Любовь под прицелом. Рикошет (СИ) - Корк Ольга - Страница 24

Глава 8

В себя я приходил долго и весьма неохотно; вместо мыслей – комок ваты, бок горел огнём, во рту мало того, что пустыня, так там ещё перед засухой и коты успели покутить.

Открыв глаза, я понял три вещи. Во-первых, была ночь – об этом говорили абсолютно тёмные провалы окон и тусклый свет ночника в углу комнаты. Во-вторых, я в больничной палате: запах и обстановку трудно с чем-либо перепутать. Ну и в-третьих – я в полной заднице, если судить по двум фигурам в военной форме, сидящим на стульях рядом с той самой лампой.

В голове была каша из обрывочных воспоминаний. До момента, как я проник в комнату Леры, кадры были более чем чёткими, а вот потом всё явно пошло по бороде. Женский крик, солдатик в дверях комнаты, боль в бочине – сволочь меткая, – а потом начался какой-то трэш. Кто-то кричит и сыплет проклятиями – провал; испуганный взгляд Леры – провал; смутные незнакомые лица бойцов – провал; громкий приказ держать – адская боль и снова провал, и вот я открыл глаза здесь, и хорошо бы ещё понять, где именно. Воспоминания о том, как мне в бок будто плеснули раскаленного масла, отдались в теле фантомной болью, и я не смог сдержать тихого стона. Большая ошибка!

Я попытался приподняться, но бочину прострелило, и я с шипением сквозь зубы опустился обратно на подушки.

– Наконец-то пришёл в себя. Яго, ну-ка метнись, проверь, где парни. – Спокойный голос привлёк к себе внимание, взгляд сразу зацепился за высокого, немного угрюмого амбала, сидевшего с равнодушным видом в углу комнаты.

Второй – Яго, по всей видимости, – легко поднялся со стула и молча направился к выходу.

Это сколько ж у меня охранников?

Собирался уже спросить, где я, но в глотку словно наждачку сунули; видимо, амбал это понял, потому что молча подошёл к койке и, взяв с тумбочки стакан воды, поднёс его к моим пересохшим губам, помогая напиться. Я сделал несколько жадных глотков, и стакан опустел; этого было мало, но всё равно стало намного легче.

– Жив? – поймал мой взгляд.

– Ну, если ты не мой персональный демон в аду, то, видимо, жив.

На мою реплику незнакомец закатил глаза к потолку и с тяжёлым вздохом буркнул:

– Ещё один шутник на нашу голову.

– Ха-ха. – Да, молчать в тряпочку, ожидая неизвестных мне парней – это не про меня. – Ну, и где мы?

– И это всё, что тебя сейчас волнует? – Вояка выразительным взглядом обвёл палату и с кривой усмешкой открыл мне тайну века. – В больнице.

– Спасибо, кэп, вот мне сразу полегчало! Подробности будут?

– Обязательно. Вот сейчас парни придут, и мы тебе всё расскажем.

– И покажем, и добьём, что не добили. Я понял, да.

Отвернулся к окну, но за ним ни черта не было видно. Ладно, подождём, всё равно мне не уйти, и дело даже не в ранении, а вот в этом спокойном, слишком спокойном мужике. Профи. От таких лучше держаться на расстоянии, в идеале на другом конце страны, а в сказочной версии моего мира – вообще не попадать в сферу их интересов. Интересно – те, кого мы ждём, того же поля ягоды или обычный конвой?

Чёрт возьми, столько лет быть призраком, и так глупо спалиться в конце концов...

Ждать пришлось недолго. Дверь открылась почти бесшумно, а вот зашедшие не были озабочены соблюдением больничного режима. Топот ног, громкие голоса – я уже молчу про бахилы и халаты, – в общем, плевать им было, что я тут вроде как больной.

– О, спящий красавец глаза открыл. Слышь, болезный, как себя чувствуешь?

От компании вошедших отделился один – кстати, одетый не как все, а в обычную одежду, – и направился к моей кровати. Вот только ни его вещи, ни плутовская улыбка на губах, ни тем более горящие любопытством глаза не обманули меня: я влип по самые помидоры, и выбора, кроме как танцевать под дудку четырёх машин для уничтожения всего, на что придёт прямой приказ, у меня нет.

– Что, в нашем полку прибыло?

