Улей - "Алекс Д" - Страница 8

– Ты тянешь время, – поторапливает Бут, нетерпеливо потирая ладони.

Сукин сын. Моральный урод! Хрен тебе, а не эротическое шоу. Не дождешься. Поджав губы и напустив на себя независимый вид, Кая рваными движениями стягивает через голову платье и, сделав пару шагов вперед, складывает его на чертов столик. Выпрямив плечи, она выжидающе замирает под невозмутимым мужским взглядом, прикованным к ее лицу, а отнюдь не тому, что находится ниже. Это странно и немного сбивает с толку. У нее красивая фигура и нижнее белье она всегда выбирает самое лучшее и дорогое. Под одеждой все равно не видно, а душу греет и уверенности добавляет. Но этому отморозку похоже абсолютно безразличны ее без лишнего стеснения идеальные формы, запакованные в сексуальное кружево.

– Всю одежду, – равнодушно уточняет Бут, по-прежнему глядя исключительно в глаза.

Вспыхнув, Кая до скрежета сжимает зубы и опускает взгляд в пол, чтобы он не увидел мелькнувшей в нем ярости. Поколебавшись с минуту, девушка собирается с силами и рывком снимает сначала бюстгальтер, потом спускает по бедрам трусики. Добавив дизайнерский кружевной комплект к платью, девушка возвращается в исходную позицию. Не так уверенно, как хотелось бы, но, по крайней мере, ее не колотит от стыда и страха.

– Отлично, Кая, – поощрительно заключает мерзавец. – А теперь подними волосы и посмотри в камеру. Она прямо над столиком, – подсказывает он, заметив недоумение на ее лице.

Дрожащими пальцами, Кая сгребает волосы в хвост на затылке, и, удерживая его одной рукой, находит взглядом светящийся глазок камеры слежения, установленной под потолком. И он там далеко не один. Господи, зачем столько камер? Со всех ракурсов собираются наблюдать? И в туалете тоже?

– Слепых зон нет, но со временем ты перестанешь обращать внимание на камеры, – снова забравшись в ее голову, изрекает Бут. – Можешь, улыбнуться?

Иди к черту, маньяк. Разумеется, она этого не скажет вслух. Растянув губы в вымученной улыбке, Кая мысленно показывает средний палец тому, кто в этот момент наблюдает за ее унижением.

– Достаточно, – в голосе Бута слышится смешок. Огонек камеры гаснет. – Вот видишь, ничего страшного с тобой не случилось, – удовлетворённо добавляет подонок. Девушка инстинктивно сжимает пальцы свободной руки в кулак и переводит на него полный фальшивого смирения взгляд.

– Я могу одеться? – придав тону робости, спрашивает Кая.

– Нет, и волосы не отпускай, – отрицательно качнув головой, Бут неторопливо и бесшумно двигается в ее сторону.

Рано радовалась, унизительная экзекуция еще не закончена, с упавшим сердцем понимает Кая.

Девушка почти не дышит, оцепенев под парализующим изучающим и холодным, как лед, взглядом. Между ними остается не больше полуметра, когда он наконец останавливается. Пальцы в перчатках медленно и осторожно касаются ее лица.

– Я просто посмотрю. Не бойся, – «утешает» похититель.

– Зубы показать? – забыв, что нельзя дерзить, вызывающе бросает Кая. Он иронично улыбается, опустив ладони на ее плечи.

– У меня есть твоя стоматологическая карта. С зубами у тебя полный порядок, но других врачей ты не посещала больше года. Это не упрек, констатация факта. Завтра тебе проведут полное медицинское обследование, а пока я задам несколько стандартных вопросов, – ласково сообщает Бут, проводя большими пальцами по выпирающим ключицам.

Ее сердце колотится так надрывно и гулко, что ублюдок наверняка его слышит. Кожа покрывается мурашками, внутри все дрожит, но внешне она держится… из последних сил.

– Ничего не беспокоит? Нет никаких жалоб? – в голубых глазах нет ни капли возбуждения, ни банального мужского интереса. Наверное, это должно утешать, но почему-то злит. Он заставляет ее чувствовать себя куском мяса в витрине магазина, а не живым человеком.

Закусив щеки изнутри, Кая отрицательно мотает головой. Жалобы, у нее, конечно, есть, но они никак не связаны со здоровьем. Боже, Нина Даль сгорела бы со стыда, но Каталея не имеет права на слабость. Слабость убивает и разъедает душу, лишает воли, превращая человека в никчемное аморфное существо. Этому научил ее отец. Закрыв глаза, девушка вспоминает его слова, сказанные перед ее вынужденным отъездом, хватаясь за них, как за спасительную соломинку.

