(не) Золушка. Часть 2 (СИ) - Богушева Екатерина - Страница 12

— Ну "боитесь" это громко сказано, а вот слегка не люблю...это да...

Сглотнула, ощутив лёгкую прохладу, от страха. Давыдов лишь улыбнулся протирая мою руку, слегка поглаживая кожу, делал вид что ищет вену, прощупывая её. Он что, флиртует?! Дожили.

— У вас очень нежная кожа...такая бархатная...да где же венка наша спряталась? Боится наверное...

Ласково прошептал он, не сводя с меня глаз.

Руки Давыдова оказались тёплыми и нежными, а салфетка холодной, от соприкосновения её с моей кожей или от его лица, что оказалось так близко от моего, я невольно вздрогнула...

— Вы так вздрогнули, красиво, это наверное на меня такая реакция, прошу прощение, всегда так действую на прекрасных женщин...

— Так отключи свои флюиды! Передатчик.

Услышав над ухом недовольный, знакомый голос, я обернувшись, встретилась с почему-то не довольным взглядом Воронова. Он смотрел на меня так, словно я его обокрала и доказала что всё его богатство принадлежит мне.

— А вот и наш дорогой друг пожаловались..

Давыдов, проткнул иглой мне вену и я скривилась... А Воронов и вовсе поморщился, а по тону, которым он разговаривал с Германом стало ясно, он злиться.

— Ты можешь аккуратнее, ты делаешь ей больно.

— Успокойся, это стандартная процедура.

— Все хорошо

Вступилась я за врача, который ответил мне благодарной улыбкой и продолжил общение с другом

— Вот видишь

Я увидела как полилась во флакон для набора моя кровь...

— Не смотри а то в обморок упадешь

Заявил Воронов

—Да нет я нормально реагирую на кровь

И снова я улыбнулась Давыдову, он улыбнулся в ответ

— Я говорю не смотри!

Воронов стал передо мной и Германом, руки в боки, закрыл меня собой

— Беременные женщины восприимчивы к таким раздражителям. Я читал.

Гордо заявил Никита. Давыдов не смог сдержать улыбку и тут же выдал: — Не знал, что ты умеешь читать

я прыснула от смеха. Воронов казался униженным и оскорбленным. Давыдов вынул иглу, прижал салфетку к моей руке и согнул её, придавливая.

— Ну вот и всё. Думаю, что теперь могу отпустить вас, Лилия Игоревна. Только, давайте обменяемся с вами телефонами, так я смогу позвонить вам и сообщить результаты анализов.

Я потянулась рукой к мобильному, который видимо Воронов привёз, и который сейчас одиноко так лежал на тумбочке у кровати.

—Да, конечно, диктуйте ваш номер, я вам скину вызов и...

Воронов повел себя очень странно. Он выхватил у меня мой мобильный и сунул его себе в карман.

— Зачем так напрягаться? У тебя ведь есть мой номер, Герман. Позвонишь мне и скажешь, а я сообщу Лиле.

— Воронов, что вы дела... — хотела было возмутиться я, но…

—Так, она в порядке, да?

Он смотрел на друга, Давыдов согласно кивнул:

— Да, я могу вас выписать после обеда, как раз покушаете и...

Вороноа снова повел себя странно. Он пихнул Давыдова плечом, швырнул мне пакет и медленно растягивая слова произнес так, словно разговаривал с отсталым ребёнком

— Вот, ваша подруга передала вам ваши вещи. Так что, одевайтесь, отвезу вас домой. Жду в коридоре. Давыдов, идём, надо поговорить.

Нагло подцепил друга под руку и они оба вышли в коридор, оставив меня обалдевшую от увиденного, одну и просто в шоке от их странной перепалки.

15. Ревнивец

Я стоял посреди кабинета и нервно курил. Давыдов недовольно поставил передо мной на стол пепельницу, ту самую, в виде змея, искусителя...что я привез ему из Индии в прошлом году. И довольно так прошипел:

— Некоторых женщин даже беременность не портит. Вот наша Лилия Игоревна, цветёт и пахнет. Красивая, молодая девушка. А волосы у нее какие. Огонь, стихия.

Какого черта??!! Что он несёт, и что делает вообще?!

— Наша?! Ты сказал, "наша"??! Ты часом спирта не перепил, когда кровь у нее брал?!

Герман молчал оттолкнул меня в сторону, прошел мимо и сел за свой рабочий стол. Переложил какие-то документы, сделал вид словно не слышит меня. Взял в руки ту самую ручку, которую я подарил ему на его профессиональный праздник и сделал несколько записей. Вот же гад. Бесит. Молчит. Хорошо. Я медленно подошёл к другу и прошептал:

— Гера, ты что, подкатываешь к ней?