– Дерзкий какой. – Ещё один из вошедших широко улыбнулся. – А в комнате у девчонки лежал, не вякал, когда у него из живота пулю доставали.

Так. Та-ак... Это что же получается, меня вели задолго до того как, я в дом к Лерке проник? Совсем расслабился!

– Ой, Аид, сядь где-нибудь и заткнись. Ты, помнится, вообще орал, что мы его не вытянем.

– Эд, повелитель ножа и бинта, а не пойти бы тебе в лес глухой?

– Мне – нет, а ты можешь, чё бы не прогуляться.

Я, откровенно говоря, вообще не понимал что происходит: обмен любезностями был, конечно, невероятно интересен, но сбивал с толку. Наверно, именно поэтому я посмотрел на единственного спокойного человека в этой компании – того самого угрюмого капитана Очевидность.

– Привыкай. – Поймав мой взгляд, он приподнял уголки губ в подобии улыбки. – Или не привыкай, тут уж как сам решишь.

Су...ровый мудак запутал меня окончательно.

– Кто у вас главный?

Мой вопрос заставил заткнуться двоих балаболов, и в тишине все четверо уставились на меня; секунда, вторая, и палата наполнилась громким смехом.

– Ууу, какой прыткий, – сквозь смех выдавил тот, кого назвали Аидом.

– Дырявый, до нашего главного тебе далеко, не доорёшься, – тут же подхватил Яго.

– Кроме нас к тебе пока никого не пустят, – присоединился к беседе самый говорливый.

– Парни, балаган давайте прекращать, время поджимает. – Ну, теперь, по крайней мере, ясно, кто из них самый адекватный. Осталось выяснить его имя.

Молча уставился на так и не вставшего со стула вояку и приготовился ждать. Всё равно, пока они не решат говорить по делу, от этой компании ничего не добьёшься. Значит, подождём. Парни со странными прозвищами с интересом наблюдали за мной, а я в свою очередь не сводил взгляда с самого спокойного из них. То, что я крупно попал, было ясно как Божий день. Осталось узнать глубину той задницы, из которой мне предстоит выбираться.

– Всё, захлопнулась раковина, – задумчиво протянул Эд – кажется, говорил именно он. Поворачиваться на голос не стал. – Значит так, болезный. В больничку мы тебя притащили исключительно потому, что был охренеть какой шанс, что ты слегка умрёшь. Нам это вот вообще не сдалось. Местные доктора любезно согласились нам помочь и спасли твою шкуру.

Последняя фраза вызвала новый приступ смеха в палате – хорошо, что на этот раз более чем короткий: что-то подсказывает мне, что врачам так же любезно не оставили шанса отказать в помощи.

– Здесь мы рассчитывали быть максимум до утра, но раз уж ты пришел в себя, у меня к тебе только один вопрос. – Обведя взглядом каждого из своей команды, говорун, дождавшись их молчаливых кивков, продолжил с широкой улыбкой на лице: – Ты как предпочитаешь выйти отсюда? На своих двоих или под снотворным?

Очешуеть, какой шикарный выбор! Ладно, хоть гроб в качестве третьего варианта не предложили – может, у меня не всё так плохо?.. Я внимательно посмотрел на компанию парней и в очередной раз убедился, что шансов обмануть их и сбежать у меня нет, а потому выбрал более-менее приемлемый вариант из предложенных.

– Сам пойду, не маленький.

– Вот и славненько. – Со своего стула поднялся самый спокойный из четвёрки. – Тогда выдвигаемся.

– Последний вопрос можно? – поинтересовался я у Эда, но обращаясь больше к молчаливому.

– Валяй, – дали мне отмашку.

– Ему какой позывной дали? Он не Герасим, часом? – кивнул в сторону угрюмого.

Уж очень много он молчит.

По палате снова прокатились смешки.

– Это Шрам, но мы подумываем о том, чтобы сменить ему погоняло.

Я не оценил «искромётной» шутки Аида, сосредоточившись на другом.

Очень, вашу бабушку, приятно познакомиться!

Встать с койки самостоятельно не смог – чёртову бочину словно жгло кислотой, из-за чего я без конца морщился, но не позволял себе шипеть сквозь зубы, потому что сочувственные взгляды моих охранников выводили из себя. Одеваться тоже пришлось с чужой помощью, ибо я не мог даже толком напрячь левую руку – в общем, я практически вспомнил, каково это, заново оказаться беспомощным пацанёнком в детском саду.