Башня Крови (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 22

Я потёр щеку ладонью, с отвращением ощущая под рукой щетину. Но с радостью отвлёкся от своего положения и тюремных стен, перечислил то, что вспомнил:

— Соль Дисокола. Вроде используют везде. И в лечебных мазях и в кузне. Реол. Жемчужина Химедо. То же самое.

Молак покачал головой:

— Странно. Я отлично помню, что все исары можно добавлять в лечебные средства и сталь. Но должно же быть и уникальное применение, та самая суть исара.

Я хмыкнул:

— А какая по-твоему суть исара Ребела? Его праха?

Молак только начал мне отвечать, как в коридоре послышались шаги, заставив меня отвернуться от него. И это были не только шаги стражника. С ним шли ещё двое.

Лёгкие и тяжёлые шаги. Женщина и мужчина. И если шагов мужчины я не узнал, то шаги женщины...

Матушка?

Я поднялся с жёсткого деревянного топчана, что стоял у стены. Ирал спрятал в себе мой меч.

Дверь заскрежетала замком, а затем с противным визгом распахнулась.

Да. Это была матушка.

Я впился в неё взглядом, сглотнул комок в горле. Только через несколько мгновений оглядел двух других.

Стражник, как я и предполагал.

Светлые волосы, но темная щетина выдавала немалую примесь крови и других Предков. Цепко оглядел комнату, словно в этом была нужда, словно он подозревал, что она полна теней. Но вряд ли в этом случае он рискнул бы шагнуть сюда.За спиной стражника стоял третий гость, тот идар, который подходил к матушке перед судебным поединком. Глава Академии. Владетель без герба на одеянии.

Когда стражник захлопнул дверь, матушка в два шага оказалась рядом, крепко обняла, выдохнула:

— Лиал.

Я осторожно обнял её в ответ, наслаждаясь этими ощущениями.

Жаль, это продлилось недолго. Она потрепала меня по голове и отстранилась:

— Лиал, вы уже знакомы.

Я поднял руки:

— Приветствую вас, ваша светлость Вир.

Матушка торопливо продолжила:

— Лиал, это единственный твой шанс. Ирмай и так всегда был безжалостен в подобных вопросах, а после того, что вы с отцом заставили его потерять лицо перед столькими идарами, он и слушать не хочет о том, что это был несчастный случай.

Я скривился. Потерять лицо? Я всего лишь требовал от него выполнить то, что он и так должен был сделать. Объявить о победе нашего Дома. Но не спорить же об этом с матушкой?

— Его светлость всё тебе объяснит.

Матушка шагнула в сторону ещё раз. Вир кивнул:

— Признаться, мне не очень нравится влезать в подобные дела. Во-первых, я не люблю использовать свою власть, чтобы давить на людей, которые занимают столь высокие посты. Обычно они болезненно злопамятны вопреки здравому смыслу и дурно воспринимают посягательство на их власть, — усмехнувшись, он добавил. — Признаться, я и сам такой. Во-вторых, я вообще не люблю напоминать о том, что есть в этом королевстве такая должность, как глава Академии. Но ты сам недавно участвовал в битве с реольцами и знаешь, времена сейчас такие, что многим приходится идти против своих привычек. К тому же Терсия умоляла меня, но я сказал ей, скажу и тебе — твой шанс невелик. Попытаешься ли ты воспользоваться им — зависит только от тебя. Сумеешь ли ты получить его, зависит только от милости Хранителей.

Я осторожно уточнил, ничего не понимая:

— Какой шанс, ваша светлость?

— Академия. Король приказал в несколько раз увеличить число её выпускников, чтобы противостоять адептам Реола. Они аномально сильны, нам остаётся пока лишь использовать численный перевес.

— Не понимаю вас, ваша светлость. Я первый сын в семье. Я иду по пути меча. Как я могу быть адептом?

Вир усмехнулся:

— Я похож на слепого? Или страдающего провалами в памяти? Я это отлично знаю. Как знаю и то, что в Кузне ты выпил состав, который закрывает умения внешних техник. Но я ведь уже сказал тебе — шанс есть.

Понимая, что замолчал он нарочно, чтобы я задал вопрос, я спросил:

— Какой шанс, ваша светлость?

— Второе посвящение. Идары перегорают на нём, так что одно время его использовали как жестокий способ наказания особо провинившихся, но в очень редких случаях Хранители позволяют словно начать всё заново.

