С оттенком помешательства (СИ) - Лорен Лена - Страница 25

"Ха-ха. Мои мозги еще при мне, а вот у Довлатова уже давно атрофировались... Этот говнюк проявил любезность и отвез меня домой."

Намеренно оставила Лерку без подробностей. Не захотела я откровенничать. Возможно, вернусь к этому, когда все немного уляжется, и воспоминания не будут отдаваться дискомфортом в области ребер и гигантским слезным комом в глотке.

На очереди был Ян:

"Не стоит волноваться. Я уже дома. А тот человек, которому нельзя доверять, решил вернуться к вам. Поэтому ты можешь лично признаться ему в своей неприязни."

Немного грубовато, но как есть...

Ян: "С радостью, но Довлатова я больше не видел. К нам этот мудила не возвращался. Но раз ты уже дома, я спокоен. Спокойной ночи."

Выходит, я ошиблась и Север отправился в другое место.

Ха-ха.

Наверняка, "зализывать грехи" перед Козловой или Виолеттой. Уж на них-то не нужно тратить ни силы, ни нервы, чтобы заполучить желаемое. Девки сами проделают за него всю "работу".

Все было уловкой! Лжец! Лицемер!

"Спасибо. И тебе", — коротко ответила Яну и заблокировала его номер, а затем и экран, дабы не спалиться и не написать глупостей, вызванных лютой обидой на Севера и ревностью, пожирающей меня изнутри.

Я ревную! Я, черт возьми, ревную этого кретина!

И на его сообщение я не знала, что ответить.

То есть как это пробраться в мою комнату через окно? Он и на такое способен? Впрочем, что еще можно было ожидать от человека, для которого не существует никаких правил.

В поисках достойного ответа, который мог бы спустить его с небес на землю, я перерыла все свои мысли, но так и провалилась в сон, где мне снился Довлатов. Уподобляясь нечистым помыслам, он на протяжении всей ночи в точности исполнял свои дерзкие замыслы.

Ни с Козловой, ни с Виолеттой, а со мной...

Глава 11. О`кей, Google, что понадобилось Довлатову?

Середина сентября

В самом разгаре лекции по философии экран моего телефона загорелся, сигнализируя о новом сообщении. Скосив один глаз, незаметно отрыла переписку с Лерой:

"Встретимся на перемене в столовке? Умираю с голоду!"

"Да, давай."

Лера: "Я отпрошусь пораньше. Места нам забью."

"Оки."

Отодвинула от себя телефон, подперла ладонью щеку и вновь прислушалась к выразительному голосу новенького преподавателя, гневающегося по причине того, что некоторые студенты имели наглость пропускать его предмет.

— Ну теперь-то посещаемость будет зашкаливать, — хихикнула Вера, слегка пихнув меня локтем. — Слышала, девчонки из 321-ой дали Эдгару Фаридовичу прозвище "философ — причина девичьих нервозов".

Сначала я вопросительно посмотрела на свою одногруппницу, откровенно пускающую пузыри на нашего препода. Затем перевела задумчивый взгляд на кафедру, за которой стояла статная "причина девичьих нервозов" — поджарый мужчина лет тридцати, обладающий незаурядной внешностью, которая без сомнения притягивала к себе большинство женских взглядов.

Смуглый мужчина со строгими чертами, с холодным проницательным взглядом и ухоженной растительностью на лице был "вчерашним" выпускником. Он пришел к нам на замену молоденькой преподавательницы, которую экстренно отстранили в самом начале учебного года.

Тем не менее за прошедшую неделю новый философ уже обрел определенную власть над студентами. Преподавая в самом престижном ВУЗе города, заставлял нас ходить в его аудитории по струнке. С первых дней приучал к армейской дисциплине, давая понять, что поблажек ждать не придется.

Не знаю, как во внеурочные часы, но в стенах универа Камаев Эдгар Фаридович представлял собой весьма педантичную, требовательную, а в каких-то моментах даже бесчувственную личность.

Вот только первокурсницам это нисколько не мешало. Без зазрения совести они проявляли к нему знаки внимания. А отсутствие обручального кольца на его безымянном пальце провоцировало у некоторых полет буйной фантазии и напрочь стирало границы дозволенного.

