Майкл Джексон: Заговор (ЛП) - Джонс Афродита - Страница 2

И, наконец, я задавалась вопросом, почему некоторые представители масс-медиа воспринимали меня как "недорепортера", особенно, учитывая, что такие люди, как Марсия Кларк, которая безуспешно поддерживала обвинение в судебном процессе над О. Дж. Симпсоном, сообщала последние новости для канала "Entertainment Tonight", стоя перед зданием суда в Санта-Марии. Меня совершенно поразило, что один телеведущий посчитал меня неспособной вести репортажи для телевидения. И хотя в течение многих лет, равно как и во время суда над Джексоном, я работала телерепортёром и комментатором на телевидении, я знала – за глаза обо мне говорят неприятные вещи. Бывало, некоторые репортёры высказывали мне все и прямо в лицо.

Интересно знать, для чего я проделала весь это драматичный, нелёгкий путь, потратила столько средств – раз всё в пустую. Когда я приехала в Нью-Йорк, обнаружилось, что ни один американский издатель не хотел связываться с книгой о Майкле Джексоне – тем более с книгой, автор которой принимал сторону Джексона.

Я почувствовала себя опустошённой. Но потом подумала о Майкле.

Я думала о том – а каково было ЕМУ? И ко мне пришло понимание – это ОН был тем человеком, который только что прошёл сквозь ад. ОН был объектом пристального внимания ведущих СМИ – объектом, который они хотели уничтожить.

Это на НЕГО за его спиной лили грязь.

Меньше чем через месяц после его оправдания, я узнала, что Джексон со своими тремя детьми и их няней переехал к Персидскому заливу в Королевство Бахрейн. И я понимала почему. По крайней мере, будучи гостем королевской семьи шейха Абдуллы, Джексон сможет вернуть себе свою личную жизнь, сможет найти способ оправиться от суда, расправить плечи и подумать о возвращении. Сообщалось, что к звезде обращались с предложением открыть виноградник или парк развлечений, но его это не интересовало. У Майкла Джексона были более глобальные планы, но в тот момент он просто хотел оставить весь этот кошмар позади.

Спустя несколько месяцев, я связалась с судьёй Родни Мелвиллом, который выписал ордер, разрешающий мне просматривать и фотографировать все улики, приобщённые к уголовному делу. Время шло, а я снова и снова приезжала в Санта-Марию. Заваленная бумагами, я делала снимки Неверленда, документировала все улики, которые видела во время суда, снимала копии с протоколов допросов.

Читатель, должно быть, обратит внимание на то, что в этой книге все прямые цитаты в свидетельских показаниях взяты непосредственно из судебных протоколов.

Прозрение моё произошло, когда я сидела в здании Высшего Суда Санта-Марии, отсматривая многочасовые видеозаписи, которые никогда не показывались. Cудебный секретарь наблюдал за моими записями в тот момент, когда моё внимание кое на чём остановилось – на плёнке был зафиксирован момент, когда обвинитель говорит полиции, что он "не уверен" по поводу некоторых вещей. Я перемотала назад сцену полицейского интервью с мальчиком и спросила судебного секретаря, что она об этом думает. Я решила, если у неё есть сыновья, она могла бы сказать, имеют ли понятие 13-летние мальчики о своём половом развитии – мне очень хотелось это узнать. Она посмотрела на меня и кивнула.

– Конечно, мальчики об этом имеют представление, – сказала она, – уж к 13-то годам точно.

Вместе с этим пришёл и ответ на мой вопрос. Я решила связаться с адвокатом Джексона Перлом-мл., который входил в команду защитников Майкла на суде, и мы встретились в Лос-Анджелесе за завтраком.

Перл-мл. поддержал меня в моём желании написать книгу о суде над Джексоном, тем не менее, я все ещё чувствовала, что мне предстоит тяжёлая битва за неё.

Спустя несколько недель я случайно столкнулась с Томом Мезеро, даже не один раз, а дважды. И восприняла это не иначе как знак свыше.

Я почувствовала, что бы ни говорили представители СМИ, скептики, даже мои друзья и родные, я должна была встать на защиту Майкла Джексона. И когда я начала писать, я обратила внимание, что все подсмеиваются надо мной. Проджексоновская книга? Да быть такого не может.

