Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 52. Виктор Коклюшкин - Коллектив авторов - Страница 10

Николай Иванович вышел из автобуса, огляделся — район новый, незнакомый. Как ему объяснила Люся, где-то тут, за магазином, должен быть корпус номер три. Он свернул за угол, двинулся между домами, осторожно поглядывая на светящиеся окна, и вдруг сзади раздался грубый окрик:

— Стой!

Николай Иванович вздрогнул и хотел обернуться, но властный мужской голос приказал:

— Стой, не вертись!

Николай Иванович повиновался, замирая от страха и чувствуя, как противно начинает дрожать все тело.

— Куда ты, голубчик, направился? — прозвучал сзади вопрос.

— Т-тут к одной знакомой, — пробормотал Николай Иванович. — В гости просто…

— Погулять захотелось? — с издевкой спросил голос.

— Так ведь я т-того… немножко…

— А дома тебя ждут, дурака!

— Д-дома… жена в командировку уехала. На два дня.

— Стоит тебя одного оставить, ты уж и хвост трубой.

— Т-так ведь я того… Другие тоже ведь…

— Ну и кобель же ты! — с чувством сказал голос.

— Кобель, конечно, — согласился Николай Иванович. — Т-так ведь не узнает никто…

— Ну ладно, хватит с тобой время терять. Давай сюда шею! — сурово приказали сзади.

— К-как это — шею? Не-ет! Я б-больше не того, я б-боль-ше не буду! — быстро забормотал Николай Иванович, обернулся и увидел метрах в пяти от себя гражданина, надевающего на собаку ошейник.

— Ну, пошли домой! — скомандовал гражданин собаке, и они направились к подъезду.

— Вот жизнь собачья! — пробормотал растерянный донжуан и торопливо зашагал дальше искать корпус номер три, где его ждала Люся.

1972 г.

Красная кнопка

В бункере главкома вчера оказался.

Выпили с Петькой, он меня в метро посадил… ну, я заснул… Домой по рельсам возвращался и — пришел.

Ну, там дверь… Я дернул, голос спрашивает: «Пароль?» Я говорю: «Какой пароль?» Голос говорит: «Весна». Я говорю: «Весна». Он говорит: «Проходи!»

Ну, прошел… приборы, телефоны кругом. Думаю, надо Петьке позвонить, чтоб выпить достал. Только снял трубку, слышу: «Дежурный по Тихоокеанскому флоту слушает!» Я говорю: «И хорошо слышно?» Он говорит: «Отлично!» Ну, я думаю, что бы еще сказать, и говорю: «Сегодня выпивали уже?» Оттуда говорят: «У нас воды уж полгода нету — по часам дают!» Тут я даже про выпить забыл! Говорю: «Как — воды нету, у вас же Тихий океан под боком!» Дежурный говорит: «У нас с океаном односторонняя связь — канализационная!»

Я так обалдел, что трубку мимо аппарата положил. Снял соседнюю, слышу: «Восьмипалятинский палигон, чичас бомбу взирывать будем, первий национальний взирыв».

Я говорю: «Кто взрывать будет?» Голос говорит: «Русская солдата ушла. Я тута один, чичас спички найду и взирыву!» Я говорю: «Погоди, друг, не взирывай! Мы ж договор подписали». Голос говорит: «Моя ничего не подписывала, моя юрта била!»

Схватил я другую трубку — мне: «Дежурный по ВВС слушает!» Я говорю: «Поднять самолеты в воздух!» Дежурный говорит: «Они уже в воздухе — иностранцев за валюту катают! А которые на земле — те без керосину!»

Я снял другую трубку, кричу: «Дайте мне Таманскую дивизию!» Из трубки отвечают: «Гвардейцы-таманцы встречали Майкла Джексона, Лайзу Миннелли, сейчас готовятся к встрече Мадонны и занимаются секс-тренингом!»

У меня из башки весь хмель вышибло. За Родину страшно стало. Чувствую, вся ответственность теперь на мне. Увидел красную кнопку, кричу: «Ракетные войска стратегического назначения к пуску готовы?» Мне отвечают: «Готовы!» Я говорю: «Сейчас нажму красную кнопку!» Мне говорят: «Ни в коем случае! Мы ж направленность ракет с Америки и Англии убрали, если вы нажмете — они все у нас взорвутся!»

Я чуть не взвыл. Кричу в трубку: «Разведуправление мне!» Мне вежливо отвечают: «Хеллоу, представител ФБР в Москве слушает. Чего желаит, господьин началник?» Я говорю: «Выпить. Больше ничего!» Мне говорят: «Будьет сделано!»

