Сказ о Халлеке Торсоне. Судьба Феникса (СИ) - Нелин Дмитрий - Страница 31

Острое драконье зрение позволяло Халлеку свободно видеть с высоты трёх с лишним тысяч шагов даже в безлунную ночь, а только выползший из-за горизонта серпик создавал для него причудливую картину с длинными тёмными тенями от каждого кустика, деревца или большого камня. Он внимательно разглядывал проплывавшую внизу землю и наконец увидел то, что искал — немного западнее проходила хорошо натоптанная дорога ныне закрытого торгового тракта. Опираясь на неё, оазисы и редкие посёлки, можно прочёсывать пустоши. Высмотрев что-то, заметное пока только ему одному, Халлек направился вниз.

Это оказался старенький и заброшенный теперь глинобитный караван-сарай с колодцем во дворе. Кэтлин слезла на утоптанную до состояния камня землю и заглянула под крышку. Запустив прямо внутрь небольшой светляк, она рассмотрела локтях в двадцати внизу чёрное зеркало воды.

— Да, сейчас лучше не показывать, что тут кто-то есть, — Халлек подхватил сумки и кивнул на тёмный проём входа. Дверь была снята. Похоже, уходя, отсюда утащили всё, что не слишком сильно приколочено. — Возможно, все подходящие места под присмотром. Ну, я бы так сделал.

— А если сусассцев можно назвать лодырями, то их гости вряд будут зевать, — закончила его мысль Кэтлин.

— Угу, — он зашёл внутрь. Здесь тоже ободрали почти всё что могли, но оставили поломанную мебель: пару столов, почти целый, но треснувший пополам топчан, рассохшиеся деревянные бадейки без обручей и прочее барахло. Для нескольких небольших костерков хватит, дым будет уходить через проём в крыше над полукруглым глиняным же очагом, а отсветов огня снаружи никто не заметит.

— Устроимся здесь. Ночи за три обследуем одну часть, перелетим южнее, и так пока не найдём.

— А еда? — спросила Кэтлин, хрумкая походной медовой лепёшкой, которых напекла мать Халлека. Он уже догадался, что внезапный подарок Кёны существенно сократит их припасы.

— Сгоняем, если что, с помощью монетки в Белую Цитадель, докупим. Можно было бы по ночам таскать у местных, но кто-нибудь насторожится, кто-нибудь сообразит доложить. Лучше не надо.

— Сегодня ещё будем летать? Мне нравится, — она принялась разбирать поклажу, пока Халлек возился с незнакомым очагом, думая, как бы поудобнее напихать в него ломаных сухих деревяшек.

— Да, считай вся ночь впереди. Часа четыре можно, потом на рассветном небе могут и заметить кому не надо. Если спать не хочешь.

— Вроде уже нет, — Кэтлин явно прислушалась к самой себе. — Как-то… подружились? — негромко рассмеялась она.

— Ну тогда перекусим и полетим.

Так ночь за ночью они изучали сначала саванну, потом каменистую пустыню с редкими, обтёртыми ветрами выходами скал. Приют находили неизменно в заброшенных караван-сараях, несколько раза пополняли припасы. В столицу не заглядывали — Халлек в своё время запомнил несколько городков куда ближе, предполагая, что "запас сил" монетки тратится быстрее на дальних концах. Наконец однажды, уже перед рассветом, на глаза попалась прилично накатанная дорога, которая не соприкасалась со старым торговым путём, а явно уходила куда-то в сторону. Поблизости не было подходящих для дневного отдыха укрытий, пришлось прижиматься к пескам и возвращаться в последний доступный приют милях в пятидесяти. Дорога петляла, придерживаясь глинистых участков, и было видно, что её постоянно расчищают от наметённого ветром песка.

В архивной службе IV отделения кипела работа. Люди бережно распыляли на хрупкие листы особый состав, который, пропитав бумагу или пергамент, быстро застывал. Материал становился гибким и прочным, и теперь можно было брать, не опасаясь разрушения.

Дальше документы передавали на изучение. За время, прошедшее с находки, руки архивистов миновало больше половины объёма тайного хранилища. Сотрудники менялись каждые два часа, чтобы глаза не замыливались, и сегодня в свой черёд просмотром занялся недавно поступивший на службу парень. Он пробежал взглядом путаный доклад о заполнении какого-то хранилища, взял следующий лист, небольшой, едва ли в треть писчего. Его заполняло несколько строк, исполненных ровным, крупным, каким-то бережным почерком. Изящные буквы старохенлитского языка были старательно выписаны, так, что облик документа напоминал переписанный набело черновик. Вчитавшись, парень побелел, потом осторожно, чтобы капли не попали на бумагу, вытер внезапно выступивший обильный пот. Холодный.