«Кая, ты рождена, чтобы править, а не подчиняться. Но сейчас тебе нужно исчезнуть. Ради твоей безопасности. Пока ты здесь, я не смогу сосредоточиться на поиске убийц твоей матери. Не знаю, сколько это займет времени, полгода, год или больше, но как только угроза будет устранена, ты вернешься домой. Запасись терпением и жди. Я дам тебе знать, когда все закончится. Тебе страшно, знаю, но как бы не было тяжело и страшно – не сдавайся. Пока сердце бьется, ты жива. А если жива – выход всегда найдется. Используй свой ум, хитрость и интуицию. Отключи эмоции. Будь осторожна, держи дистанцию с новыми людьми, храни свою тайну. Помни – слабаки и истерички умирают первыми.»

– Ты в хорошей физической форме, – делится своими наблюдениями враг, от которого девушку не смогли защитить ни переезд на другой континент в крошечный скучный город, ни новое имя, ни осторожность, ни профессиональная охрана. Возможно, это совсем другой враг, но Кая склонна думать иначе.

Пять лет ограничений, притворства, одиночества. Пять лет без личной жизни, без семьи, друзей и подруг. Ради чего? Чтобы все равно оказаться в плену шайки извращенцев?

– Любишь спорт? – не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, Бут задает следующий. Стиснув зубы, Кая молчит. – Я всего лишь хочу отвлечь тебя от неприятной процедуры, – примирительно поясняет он и, поняв, что она не намерена вступать в диалог, тоже замолкает.

Время словно застывает, минуты тянутся мучительно медленно. Чтобы не свихнуться, Кая отсчитывает про себя секунды. Пять минут давно истекли, но гребаный психопат никуда не торопится.

Он лениво обходит ее по кругу, с дотошностью исследователя ощупывая обнажённое тело. Детально и скрупулёзно засовывает свои пальцы повсюду и даже туда, куда давно никто ничего не засовывал. Ей удается вытерпеть и эту мерзость, совладав с желанием вмазать ублюдку коленом по яйцам, если они у него, конечно, есть.

Когда-то в гаремы к наложницам султана допускали только евнухов. Возможно, здесь тоже используют этот допотопный метод для сохранения неприкосновенности ценного товара. В любом случае на мыслях о соблазнении голубоглазого дьявола можно поставить крест. Кая видела других девушек, которые гораздо привлекательнее внешне. Наверняка они пытались… и все еще здесь. Да и чем может помочь обычный батлер? Ей нужен тот, кто управляет этим вертепом. Возможно, с ним получится поторговаться. Сколько бы не заплатили за ее похищение, отец даст вдвое, втрое больше. Но требовать сейчас встречи с главным бессмысленно и наивно.

Запастись терпением. Отключить эмоции.

Пока сердце бьется – она жива. А если жива – выход всегда найдется.

Кая облегченно выдыхает, когда Бут наконец-то заканчивает осмотр и отступает назад. На бесстрастной физиономии ни одной живой эмоции. Хладнокровный монстр в безупречной упаковке.

– Внешних изъянов нет, – будничным тоном озвучивает он свой вердикт. – Посмотрим, что покажет полное обследование, но, думаю, проблем не возникнет.

– Ты не только внешние изъяны проверил, – поморщившись от отвращения, язвит девушка. – Это тоже было обязательно?

– Нет. Вообще-то, я ожидал, что ты дашь мне по рукам, – невозмутимо заявляет мерзавец. От гнева Кая покрывается розовыми пятнами, собираясь высказать много нелестных слов, но в последний момент одергивает себя. – Но будем считать, что проверка твоих личных границ прошла весьма успешно. Я оценил твою готовность к сотрудничеству, – беззлобно поддевает ее Бут. Сняв перчатки, он бросает их поверх ее белья. – Это я выброшу. Завтра тебе принесут новую одежду.

– А мне голой до утра тут расхаживать? – возмущенно спрашивает Кая, опешив от вопиющей наглости.

– Как хочешь, – он равнодушно пожимает плечами. – Можешь принять душ. В ванной есть новые полотенца и халат. Пока ты приводишь себя в порядок, я распоряжусь, чтобы доставили ужин. Как поешь, сразу ложись спать, завтра очень насыщенный день. Отдыхай, Кая. Надеюсь, что ты и дальше будешь вести себя так же благоразумно.