Однако Эдгар Фаридович — профессионал своего дела — со всеми особями женского пола вел себя крайне сдержанно. И был особо жесток с теми, кто осмеливался нарушить его личные границы.

К счастью, умом я пока не тронулась. Мужской магнетизм не превратил мои мозги в пурпурную жижицу.

Я не вздыхала при виде препода, не бросала на него томных взглядов и не роняла перед ним свои конспекты. Я — одна из немногих, кто просто внимательно слушал, как с исключительной строгостью он по пунктам раскладывал причины, по которым может не допустить к экзамену.

Впрочем, это были стандартные требования, но почему-то с самой первой лекции меня не покидала мысль, что Эдгар Фаридович из той серии преподавателей, которые не дают спуску даже тем, у кого не возникло проблем ни с ним, ни с его предметом в частности. Потому я заранее готовила себя к философской нервотрепке.

— Попробуй сказать об этом Эдгару Фаридовичу лично, — прыснула я. — Посмотрим, как скоро тебя отчислят из-за заваленного экзамена.

Сидящая по левую руку рыжая девчонка округлила свои карие глаза. Передернула тонкими плечами и сморщила нос, усыпанный веснушками. Вера явно представила себе всю красочность картины того, как она вылетает из ВУЗа подобно пробке из шампанского.

С Верой Лисовец мы нашли общий язык еще во время линейки. Пока ректор и его заместитель выступали с поздравлениями и напутственной речью, мы разговорились и выяснили, что у нас много общего, начиная от переезда, заканчивая поступлением на бюджет.

Но в первую очередь мы были объединены общей целью — получением диплома, добытого путем знаний, пота и пролитой крови. Приходить в универ только ради порции сплетен, дабы поторговать своим лицом — не входило ни ее, ни в мои планы. Тем она и отличалась от остальных девчонок в нашей группе. Тем она сразу же понравилась мне.

За прошедшие две недели обучения Лера тоже сблизилась с Верой. Узнав, что у меня появилась поддержка в группе, ей стало поспокойней.

А переживать было о чем. Так вышло, что в моей группе учится один из "МАРС" — Максим Казанцев — весьма неоднозначная личность, оттого и непредсказуемая.

Чего только стоит одна выходка, из-за которой отстранили молоденькую "философичку". Никто не располагал точной информацией, но ходили слухи, что Макс склеил ее после пары. И не просто склеил, а имел наглость отыметь прямо в стенах универа. Как следствие, о "подвиге" узнал ректор и принял жесткие меры в отношении любителей острых ощущений.

Все же полагаю, историю слегка раздули, иначе и ноги Казанцева бы не было в нашем универе. Но он здесь. Сидит в телефоне, укрывшись за нашими с Верой спинами.

— Эй, блондурочка, — вякнул тот самый Казанцев. Сделала вид, что увлечена монологом преподавателя. Тогда он нетерпеливо постучал мне по спине. — Зорина, ты оглохла, что ли?

Раздраженно выдохнув, развернула голову.

— Че надо?

Тот, нацепив на лицо противную ухмылочку, сунул мне свой телефон. Буквально к носу.

— На вот...

На экране была открыта переписка и текст последнего сообщения гласил:

"Передай Зориной, чтобы после пары подошла к женскому сортиру на втором этаже. Без лишних вопросов, бро. Просто передай и все".

Вот так просто?!

Не знаю, почему, но возникшая ситуация до того меня разозлила. Забывая, где нахожусь, вырвала из рук Казанцева новомодный телефон, и быстро напечатала Довлатову ответ: "Потеряйся, козел!"

— Э-э, телефон на базу вернула! — гаркнул Макс во всеуслышание, приподнимаясь и переваливаясь на мой ряд.

В аудитории вмиг воцарилась гробовая тишина. Однокурсники сворачивала на нас шеи. Вера обомлела, с опаской смотря то на меня, замершую в оторопи, то на преподавателя, недоумевающего от вольности своих студентов. Последний свел широкие темные брови к переносице и, сложив руки на груди, демонстративно прочистил горло. Тогда я поняла, что на шаг приблизилась к отчислению.