Симранский Цикл Лина Картера - Майерс Гари - Страница 12

И оттого возросла гордыня Адразуны; и Короли Адразуны стали свысока взирать на малых королей городов, уступающих ей в древности и требовали с них дань, утверждая: — Узрите, сами боги так любят Адразуну, что удерживают они, вдали от её зелёных садов, высоких башен и солнечных внутренних двориков, Рок, что приходит ко всем городам, Рок Адразуны; и вы, малые короли, предаваясь неправде, рискуете накликать на свои головы гнев Адразуны, ибо узрите — разве не ведомо всем людям, что боги любят Адразуну?

Поскольку это было действительно так (как было ведомо всем людям!), то малые короли меньших городов на землях вокруг Адразуны, с обидой и ропотом складывали дань к ногам королей Адразуны. Бирюзой и сандаловым деревом складывалась эта дань, топазами и благовонной смирной, и шкурами рысей, добытыми на рассвете на росистых холмах.

Но такое было не по нраву малым королям и, наконец, вознесли они свои жалобы богам и, в свой срок (как всегда бывает у богов), прислушались к ним боги.

И случилось так, в месте за пределами Симраны, которое не должно описывать, но которое есть Место, избранное богами для себя, что взошли они на свои высокие престолы и седалища между рассветами и закатами, и затруднение с Адразуной и Роком Адразуны стали решать боги и было это таким образом:

И первым молвил Сут, который является владыкой теней и шёпотов, и чьё другое имя — Пустота. И так сказал Сут: — О братья мои, разве не должно нам обсудить Адразуну, которая длится больше срока городов человеческих и Рок Адразуны, что невыпавшим изнывает и зловеще мешкает в деснице нашего слуги, Времени? Ибо малые короли Тамуда и Рорна сетуют из-за её гордыни, которая весьма велика, как и её алчность до сандала и бирюзы.

— Весьма прекрасна Адразуна, с её портиками из бледного мрамора и острыми крышами с разукрашенной черепицей, — произнёс Дут, который является владыкой паутины и ржавчины, и чьё другое имя — Запустение. — И всё же — промолвил Дут, — малые короли Шамата и Аада возносят жалобы из-за её алчности до топазов и благовонной смирны.

— О да, она прекрасна, ах! Весьма прекрасна она, со своими зелёными садами, где белые лепестки лип усеивают безмятежные воды её древних каналов и толстыми белыми голубями на солнце, — промолвил Заард, который является владыкой пыли и раздробленных камней, и чьё другое имя — Разорение; — и всё же малые короли Нарула и Зира молят нас выступить против неё за её алчность до шкур рысей, добываемых на заре на росистых холмах (ибо шкуры рысей дьявольски трудно отыскать в Наруле и в Зире): и, кроме того, она осмеливается утверждать, что боги любят Адразуну более всех городов Симраны и всегда будут отводить от неё Рок.

— И эта Адразуна смеет притязать на столь многое? — вопросил Ут Зандерзард, который умаляет великих и сбрасывает надменных во прах и чьё другое имя — Изменение.

— О да, именно так, Ут Зандерзард, — согласились боги Симраны.

О Адразуна! Адразуна! Как прекрасна была ты, с белыми липовыми лепестками, что падали и падали, и твоими высокими башнями, что вздымались на фоне зари!

Желал бы я, чтобы ты никогда не пала, Адразуна.

О Адразуна, лишь этим утром я нашёл среди пустыни обломок камня, что нёс на себе твоё выгравированное имя.

Наверное, лишь два подобных камня когда-либо находили.

Как Джал Отправился В Своё Странствие

1: Джал Отправляется Посмотреть Весь Свет

Рассказывают, что в Симране, в Мире Грёз, был некогда отрок по имени Джал, который жил вдвоём с матерью в простой хижине среди камыша на берегу широкой прозрачной реки.