На ватных ногах поднявшись из-за стола, он покинул зал, отдышался и побежал к начальству. Стражник опознал его жетон, постучал билом по металлической пластине на двери, и после разрешения открыл дверь.

— Анселл? Что-то нашёл? — спросил Фарон.

Парень молча кивнул, подошёл и протянул гибкий желтоватый листок, ставший похожим на очень тонкую упругую кожу.

Казначей хмыкнул, сначала по привычке "схватил" всё написанное, и после этого начал читать вдумчиво, подбирая подходящие слова.

"В год, когда среди звёзд взлетит дракон, выползёт морская змея на песчаный берег. Она обильно польёт всходы старой смуты, выпустит гончих сук, приведёт пламя из моря. Прокляты те, кто не укроется в огненных покоях, прокляты те, кто не укроется в покоях ледяных. Прокляты те, кто дерзнёт встретить пламя в лицо, ибо силы тяжкие обрушатся на них, и не останется от них ни щепотки праха".

Фарон замер на несколько долгих мгновений, даже взгляд его застыл. Он мысленно сравнил прочитанное с пророчеством Сахили, отбросил мешающие сейчас чувства, взял остро заточенный карандаш, стопку бумаги, и принялся составлять набросок доклада. Потратив два часа, шесть листов, пять чашек горячего отвара и четверть карандаша, он получил нечто, пригодное для визита к графине. Связавшись с Флавинией, Фарон договорился о встрече. За это время вернулась из Академии Низа, и они вместе отправились озвучить находку.

— …как-то слишком прямолинейно для пророчества составлено, — сказала долго молчавшая магесса, когда экипаж катил по городским улицам. Вечерело, воздух становился по-настоящему прохладным. Всё-таки уже давно не лето.

— А это не пророчество, — мрачно ответил Фарон. — Это проклятие с заданными условиями. Я не вижутолько, что такое "старая смута". Остальное как на досочке выложено. И до конца года не так уж далеко — остаток осени да зима.

— От проклятий тоже можно увернуться, — махнула рукой его подруга. — Главное, не считать их чем-то обязательным.

— Ты права.

Неожиданно экипаж остановился, послышалось недовольное фырканье лошадей, как бывает, когда их перехватывают под уздцы. Фарон выглянул из-под натянутого навеса. Извозчик обернулся.

— Там это, районный наблюдатель с двумя подручными.

— Да ладно, — удивился Фарон. — Ну посмотрим…

Низа остановила его, схватив за руку.

— Стой. Вспомни Эль-Фаран и наш поиск Рийи. Что если это и есть "старая смута"? Ведь этот клубок мы до сих пор не можем размотать.

— Возможно, — он кивнул. — Тогда давай сразу на обе стороны выскочим, а дальше по обстановке, — казначей перехватил ножны, вынимая в движении длинную шпагу. Низа таким же рывком вывалилась направо.

Народу было немного, в этой части города посторонних почти не встречалось. Упряжку держал за постромки крепкий невысокий незнакомец, а Фарон знал в лицо всех городских служащих Канцелярии и их помощников. Рядом стоял тот, кто, очевидно, и должен сыграть за наблюдателя. Обычная удобная одежда, жетон, на вид совершенно настоящий, но это уже ничего не значит.

— Господин Кейлис?

— Допустим.

— Я Сигисвальд Грюневинд-Бау, новый районный наблюдатель, — он тронул отворот камзола с жетоном. — Прошу удостоверить вашу личность и, — назвавшийся Сигисвальдом приподнялся на цыпочках, поглядывая на другую сторону упряжки, — и ваша спутница тоже пусть предъявит.

— Пожалуйста, — Фарон пожал плечами. Он шагнул вперёд, уже чувствуя, как на долю мгновения после него начинает движение Низа. Он напоказ убрал шпагу и потянулся расстёгнуть куртку, чтобы показать требуемое. В следующее мгновение кулак казначея врезался снизу в челюсть Сигисвальда, вышибая из того сознание. Справа послышался сдавленный хрип, потом тяжело шмякнулось на мостовую тело. Тот, кто держал лошадей, растерялся и задёргался, извозчик вытянул его кнутом, обжигая ухо. Скрутив всех троих, они выдохнули.