Вингейт (СИ) - Левит Илья Исаевич - Страница 10

К началу 1923 года противоречий между Жаботинским и прочим сионистским руководством накопилось уже достаточно. Жаботинский отказался от всех должностей и перешел в оппозицию. В дальнейшем это противостояние обострялось.

В 1925 году Жаботинский решительно возражал против того, что помощь, получаемая от евреев Америки, целиком идет только социалистам, а частный бизнес абсолютно лишен поддержки. Словом, он стал «врагом рабочих».

Сама эта тема столь обширна, что заслуживает отдельной сказки. А пока нам важно, что сторонники Жаботинского создали ряд параллельных структур, часто конкурировавших с официальными сионистскими учреждениями. И конкуренция эта шла на пользу делу, когда она была честной. О Жаботинском теперь пишут много и хорошо. Заслуги его действительно огромны. Однако и он не был библейским пророком и в спорах со своими оппонентами — социалистами — не всегда оказывался прав. Англичане его опасались, поэтому в начале 1930 года, когда он был в турне по Южной Африке, ему запретили въезд на Землю Израильскую, обвинив в подстрекательских речах. С тех пор Жаботинский жил в Париже или в Лондоне.

Сперва сторонники Жаботинского создали отдельную фракцию. А к 1935 году дело дошло до их выхода из Всемирной сионистской организации, созданной Герцлем. Была создана новая независимая организация. Сторонников Жаботинского называли ревизионистами за их критику «генеральной линии», которая касалась в основном двух направлений: первое — требования к англичанам, по мнению Жаботинского, должны были быть более радикальными (противники ревизионистов считали эти требования экстремистскими); второе — Жаботинский и его последователи решительно выступали против диктатуры пролетариата. Они подчеркивали значимость всех классов, отрицали ведущую роль классовой борьбы в развитии общества, и тем более в сионизме.

Глава 19

«Предвоенный гуманизм»

Напомню, что мы с вами все еще в 20-х годах XX столетия, когда события в мире развивались для нас в целом неблагоприятно. Едва стих гром коммунистических революций, как снова всплыл «восточный вопрос». На сей раз была сделана попытка «покончить» с Турцией. Закавказье в тот момент было независимым, так что с запада на страну двинулись греки, с востока — армяне. Но Ататюрк разбил сначала армян, потом греков. Его победы вызвали в опекавшем в тот момент греков Лондоне трусливое, бессильное бешенство, а в Москве, помогавшей туркам оружием, — радость. И радость не бескорыстную: страх англичан перед турками и падение влияния Англии в том районе позволили России практически без борьбы снова занять Закавказье. Для грузин и армян Россия, в сравнении с Турцией, была все-таки меньшим из двух зол. В контексте моего рассказа это значит, что сионистской деятельности в тех местах пришел конец. Большевики, придя где-либо к власти, быстро расправлялись с сионизмом. Так после 1923 года закрылись и эти ворота; алия горских, грузинских и ашкеназских евреев из СССР прервалась на десятилетия. А в Лондоне победы турок вызвали падение Ллойд-Джорджа, политика, тогда расположенного к нам. Бальфур, которому перевалило за семьдесят, ушел с политической арены еще раньше.

В итоге ситуация в Лондоне стала меняться не в нашу пользу. Тогдашний министр колоний Черчилль, конечно, был нам не враждебен, тем более что в его аппарат в это время перешел работать Майнерцхаген.

Глава 20

Сионизм не умрет!

Несмотря на то, что на Земле Израильской в течение долгого времени было тихо, тишина настораживала. Поговорим о ее причинах.

В 1925 году Самуэль завершил свое правление на Земле Израильской. В прощальном послании сей муж, на которого евреи когда-то так надеялись, пожелал населению счастливого будущего, даже не упомянув о строительстве «еврейского национального очага», то есть непосредственно о Декларации Бальфура. Интересно отметить, что в дальнейшем, в Лондоне, он иногда выступал с сионистских позиций. По-видимому, в Лондоне это было легче, чем в Иерусалиме, да и Гитлер многим «вправил мозги». Но у нас Самуэль оставил по себе, как я уже говорил, плохую память[16]. Еще меньше было у нас надежд на нового губернатора — лорда Плюмера. Он был известен как герой Англо-бурской и Первой мировой войн, особенно прославился он в боях против немцев во Франции и Бельгии в 1917–1918 годах. Но евреем он не был и в симпатиях к сионизму тоже не был замечен.

Вскоре после его вступления в должность произошел любопытный случай. В Иерусалиме состоялась церемония передачи на хранение в главную синагогу знамени давно расформированного Еврейского легиона. Накануне этой церемонии Хаджи Амин эль-Хусейни, весьма освоившийся в должности муфтия Иерусалима, пришел к Плюмеру и предупредил, что если церемония состоится, то он, Хаджи Амин эль-Хусейни, не может гарантировать мира. Плюмер ответил: «Вы не должны беспокоиться. Это моя работа. Я прослежу, чтобы мир не был нарушен». Вся эта история сразу стала известна. Церемония с участием Плюмера прошла спокойно. И все 3 года его правления мир не нарушался. Это было главное.

Но, кажется, была и еще одна причина для длительного спокойствия. В 1927 году у нас произошло землетрясение. Не пугайтесь — это у нас бывает редко. Тогда пострадал в основном Шхем (Наблус), город чисто арабский. Как я уже писал, 1927 год был тяжелым. Безработица, йерида (отъезд). Тель-Авив был еще маленьким, хотя и быстро растущим городом. И вот, несмотря на все это, Шхему была оказана помощь именно Тель-Авивом. Причем несравненно большая, чем оказал весь мусульманский мир. (Нефтедолларов ещё не было). Арабы были смущены и тронуты.

Но Плюмер закончил свое губернаторство, а добро всегда быстро забывается. Возможно, тяжелый для евреев 1927 год породил у арабов надежду, что все сионистское движение само стихнет: об этом тогда говорили многие. Но в 1928 году положение стало улучшаться. И в конце 1928 года мандатные власти утвердили новые тысячи сертификатов — разрешений на въезд в страну. Алия возобновилась! Арабам стало ясно, что надо действовать. Сам по себе сионизм не умрет!