Я усмехнулся:

— Вот это выбор. Либо казнь, либо Хранители сделают меня простолюдином и потом меня всё равно казнят.

Матушка воскликнула:

— Нет! Нет! Его светлость пообещал, что он вытащит тебя отсюда. Ты будешь жить, Лиал!

— Жить беспомощным простолюдином?

— Это гораздо лучше, чем умереть, сынок.

Внезапно одна из теней шагнула ко мне. Молак.

— Требуйте больше, господин! Чем вы рискуете? Что он уйдёт отсюда? Как бы не так. В вас кровь великого Ребела! Да, у вас не выходит то, что вы называете внешними техниками, но тот состав Кузни не сумел запечатать вас. У вас уже есть талант, которого нет больше ни у кого. Помните, как вы заставили сиять слезу Амании?

Вир, видя мою заминку, потребовал:

— Ну же, ты согласен? Ты тратишь моё время, юноша, и заставляешь страдать свою мать. Она сегодня уже умоляла меня пойти ей навстречу, думаешь, ей теперь нужно умолять и тебя?

В горле пересохло, я мучительно глотнул раз, другой, а затем хрипло переспросил:

— Значит, я соглашаюсь на второе посвящение, а в награду вы спасаете меня от казни за нарушение эдикта?

— Всё верно, таковы условия сделки. Не могу отказать моей прекрасной ученице, — Вир повёл рукой, указывая на дверь. — Идём.

На миг я стиснул зубы. Как понимать эти слова и где отец? Почему его нет здесь и сейчас?

Потребовал:

— Стойте. Этого мало.

Матушка охнула:

— Лиал!

Вир искривил губы в усмешке:

— Юноша, я могу казаться мягким и добрым, но не стоит испытывать моё терпение. Ты рискуешь умереть. Жизнь за жизнь, как и объявил король Лавой.

— У меня...

Проклятое горло, это не слова, а хрип. Я шагнул к стене, подхватил с пола кувшин и жадно припал к нему. Ополовинив, повинился:

— Простите, ваша светлость.

Тень Молак напомнила:

— Требуйте, но ни в коем случае не грубите, господин. Используйте лесть.

Я поджал губы. Лесть? Кто бы мне ещё подсказал, как её использовать? Выдохнул и осторожно начал:

— Ваша светлость, осмелюсь напомнить, что у меня есть то, чего нет у других ваших учеников.

Его усмешка стала язвительной:

— Смертной казни за спиной?

— Нет. Таланта, ваша светлость. Проклятья слабости крови.

— Глупое название и глупая попытка набить себе цену. Всё это в прошлом, всё это уничтожено твоим отцом и Кузней.

Я постарался улыбнуться:

— А если нет?

Вир едва заметно наклонился вперёд. Так, словно собирался сорваться в беге или одним движением выхватить меч. Потребовал:

— Объяснись.

Теперь я и впрямь улыбался:

— Ваша светлость, поверьте, у меня есть чем удивить вас. Но... меня не устраивает цена.

— Наглец, — Вир покачал головой и с восхищением повторил. — Наглец. Это становится даже интересно. И чего ты хочешь?

Я облизал губы:

— Первое, владетель Ирмай должен объявить о победе Дома Денудо и расколоть Дом Вораз. Второе, вы должны взять мой Дом Денудо под своё покровительство.

Вир усмехнулся:

— И это всё? А где же здесь твоя жизнь?

— Разве ученика Академии вы не будете защищать и так?

— Наглец, — тем не менее он кивнул. — Ладно. Первое условие принимаю. Второе нет. Мне ни к чему эта обуза на севере.

— Обуза? Ваша светлость, разве вы не глава Академии, полной адептов?

Матушка отступила на шаг, оказываясь за спиной Вира, и жестом показала мне, чтобы я замолчал.

Но я не прервался ни на миг:

— Ваша светлость, мой Дом Денудо сейчас второй род в королевстве, который владеет источником слёз Амании.

Вир хмыкнул:

— Не в этом ли причина того, что владетель Хонесто так предвзят к вам и не соглашается объявить смерть того криворукого несчастным случаем?

Я согласился:

— Возможно, ваша светлость, — но упорно вернулся к своей мысли. — Но разве для победы в войне с Реолом не нужно снабдить всех адептов слезами? Это ведь наше главное преимущество — выносливость в долгих сражениях или множество техник, которые сумеют выполнить выпускники вашей Академии. Каждая слеза — это дополнительные жизни спасённых воинов, обогретые палатки зимой, дополнительные победы над реольцами.