Каждое утро, просыпаясь, он видел медленные серебряные струи этой реки, Нир, ибо она скользила у него под окном. И Джал стремился когда-нибудь последовать за Нир, протекающей через далёкие царства и легендарные города, стремящейся влиться воды Внешнего Океана.

Его мать была трудолюбивой, здравомыслящей женщиной, с остатками некогда поразительной красоты. Как и у всех матерей, у неё почти не находилось времени, чтобы выслушивать о его чаяниях или отвечать на вопросы об огромном мире, и его далёких и мифических местах. Её обычный ответ состоял в том, что Джалу следовало довольствоваться своей судьбой, а не интересоваться непонятными обычаями странных народов. Её замечания обычно заканчивались выводом, что хорошо бы прополоть редис.

В свой срок эта добрая женщина уступила бремени лет и Джал уложил её покоиться под камнями её же очага, как принято у тех, кто держался старых обычаев народов Симраны. Едва лишь он так поступил и почтил её память слезами, как в голову ему пришла мысль, что больше не осталось причин, отчего бы ему не отправиться самому посмотреть великолепные города огромного мира за пределами этой скромной хижины и не найти там своё счастье.

Так случилось, что однажды утром Джал запер дверь своей хижины и повернулся спиной к родным полям, отправившись в своё судьбоносное странствие. Что же до редиса, несомненно, он мог и сам о себе позаботиться, как делал это долгие века до того, как Восемь Сотен Богов породили Человека.

2: Джал Входит В Мрачный Лес

Было яркое восхитительное утро. Жаворонки хором воспевали рассвет и Джал весело насвистывал, вышагивая по дороге, что пролегала вдоль берега реки. Из имущества он захватил с собой лишь хороший нож, висящий на поясе, клин жёлтого сыра, который он нёс в кожаной котомке, переброшенной через плечо и одежду, которая была на нём, чистую, но поношенную.

Но хотя карманы Джала были свободны от золота, его сердце полнилось восторгом, а голова — роскошными грёзами. И Джал был счастлив, как только может быть счастлив тот, кто бросил тщетные стремления и отправился воплощать свои мечты. И он бодро насвистывал, шагая всё вперёд и вперёд.

Какое-то время он следовал за струящейся сверкающей Нир, пока она плутала по цветущим лугам. Бархатный дёрн изящно украшали цветы множества расцветок: кремово-белые, светло-голубые, ярко-жёлтые, огненно-багряные и лучезарного нао — цвета, присущего лишь Миру Грёз и неизвестного нам, обитающим в Мире Яви.

Столь роскошно и разнообразно было изобилие цветов, что зелёные поля казались каким-то необъятным гобеленом, которому, чтобы служить не только прекрасным украшением, недоставало лишь отряда охотников и гончих, затравливающих молочно-белого Единорога или, возможно, высокобашенной твердыни, окружённой осаждающими воинами.

Вскоре Нир свернула с зеленеющей равнины, неожиданно устремив свои пенящиеся потоки в зелёный сумрак мрачного и зловещего леса. У его кромки Джал остановился, поскольку эти леса обладали самой ненадёжной и непредсказуемой славой и в них, как поговаривали, неосторожный путник на любом повороте мог столкнуться с Неведомым.

Джал наполовину решился было обогнуть этот лес и поискать другой путь, но в своём путешествии он следовал за Нир и, поэтому, укрепившись духом, вступил в изумрудный мрак, хотя и тоскливо оглянувшись на солнце и открытое небо.

3: Джал Вспоминает Жуткие Слухи О Лесе

Теперь Джал шёл немного тревожнее, насторожённый и внимательный, уже не так беспечно вышагивая вперёд и небрежно насвистывая, как прежде. И, пока он продвигался через сумрачную зелёную тишину, то не мог удержаться, чтобы не вспомнить некоторые определённо огорчительные истории, которые слыхал об этих угрюмых лесах.

Время от времени путники и скитальцы останавливались в доме его матери на ночлег и из их уст он набирался зловещих историй о Мрачном Лесе и чудесах, таящихся в его глубинах.