Чем больше окружающие язвили и подшучивали надо мной, тем в большую ярость приходила. Окружённая людьми, которые отговаривали меня от всего с самого начала, мучительно пробиваясь сквозь тысячи страниц судебных протоколов, я уже начала думать, что книга никогда не будет завершена. Она стала моей самой трудной работой из всех, и иногда мне казалось, будто тяжесть всего мира лежит на моих плечах.

И я подумала про жизнь Майкла – а не такая ли она?

Чтобы поддерживать свой боевой дух, я раз за разом вспоминала о том, как однажды Майкл поздоровался со мной во время суда. Это случилось в коридоре во время перерыва. Я уставилась на него, как на восковую фигуру. Внезапно он посмотрел на меня и бросил: "Привет!".

Я была поражена, когда он это произнёс.

Он был забавным, и мне это пришлось по душе.

Люди всегда задают мне вопрос, встречалась ли я когда-нибудь с Майклом Джексоном, и я отвечаю "да". Но в действительности я никогда не представлялась ему, и он, конечно, не знает меня.

Лишь однажды мне как журналисту довелось задать ему вопрос. Это было тогда, когда Джексон ещё отвечал на вопросы СМИ, и я спросила его, общается ли он со своими поклонниками у ворот Неверленда? Майкл уже прошёл мимо толпы журналистов, как вдруг повернулся, посмотрел на меня и сказал: "Я люблю моих поклонников, я люблю моих поклонников!" Создалось впечатление, что они были единственными людьми, которые имели для него значение.

Я надеюсь, эта книга ляжет на стол не только почитателей Майкла Джексона, но дойдёт она и до миллионов людей, которые чересчур верили бульварной прессе. Если правда восторжествует, тогда люди так или иначе откроют свои сердца.

Афродита Джонс

1 марта 2007 г.

Предисловие Томаса Мезеро

Когда я впервые увидел журналистку Афродиту Джонс в здании суда Санта-Марии – во время процесса по делу Майкла Джексона – я развернулся на 180 градусов. Я не хотел иметь с ней ничего общего. Когда наши глаза в самый первый раз встретились, я бросил на неё пронизывающий ледяной взгляд. Если бы взглядом можно было убить, она давно была бы мертва.

Афродита Джонс ассоциировалась у меня с сокрушительной силой мировых средств массовой информации, которые внесли огромный вклад в то, чтобы Майкл Джексон был осуждён и раздавлен. Ещё никогда за всю мою карьеру не оказывался я в центре такого дикого, бесчестного и подпитываемого манипуляциями безумства. Несмотря на присутствие многих уважаемых журналистов, создавалось ощущение, что дух наживы затмевал собой массу фактов, которые были внимательно отобраны, тщательно проверены и являли собой абсолютную правду.

Спустя примерно год после оправдания Майкла Джексона, мы случайно столкнулись с мисс Джонс в выставочной галерее искусств в Беверли Хиллз на презентации серии очерков о нескольких громких судебных процессах. В тот день мы впервые поговорили обо всём начистоту. Я рассказал ей, что как-то смотрел телевизионный репортаж во время суда над Скоттом Петерсоном и вдруг увидел, как она демонстративно положила голову на плечо ведущему адвокату защиты Марку Герагосу. Эти кадры облетели все новостные выпуски, посвящённые делу Петерсона. И на мой взгляд, такие безобразные сцены просто недопустимы для стороны защиты. Себе я ничего подобного не позволяю.

Мисс Джонс уверила меня, что полностью понимает и безмерно уважает мой стиль защиты и подход к делу Майкла Джексона. Она заявила, что много размышляла и пересмотрела своё отношение к тому, как СМИ освещали судебный процесс над ним. Она даже обмолвилась о чувстве вины за то, что поддалась безумству, творящемуся в кругах масс-медиа, и изображала Майкла Джексона в максимально негативном свете. Мисс Джонс поделилась со мной, что подумывает о написании книги, в которой бы рассказывалась правда о суде над Майклом Джексоном и о том извращении фактов, которое допускали репортёры большинства СМИ.