Тут открывается дверь, и входит офицер с подносом. На подносе стакан водки и бутерброд с хлебом. Я выпил, он подождал немного и говорит: «Поскольку, господьин Сидороф, ви много узнали, ми вам дали выпьить яду. Через пьять секунд ви умроти!» И смотрит на часы: пять, десять, двадцать секунд прошло, я стою… Он говорит: «Почьему ви не падайте?»

Я говорю: «Хрен дождешься, чтоб я с одного стакана упал!» Тут упал он.

А я доел бутерброд с хлебом и вышел через ту дверь, в которую он вошел!

1994 г.

Было дело!

Из жизни

Про буквы

ПЕРВЫЙ. А…

ВТОРОЙ. Б…

ПЕРВЫЙ (многозначительно). Б?

ВТОРОЙ. В, Г…

ПЕРВЫЙ. Ты же вроде интеллигентный человек…

ВТОРОЙ. Д, Е…

ПЕРВЫЙ. Ну?

ВТОРОЙ. Ж!

ПЕРВЫЙ. И это все, что ты можешь сказать?

ВТОРОЙ. 3… И… И краткое… Что ты так на меня смотришь?

ПЕРВЫЙ. Ничего, ничего, продолжай.

ВТОРОЙ. К, Л, М, Н, О, П, Р, С, Т… Что ты на меня так смотришь?

ПЕРВЫЙ. Ну а как мне еще прикажешь на тебя смотреть? Продолжай.

ВТОРОЙ. У, Ф, X, Ц, Ч, Ш, Щ… Твердый знак, мягкий знак, что ты на меня так смотришь?!

ПЕРВЫЙ. Что смотрю? Я жду. Продолжай.

ВТОРОЙ. Э, Ю… Я.

ПЕРВЫЙ. Всё?

ВТОРОЙ. Всё вроде…

ПЕРВЫЙ. Вот и ваша демократия и все ваши революции тоже… начинаются: «А-а!..» — и кончаются: «Я!»

ВТОРОЙ. Так что же делать?

ПЕРВЫЙ (подумав). Не знаю.

Нобелевский лауреат

Да, Люся, я съел эту конфету. Ты, Люся, можешь смеяться надо мной, но мне нужны силы. Мне еще нужно съездить в Швецию, чтобы получить Нобелевскую премию. Мне еще нужно написать роман, за который мне дадут Нобелевскую премию. А в чем я поеду, Люся? В этом пиджаке, чтобы король Швеции забыл шведский язык?

А ботинки, Люся? Даже ты обходишь их стороной, когда я их в коридоре ставлю, а королева шведская? Люся, меня выдворят из их страны за оскорбление нравственности!

Потом банкет… Мне пить нельзя, Люся, — я много разговаривать начинаю… Ну, представь, ты — королева… Ну я прошу, представь, ты — королева… Ну надень на голову кастрюлю, чтобы легче было представить!

И вот, Люся, представь: ты королева, а тебе рассказывают, что дешевую обувь у нас не продают, чтобы из страны никто не мог уйти. Уходят только те, у кого есть в чем, Люся, твое величество! Это политическая хитрость, Люся, они разрешат выезд, скажут: мы никого не держим, а выезжать не в чем! Но даже, если ты найдешь в чем и полетишь в Стокгольм самым дешевым рейсом — с посадкой в Улан-Баторе… знай, Люся, что билет туда будет стоить 10 000 конвертируемых тугриков! А если я еще скажу королеве, что у нас в стране даже пустых бутылок не хватает, у нее, Люся, так вытянется лицо, что корона на плечи упадет.

Люся, держи кастрюлю ровно, на меня лапша падает. Ну ты представь, я прохожу таможенный досмотр весь в лапше! Меня посадят, Люся. Скажут: то они вывозят танки, то — лапшу. Люся, они скажут, что лапша имеет оборонно-стратегическое значение, потому что ею кормят солдат!

Люся, Нобелевский комитет не будет ждать, пока я сучки в тайге обрубать буду! Они мою премию отдадут. А я еще название не придумал. А ты, Люся, спрашиваешь, кто съел конфету.

Я знаю, Люся, что ты берегла ее на Новый год, чтобы было чем угостить маму. Но я сделал это не для себя, Люся, а чтобы наш народ мог гордиться. И ты, Люся, тоже чтобы могла гордиться мною в новых колготках. Потому что все думают, что это у тебя «паутинка», и только один я знаю, что это они у тебя так везде заштопаны.

Шубу твою, которую не доела моль… я проверял, Люся, она не доела — пуговицы оставила… Люся, моль — не люди, она должна питаться регулярно. Шубу твою мы продадим с аукциона Сотбис, а тебе купим манто из песца. И в этом манте писцецовом, Люся, мы поедем в Монте-Карло, поставим в рулетку на «зеро» и выиграем миллион.