Наконец змей искуситель улыбнулся, посмотрев на меня:

— Таакк, а в чем собственно дело? Она осталась одна, беременная. А я может хочу семью, задумываюсь жениться. Какие претензии я не пойму?!

Я вспыхнул подобно фениксу. Все во мне пылало праведным гневом. Да как же он не понимает??!

— Герман, ты не понимаешь??! Она — мой враг, а ты, подкатываешь к ней!!! Тебе плевать на меня что ли??!

Как ты можешь, похотливая и гулящая ты скотина?!

Она мой враг номер один, я ее ненавижу! Ты что, делаешь?!! Ты меня предаёшь что ли??!

Скрестив руки на груди, Герман откинулся на спинку кресла, и нагло так на меня посмотрел:

— И что дальше? Мне в её сторону теперь смотреть нельзя что ли? Какая мне разница что там между вами произошло?! Ко мне это не относится, дорогой мой друг. Если я захочу, то начну подкатывать к ней, а захочу так и вовсе женюсь и ребёнка удочерю. У меня вон может мечта, молодая и богатая, жена красавица и дочь.

Я чуть не умер сейчас. Что.... Что? ЧТО???!!!!

— Она сидела

Привел я первый аргумент — Она убийца

Привел второй

— И этот ребёнок...ее изнасиловали.

Третий.....не лишний...

Давыдов к моему удивлению, развернул ко мне свой ноутбук, где на пол экрана красовалась фотография Лили. Улыбнулся

— А я знаю. Я все о ней знаю. Сидела, убила, оправдали, защищалась. Все это я знаю. И знаешь что?

Герман вышел из-за стола, поравнявшись со мной, улыбнулся:

— А мне плевать...что она сделала...в отличии от тебя. Понял?

Взял тонкий листок бумаги и первым покинул свой кабинет. Ах ты...ш...кобелина!

********************************* Лиля

Я как раз успела надеть кофту и брюки, собралась накинуть на плечи кожаную куртку, когда в палату вошли вначале Воронов, а затем и Давыдов. Второй протянул мне рецепт — Лиля Игоревна, это хорошее лекарство, от анемии. Не наше, французского производства. И скажу, что вам надо меньше нервничать, почаще гулять на свежем воздухе и пожалуйста, хорошо питайтесь. Вы меня услыша...

Я хотела ответить, но Воронов меня перебил. Он выхватил рецепт из рук Германа, второй рукой схватил меня за руку и заключил

— Я этим займусь

Быстро вывел меня из палаты. Я конечно обалдела от такой реакции, но он быстро потащил меня к выходу. Оглянувшись, я заметила улыбку на лице Давыдова. Он стоял облокотившись спиной о косяк двери и с интересом а главное с азартом наблюдал за происходящим. Весело подмигнул мне, Воронов вывел меня из клиники. Снял машину с сигнализации и открыл двери.

— Садитесь

Я замотала головой — Зачем?

Воронов казалось не понимает.

— Что, "зачем"?!

— Зачем вы делаете это Воронов? Зачем помогаете мне, когда так сильно ненавидите?

Воронов открыл и придержал для меня дверцу своей машины:

— Сядьте, Лиля, я просто отвезу вас домой.

Я решила что его подачки мне не нужны. Протянула руку

— Телефон верните, я позвоню подруге, она меня заберёт.

Воронов казалось был очень зол. Его взбесила моя просьба. Он смотрел на меня странно. Так, словно бы злиться. И дело не в том что я враг его семьи, которая оказалась на небесах по моей вине. Тут было что-то другое.

— Я. Предложил. Вам. Свою. Помощь. Что. Не. Так?

Грубо и холодно поинтересовался он.

— Я боюсь ехать с вами в одной машине, потому как вы меня ненавидите и желаете мне и моему ребёнку смерти.

Призналась ему я, кажется Воронов слегка опешил. Он с минуту смотрел на меня, молча. Притом слегка потёр виски и закрыл глаза. А когда вновь открыл их, словно снова овладев собой, спокойно, но устало, процедил:

— С чего вы это взяли?! Я вас не ненавижу, я зол. И я узнаю что случилось там на дороге в тот страшный вечер на самом деле. А пока я просто зол, но смерти вам, а уж тем более вашей невинной и чистой дочери, не желаю. Но, если пребывание со мной в одной машине настолько для вас страшно, я могу проводить вас домой пешком, тем более что Герман рекомендовал вам гулять на свежем воздухе, а дом ваш находится здесь совсем не далеко.