Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 35

Государь! — голос его звучал проникновенно и уверено. Георгий Александрович! Я думаю вы понимаете что никто не имел и тени мысли причинить зло вам или вашему царственному отцу и брату… Это воистину нелепая невероятная случайность!

— Ну… с тем же успехом как судить Константина Николаевича или господина Шернваля вы бы могли приказать расстрелять из трехдюймовки тот злосчастный паровоз что сошел с рельсов так некстати!

Мнение многих и многих сейчас таково что осудив их вы вызовите сочувствие и не побоюсь этих слов — недобрые мысли о вас в обществе…

Георгий вдруг зацепился за последние слова Ванновского. Многих? Господина министра кто-то прислал? Или уполномочил «довести до сведения»? Камарилья испугалась? Пробуют давить? — стрелой пронеслось в голове…

— Это только… ваше личное мнение? — сухо прозвучал вопрос.

Генерал с достоинством выпрямился.

— Как наверняка помнит Ваше Величество — уставы запрещают подачу коллективных рапортов и жалоб а за самовольное построение во фрунт с этой целью солдат ждет каторга и арестантские роты. Я всегда чтил устав. Но так как я думают многие. Государь — воспользовался Ванновский паузой чтобы перехватить инициативу…

— Видит Бог я понимаю ваши чувства — чувства сына чей отец погиб так нелепо…

Но вспомните — да простите вы меня — Александр Благословенный для пользы России не стал карать господ Бенигсена и Палена…

Потом Георгий долго вспоминал — что именно тогда после этих рассудительных и вроде как сочувственных слов с ним случилось? И не смог… Он даже не удивился что про такое сказали вслух в его присутствии.

…Просто что-то словно изменилось вокруг… Что то заставило его встать — и вот он уже выходит из за стола — и вот стоит в тех шагах от замершего статуей Ванновского… В ушах — странная звенящая тишина…

И лицо того выглядит так как будто тот испугался — хотя Георгий чувствует себя совершенно спокойным.

— Это неуместный разговор, Петр Семенович! — прозвучал в звенящей тишине от чего то охрипший голос… Вы свободны. Но я обдумаю то, что услышал от вас…

С минуту он стоял устремив взгляд на закрывшуюся за министром дверь.

Потом вернулся за стол — навалилась усталость — словно пять верст строевым прошагал…

Покачал головой вспоминая физиономию господина генерала. Словно бы кобру или не приведи Господи — дракона — увидел!

Или испугался, что за такие слова его в крепость бросят? Ну — не те времена! Даже отставки не будет — ибо министр он не особо дурной…

Но вот с назначением его в Государственный Совет как предлагал Победоносцев — повременим. Пусть и дальше председателем будет господин Николаи…

Он сидел в Зимнем в кабинете отца за столом, заваленным непрочитанными бумагами. (Как не сопротивлялась душа — а пришлось все же занять царские апартаменты — noblesse oblige)

…Все те же бумаги, все тот же механизм распоряжений и дел, которых вращался до него и будет и после него… А он — то ли главный приводной ремень то ли пятое колесо в этой телеге — без которого однако оставшиеся четыре не поедут.

Георгий брал одну бумагу, читал, откладывал — иногда писал свое мнение. Теперь это уже ненадолго — но пока что никто эту работу за него не сделает.

Доклады с мест…24 августа, выполняя указ правительства об образовании на самой северо-восточной территории государства Анадырьской округи, назначенный ее начальником Леонид Францевич Гриневецкий заложил в устье реки Казачка пост Ново-Мариинск.

Гриневецкий? — чуть приподнял он брови. Надо же — всего одна буква но какая разница…[16]

К рапорту было приложено представление на орден Святого Владимира 3й степени с кратким послужным списком… Георгий покачал головой. Однако… Действительный член Императорского Российского Географического Общества; плодотворное участие в работе Первого Международного Полярного Года; статский советник, первым совершил пеший переход через южный остров архипелага Новая Земля, удостоен ордена Святого Владимира 4й-степени…

При этом по образованию — медик.

На сердце у монарха вдруг потеплело. Вот какие люди служат России!

И чиркнул резолюцию — «с мечами». Что показательно — сообщение пришло через Владивосток по недавно проложенному телеграфу — доставленное в город попутной шхуной. А еще недавно ему бы идти еще пару месяцев — морем и ямской почтой. Ох как много предстоит сделать на восточных рубежах!

Надо к слову будет запомнить про этот случай и через годик отозвать господина Греневецкого в высочайшее распоряжение. С должностью начальника тамошнего справится и какой-нибудь казачий есаул — а вот землепроходцы такого уровня еще понадобятся.

30 августа — на укреплениях Владивостока, подняли крепостной флаг в связи с получением статуса крепости 2-го разряда. Кто там комендант? Хотя — не важно. Наград не будет — пока не за что…

2 сентября. Открыт морской порт в Мариуполе… Так — ну это не очень интересно хотя и хорошо. Открыто движение по железным дорогам Псков — Рига и Валк — Дерпт. Тоже неплохо — конечно в железнодорожном деле воровство и раздрай — но и польза есть. Да — скоро всем этим будут заниматься другие. И кто тогда станет вникать в мелочи? Кто обратит внимание на кого-то вроде этого славного врача-путешественника?

Георгий I вздохнул — в конце концов понятно — невозможно одному человеку держать в голове всю махину дел — изрядная часть коих требует высочайшего соизволения только по давнему обыкновению. Монарху же должно сосредоточится на главном… Вот только как определить — что главное а что нет?

…Идея возникла словно сама собой… Как то вот также он сидел за этим столом и читал. Тягостное, унылое единоборство с бумагами — читал до обеда и после обеда — а прочел — словно слона одолел. «Вышеизложенное споспешествует водворению благочиния»… «предполагается вернуть в первобытное состояние» «оказывали полезное содействие предприятиям ведомства»…

Скоро он того гляди начнет разговаривать этим языком с девицами в самые интимные минуты!.

Однако что поделать? Батюшка его — Александр III тоже тащил на себе этот воз бюрократический. Также поступал и дед а до того — прадед. И цари что были до них — а как же иначе? Петр Великий — славный пращур и зиждитель державы вон лично двадцать тысяч указов написал…

Но когда молодой император осознал объемы ежедневной работы и уровень ответственности, обрушившейся на него, он просто впал в панику.

И поневоле вспомнил опыт отца. Тот тоже измученный грузом бумаг решил негласно завести нескольких помощников. На эту роль он выбрал трех ближайших соратников: графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова; генерал-адъютанта Оттона Борисовича Рихтера, командующего Императорской Главной квартирой, и главу телохранителей Черевина. Главной их задачей было помогать императору разбираться в докладах и отчетах.

Что интересно — все трое сразу высказались в то духе, что как верноподданные выполнят вол монарха, но подобное решение представляется им не только неудобным, но и опасным.

По их мнению учреждение этого тайного совета невозможно будет сохранить в секрете и в результате все прочие сановники воспримут новый порядок, как знак личного недоверия к ним. Но главное — в обществе пойдут разговоры и пересуды, сочтут, что новый порядок есть ограничение самодержавной власти монарха в пользу некоего триумвирата; и в итоге воцарится убеждение, что вместо самодержавного монарха Россией правит олигархия из высших чинов.