Скандальный развод (СИ) - Вильде Арина - Страница 32

— ЕГО за это посадят? — спрашиваю, помимо воли сжимая ногу через ткань. Вадим немного кривится. Еле-заметно мотает головой.

— Нет, к сожалению.

— вот черт.

Ругаюсь тихонько, Вадим улыбается. Поворачивает голову, смотрит пристально. Он расслабленный, на кураже. Ничего не боится. И я этим бесстрашием заражаюсь.

Самоуверенностью — любуюсь.

— Кровожадная какая.

Он в шутку журит меня, но ответить не дает. Прижимает палец к губам и поворачивает голову снова в сторону ответчиков.

Там как раз встал один из адвокатов, надулся и на безумно серьезных щах объясняет:

— ваша честь, но мы хотели бы обратить ваше внимание, что отсутствие реквизитов доверенности в договоре само по себе не является основанием для признания его недействительным.

— Спасибо, представитель ответчика. Но я пока азы договорного права не забыла.

Мне можно ничего не напоминать.

Судья так жестко отбривает реплику, что я еле сдерживаюсь, чтобы не захлопать в ладоши. Вот сейчас начинаю верить в нашу победу.

Смотрю на Кирилла, вздернув подбородок. Он в ответ почему-то не улыбается .Странно.

— Ваша честь, с вашего позволения, мы хотели бы приобщить к материалам дела нотариальную копию доверенности на управление акциями истца в пользу ответчика.

Вадим снова встает и поднимает на уровень своего лица документ, который я передала ему не так давно. В зале нет пристава, поэтому после кивка он сам идет в сторону судейской трибуны.

— Это единственный документ которым госпожа Минаева уполномачивала

Субботина на совершение действий с ее акциями. И как вы увидите сами, когда прочтете, в перечне нет полномочия по распоряжению.

Вадим возвращается ко мне, судья пробегается глазами по документу. Я не сдерживаюсь, тоже тянусь к телефону и печатаю:

«Может это тебе пора сдаваться? Готова принять твои извинения на коленях... Или как там ты хотел?»

С ухмылкой откладываю мобильный и слежу, как Кирилл читает.

Даже кривится. Он бесится, а мне приятно.

Сейчас хочу расцеловать Титова за доставленное удовольствие.

— Сторона ответчика, на основании какой доверенности была заключена сделка?

Закончив изучение, судья сама же обращается к адвокатам Кирилла. Они перешептываются о чем-то, один встает:

— ваша честь, предоставленная истцом копия не имеет ничего общего с оспариваемым документом. Как вам известно из свидетельств нотариуса архив был утрачен, доверенность тоже сгорела.

— Ясно, — судья не дослушивает. Перебивает, берет в руки молоточек, взвешивает его. — Чтобы не тратить мое и ваше время, к следующему заседанию истец, —судья смотрит на Вадима, — суд разъясняет вам, что вы в праве обратиться с ходатайством об истребовании нотариального дела из нотариального архива. Вы же передавали туда всё вовремя? Правда, Артур Семенович? — Я вижу, что судья переводит взгляд с Вадима на нотариуса. Тот как то неуверенно кивает и сглатывает. Он совсем не радостный. А вот я.. Почти в восторге. — Ну и к депозитарию тоже можно обратиться. Я очень хочу увидеть нужную нам доверенность.

— Конечно, ваша честь. Спасибо за разъяснение.

Что-то мне подсказывает, что Вадиму это можно было бы не разъяснять. Скорее всего это просто уважение к процедуре.

— Суд объявляет перерыв в судебном заседании. Когда всё будет готово —продолжим.

Судья стучит молотком. Все участники процесса поднимаются, я тоже.

Мы следим, как она спускается с трибуны и выходит в свой кабинет.

Я выдыхаю. Чувствую себя, как будто только что закончился важнейший экзамен. И, что невероятно приятно, мы с Вадимом получили явно не двойку.

Титов собирает вещи со стола. Забрасывает в портфель распечатки и кодексы. Я же с усмешкой слежу, как Кирилл распинает своих. Невероятно приятная картина.

На всю жизнь хотела бы запомнить.

Мы выходим из зала. Поблагодарить Вадима я не успеваю, потому что он вырывается вперед — ему кто-то позвонил, нужно ответить.

Я же отстаю.

