Костры из лаванды и лжи - Шаталова Валерия - Страница 41

По сценарию главный инквизитор вот-вот должен был вынести вердикт и зачитать приговор. Времени на то, чтобы добежать до ресторана, категорически не осталось.

«Это конец! Полный провал! Господи, делать-то что?! Вот зачем только Фабрис настоял на стеклянных кубках? Так бы дали актерам пустые, они бы притворились, что пьют, и никто бы не заметил…»

Официантка, вытянувшись по струнке, преданно смотрела на Женю и ждала её указаний.

– А что если разлить всё, что имеется, поровну?

– Мадам, будет совсем на донышке, – развела девушка руками. – Даже на глоток не хватит.

Женя заметалась по коридору, словно загнанный зверь. Паника мешала рассуждать трезво.

– Вода! Дольём обыкновенной воды, никто и не заметит! – воскликнула она и повернулась к официантке. – Где ближайшая раковина?!

– Из-под крана?! – казалось, еще немного, и глаза сотрудницы ресторана вылезут из орбит, так она их выпучила. – Но мадам… Нельзя пить воду из-под крана!

В пыточной зале главный инквизитор зычным голосом начал зачитывать приговор. Время было на исходе. Внезапно Женю осенило: Трюдо!

– Подвозите подносы с кубками, пустые составьте в один ряд с краю! – скомандовала Женя официантке и метнулась прочь. Она неслась в сторону маленького офиса, где проводила большую часть своего рабочего времени, так, словно это ей только что зачитали обвинительный приговор и вот-вот подожгут хворост под голыми пятками. Ворвавшись в комнатушку, она не стала тратить время на включение света, а сразу же кинулась к заветному сейфу. Тому самому, в котором мадам Трюдо всегда хранила бутылку своей полынной настойки.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – бормотала Женя себе под нос, пока возилась с замком.

Наконец дверь сейфа распахнулась, и Женя с облегчением выдохнула. На верхней полке стоял заветный сосуд. Остальное было делом техники. Изо-всех ног Женя добежала до пыточной залы и, задыхаясь, стала давать инструкции тому самому пареньку, раздававшему белые мантии – он как раз вышел за первым подносом.

– Вино наливайте экономно, максимум  на треть, а вот эти кубки держите поближе к себе и выдавайте в последнюю очередь! – Её руки дрожали от напряжения, разливая настойку. – Они должны достаться либо инквизиторам, либо нашей ведьме. И ни в коем случае никому из гостей! – Женя подняла взгляд и посмотрела актёру прямо в глаза. – Запомнили? Никому из гостей! Это очень важно!

Парень кивнул и стремительно скрылся за дверью вместе с первым подносом.

«Скорее бы уже этот день закончился!» – взмолилась Женя.

Представление шло по плану, но у неё всё равно вспотели ладони. И не зря она так нервничала. Паренёк в рясе подал главной ведьме кубок, исполняя последнюю волю приговорённой. Она хлебнула и закашлялась. Да так рьяно, что Женя поняла – уже не играет.

«Она что, сразу весь кубок махнула что-ли?!»

Актёр в рясе звонко хлопнул ведьму по спине – видимо, не от большого ума решил, что та подавилась. Ведьма слетела с вязанки хвороста, шарахнулась коленями о каменный пол и, продолжая кашлять, от души ругнулась.

«Господи! – Женя закрыла лицо руками. – Это кошмар! Меня уволят».

– Изыди, диавол! – внезапно проорал Фабрис, подавшись вперёд. Затем он выпил из своего кубка, одобрительно крякнул и добавил басом: – Святая вода очистит эту деву от скверны!

Актёр, игравший инквизитора, подхватил окрик и принялся изгонять из кряхтящей ведьмы бесов, импровизируя на ходу. Ведьма тоже оказалась не дурой, и кое-как совладав с настойкой мадам Трюдо, изобразила предсмертные конвульсии и распласталась по полу.

Женя перевела взгляд в сторону, где за ширмой техник Себастьян чесал затылок, не понимая, подавать ли дым или костра уже не будет. А затем, набравшись духу, посмотрела на мсье Роше. Она до последнего надеялась, что владелец отеля ничего не понял и принимал творящуюся в зале вакханалию за чистую монету. Но её надеждам не суждено было сбыться – Женя в полной мере осознала это, лицезрея его перекошенное лицо. Эдуар с таким изумлением смотрел на кубок в своей руке, будто тот только что поинтересовался, как пройти в библиотеку.

