины, которые уже не могли поднять рук, влетали во врагов и, валя их с ног, лбами прошибали им головы, используя свои лбы как последнее доступное оружие.

Я видел, как бойцы вырывали штандарты и знамёна Остроговского полка из мертвых рук товарищей, и неслись с ними вперёд в штыковую атаку. Заставляя врага дрожать и пятиться назад.

Место боя накрыл смрадный запах опаленной плоти вперемешку с едким запахом крови и пороха.

За короткое время несколько рот с обеих сторон канули в лету, усыпая трупами всё пространство.

Меня тряхнуло, и я оказался в гуще событий, там, где Виктория сражалась с двумя офицерами вражеской армии, заставая момент, когда её со спины на вылет проткнул шашкой, появившейся, словно из воздуха ещё один офицер в грязном от крови мундире с рассеченной щекой.

На фоне этого у меня вновь покатились сами собой скупые слезы, словно тело само реагировало на смертельную рану матери. Виктория же издав хрип с вырывающимися брызгами крови изо рта, посмотрела вдаль. Туда где бился её муж с многочисленными вражескими офицерами и, улыбнувшись ему в последний раз в спину, улыбкой, которую он никогда не увидит, отразив своей саблей удар вражеского оружия нацеленного ей в шею, и низвергла огненный вихрь, заставляя отступить тех, кто только что бился с ней в неравной схватке.

После этого она, откинув саблю, сложила вереницу печатей и взмыла, словно утренняя звезда прямо в небо, после чего обрушилась на несколько рот, которые хотели зайти с тыла и окружить остатки её полка.

Падение было подобно взрыву бомбы. Шквал огня и ударная волна поглотила всех, кто хотел их окружить.

Земля сотряслась, а я услышал дикий крик Александра, вырывающийся из груди наружу, а солдаты его полка, словно поняв, скорбный клич своего единственного предводителя, ещё с большей яростью рванули на разрозненные ширинки Белогоровской армии.

Окровавленные и полумертвы они повергали врага, чуть ли не в бегство, а Александр отразив с десяток выпадов офицеров, разрубив одно из них на две части, словно молнию швырнул свою саблю во вражеского офицера. Но оружие исчезла в чуть заметной тени за метр до врага, и проявила себя рядом с другим офицером, проткнув его на вылет, отбрасывая на несколько метров назад.

Сам же Александр выдал, наверное, самую сложную комбинацию ключей печатей, которую я даже не мог себе представить, после чего из его глаз ударила вспышка света, которая разнеслась по всему полю боя.

Мне же осталось, широко открыв глаза наблюдать, как из глаз Александра, словно ручьями устремилась вниз по лицу кровь, а практически всё место схватки докуда дотянулась вспышка света, сошло с ума и понеслось вскачь.

Вражеские отряды, рыча стали набрасываться на своих же сослуживцев, а те в свою очередь на них, устраивая кровавое безумное побоище которым руководил словно сам дьявол в чёрной шинели, лицо которого сродни демону стало полностью красным, а глаза утратили зрачки.

За несколько минут такого действа Александр падал несколько раз на колени, но упрямо вставал на ноги, при этом уничтожив чуть ли не одним махом свыше десятка рот.

Все кто не попали под родовую технику Острогова дрогнули и, стали слышны кличи для отступления, под гонение их уже совсем малочисленными отрядами полка Александра и теми, кого он свёл с ума, взяв под свой контроль.

Я же стоял и смотрел, как бежали остатки некогда нескольких полков армии Белогорова, а Александр так и стоял посреди этого ужаса, пока они не скрылись из виду, а все его подконтрольные солдаты не убили сами себя. После этого он вновь упал на колени, но скрипя зубами, встал на ноги, а после, словно на ощупь и звук зашагал по полю осененному трупами под отдание ему чести тем крупицам, выжившим в этом аду. Но которые всё равно должны были умереть от яда в их крови, и то и дело обессилено падали на тела поверженных врагов и товарищей.

И тут я осознал, что Александр действительно был слеп, ведь его глаза были абсолютно белые и словно затянутые пеленой.

Мотаясь и еле волоча ноги, он добрался до выезженного эпицентра взрыва, и словно ведомый одному ему истиной, склонился над телом своей обгорелой до неузнаваемости жены.

— Я иду к тебе, — прошептал он одними окровавленными губами, после чего не склонённый ни врагом не собственной смертельной техникой он рухнул на колени и, обняв Викторию, прижал её к своей груди — Ни долго тебе пришлось тосковать без меня. — Склонил он голову и поцеловал её в лоб, после чего беззвучно умер так и, оставшись стоять на коленях, прижимая свою жену к своей груди, прислонившись с ней лицом к лицу.

Мир поплыл серой пеленой, и я понял, что стою на морозе, а по моему лицу текут жаркие скупые слёзы. Князя Острогова не было рядом, а отовсюду раздавались праздничные взрывы петард и музыка с песнями.

Утерев слёзы, я чувствовал дикую тоску, а в дали у высокой статуи в её чуть заметной тени, я увидел того, кто показал мне всё это.

Он махнул мне рукой, после чего исчез, оставляя меня один на один с увиденным и пережитым.

Глава 23. Кошмары наяву и во сне, или дебют разрушения.

Я сидел в беседке, и крутил в руках фужер с шампанским, отходя от пережитого кошмара.

В груди всё ещё щемило, однако я старался не показывать вида своего удручённого и разбитого состояния.