Думаю, что закончу сегодняшний день в шикарной пенной ванне с бокалом в руке.

А если Титов изъявит желание прийти на ужин — в лепешку расшибусь, но тот самый ужин будет вкусным.

Совершенно точно не буду грузнуть в страхе и предчувствии плохого. Наслажусь хорошим. Сейчас ощущение такое, что с помощью Титова в моей жизни может наступить белая полоса.

Мороз идет по коже, когда Кирилл догоняет меня сзади. Дергает, наклоняется и шипит в ухо:

— Зря ты такая довольная, Марьяна. Можешь сколько угодно надеяться на своего идиота, но не забывай, что на моей стороне всё — время, деньги, связи.

— Пока они тебе не очень помогли... — Выплевываю слова в ответ, ненавидя его еще сильнее, чем обычно. Он даже минуту триумфа умудрился мне испортить.

— Это пока... Он же на голом энтузиазме с тобой трудится. Пока ты его зажигаешь.

— старается. Но кому, как не мне, знать... Ты быстро надоедаешь. Огонь в мужчине такая, как ты, поддержать не способна.

Кирилл бросает в меня очередным оскорблением, а потом слегка отталкивает и обгоняет.

Я не сдерживаюсь, кричу вслед:

— Да пошел ты, неудачник!

Но это особенно ничего не меняет. Своего он добился. Меня теперь дико трясет.

Глава 24. Марьяна

Вечер я провожу совсем не так, как собиралась, выйдя из зала судебных заседаний.

Чувствую себя вялой и разбитой. Стены тихой Роминой квартиры давят.

Собственное одиночество раздражает, потому что оставляет слишком много пространства для размышлений.

Я сижу на кресле, забросив ноги на невысокий подоконник, и смотрю на городские огни с высоты верхнего этажа элитной высотки.

Покачиваю бокал, делая слишком редкие глотки. Вино кажется противно терпким.

От идеи с пенной ванной я отказалась — не хочется.

Лея мирно спит в уголке все того же подоконника. Когда смотрю на неё, на душе чуть-чуть теплеет но ненадолго.

Тяжело вздыхаю и делаю ненужный даже мне глоток.

Он сегодняшнего ужина Вадим отказался. Когда я заикнулась, что хотела бы отблагодарить, бросил обидно-безразличное: нет надобности, отдыхай.

Я прикусила язык, не стала настаивать, конечно же, но расстроилась. Для меня надобность была. В этом могу признаться только себе.

Слова Кирилла меня задели, как задевают всегда. Сложно отмахнуться от них даже зная, какая он мстительная и злобная тварь. Как бы ни хотела выбросить из головы, они проникают под кожу и заставляют сомневаться в себе.

Осторожно снимаю ноги с подоконника и ставлю на кресло. Лея ведет ушами, но не просыпается. А я в очередной раз прокручиваю в голове судебное заседание.

Вадим был великолепен. Всерьез задумываюсь, откуда в моей голове взялся образ неотесанного хамоватого наглеца, который заблокировал мой номер после нескольких телефонных разговоров. Потому что сейчас я вижу в нем совсем другое.

Острый ум. Железную волю. Хладнокровие, которому можно позавидовать.

Подумать только, Кирилл ему угрожал через третьих людей, а он проигнорировал все предупреждения. Взялся и успешно защищает мои интересы.

Под ускорившийся сердечный ритм тянусь к своему мобильному и открываю нашу с ним переписку. Чувствую себя неуверенно. Хочу написать что-то ненавязчивое, просто узнать, дома он или нет.

В итоге не решаюсь. Вздыхаю и блокирую мобильный углом к своему лбу.

Ну что ты мечешься, Марьяна? Вот зачем?

Чтобы потом прижать его.

Вам лучше просто работать. У вас это вроде бы получается. И как бы стыдно ни было признаваться, но в большей степени — благодаря ему.

Пригубляю еще вина. Этот глоток кажется особенно горьком. Опять вспоминаю ужасные слова Кирилла и в грудной клетке прямо-таки клокочет.. Если секс со мной так уж скучен, то почему он не сказал об этом раньше? Разве я одна ответственна за то, чтобы двоим было хорошо? Да и неужели он не понимает, что и сам.

Придумывать ответы пообидней с опозданием в полдня — глупость. Не хочу этим заниматься. Запрещаю себе. А вот чем хочу.