«Ему что, тоже досталась настойка?!»

Не сдержавшись, Женя застонала в голос. Всё равно за шумом, поднявшимся в пыточной, её не было слышно.

Когда перфоманс закончился, и зрители наконец отправились на фуршет, Женя хотела улизнуть вслед за ними, но не успела.

– В мой кабинет.

Всего три слова, а у Жени едва колени не подогнулись, и внутри всё свернулось в морской узел. Она беспомощно взглянула на Фабриса, но он кивком подтвердил слова босса и тоже двинулся следом за удаляющимся мсье Роше. В гробовом молчании они дошли до кабинета.

Эдуар уселся в своё кресло, а Фабрис облюбовал небольшой диван и растёкся чернильным пятном по коричневой коже. Затем он похлопал рукой рядом с собой, приглашая мнущуюся у порога Женю.

«Слон и Моська», – пришло на ум, когда она присела рядом с этим огромным человеком.

Эдуар вытащил из ящика стола пачку сигарет и с наслаждением затянулся. По комнате разнёсся терпкий табачный аромат.

«И он ещё мне о вреде кофе говорил. А сам…»

Фабрис, очевидно зная привычки начальства, молча выжидал. Женя и подавно не проронила ни звука, хотя предчувствие увольнения так и зудело внутри, хотелось открыть рот и начать оправдываться.

Мсье Роше смял окурок в пепельнице, поднялся и подошёл к стене. Что-то щёлкнуло, деревянная панель отъехала в сторону, являя миру скрытый минибар.

«Он ещё и пьёт», – подумала Женя, прислушиваясь к журчанию напитков.

Но мсье Роше повернулся, держа в руках два фужера и направился к ним. Первый утонул в лапище мсье де Гиза, второй достался Жене.

– Пейте.

«Он что, решил отметить? Так ему понравился перфоманс? А почему себе не налил? Или это как с ведьмой, последний глоток перед казнью? В моём случае перед увольнением…»

Под тяжестью тёмного взгляда Женя пригубила напиток, ощутив  мягкую алкогольную кислинку.

– Вот это «Шабли», – сказал Эдуар. – То самое вино, что значится в сметах. А теперь, Фабрис, будь любезен, поясни, как так вышло, что вместо элегантного напитка гостям подают какое-то отвратное пойло.

Женя ощутила, как зарделись щёки, и вовсе не от глотка «Шабли».

– Это моя вина, – опередив Фабриса, выпалила она и потупила взгляд. – Гостей пришло намного больше, и напитков не хватило…

– Что мешало взять дополнительные бутылки в ресторане?

– Мы бы не успели… по сценарию… Официантка слишком поздно сообщила…

– Так это официантка виновата?

И хотелось бы сказать, что да. Но Женя понимала, что раз она организатор, то и отвечать за промахи только ей.

– Нет, – она оторвалась от созерцания начищенных до блеска туфель мсье Роше и посмотрела ему в глаза: – Это моя вина. Я не предусмотрела.

После этих слов она вдруг поняла, что больше не боится. Перешагнула через точку невозврата и внутренне смирилась.

«Уволит, значит уволит!»

И теперь, приняв эту мысль, больше не имело смысла трястись, как перепуганный заяц. А потому Женя упрямо повторила:

– Я не рассчитала количество напитков.

Эдуар хмыкнул, разглядывая её с непонятным выражением на лице.

– Но замену всё-таки нашли. Позвольте узнать, что это было, и где вы это раздобыли.

– У меня… Там… В музее.

– У вас?! Пьёте на работе? – его обжигающий взгляд мог бы превратить её в пепел не хуже ведьминского костра.

«Господи, я что на допросе? Ещё бы лампой мне в глаза посветил!»

– Это всего лишь полынная настойка для успокоения нервов, мсье Роше. Моя, – поставить под удар мадам Трюдо Жене не позволила совесть. – Возникла проблема, и я её решила. Вот таким не совсем удачным способом.

Ставя финальную точку в своей тираде, Женя сделала глоток из фужера, а потом ощутила, как завибрировал диван. Она покосилась на мсье де Гиза. Тот трясся в беззвучном смехе, а потом и вовсе издал громкое: