Корпус Смерти (СИ) - Корнев Сергей - Страница 19

Усилием едва ворочающихся в пределах черепной коробки извилин прожать активацию главного и воистину ультимативного навыка зачарованного нечестивыми колдунствами набора металлолома. Из всех щелей, сочленений и глазниц черепов повалил багрово-черный дым.

— Пора умирать.

Медленно подняться на ноги. Все тело трясет от невообразимого потока сил. Непривычная легкость движений и дурманящая эйфория всевозможности и вседозволенности. Да я, мать вашу, всемогущ, непобедим, пахуч, небрит и непомерно крут.

Что посеяно, всё испорчено,

Это уже своего рода клише.

Момент жесткого мочилова, резня всех со всеми, но тут пути героя и злодея или же просто двух крайне мощных чепушил пересекаются — вокруг них образуется свободное пространство негласной арены. Когда из химеролога начали сочится рваные клочья дыма, в очертаниях которого совершенно точно просматривались оскаленные морды демонов, пожирающих друг друга в бесконечном хороводе звериного насилия и жестокости, чуть в сторону отступили даже союзники.

Ну и разработчики не поленились добавить пару скрытых скриптов на подобные случаи — мало кому понравится подохнуть, не превозмагая во славу Императора и НАВАРИСТОГО СУПА, а как чувак с двуручником из Блая, которому предсказали день его смерти, но жестко наебали.

Из рукава будущего трупа выскальзывает второй клинок — точная копия первого, оставившего на броне несколько глубоких царапин. Артефактные. С гард и наверший скалятся тускло поблескивающие в отблесках огня змеиные черепа.

Черный Глаз

Старший жрец

Ученик Смешного Гурлина

Покуда Ивар Отступник координирует действия вассалов, заключает союзы с разрозненными группировками, исповедующими насилие и просто старается не подохнуть, организовывая нормальное снабжение и безопасность в тылу, Черный Глаз идет в первых рядах армий, сметающих все и вся, что дерзнет бросить вызов его хозяевам — Ингору Кровавому Ужасу и Смешному Гурлину. Он опасен, жесток и плевать хотел на тактику и стратегию, ибо Князья Инферно жаждут крови — как врагов, так и своих верных слуг.

А глаза у него не черные — блекло-зеленые, безжизненные и на выкате, больше напоминающие моргалы дохлой и выпотрошенной рыбины.

— Кто ты, воин? — негромкий вопрос с прокруткой клинков в связке простеньких финтов, — Что написать на твоей могиле?

Но Нар его услышал. Отчетливо, будто ему сказали это точно в барабанную перепонку. Хриплый и надтреснутый голос, отдающийся малоприятными вибрациями в области затылка и висков.

— Я безумный варбосс всех варбоссов, — каст Оскала и по безэмоциональному лицу жреца проходит волна непонятных движений мимических мышц, которые по всей видимости можно охарактеризовать, как легкое удивление, — и меня ждет ДОРОГА ВАААААГХА!!!!!

Всё открыто чёрному глазу,

Как совпало-то…

Стрела Хаоса. Вторая. Третья. Практически неразрывной очередью, дополненной полузабытой и вроде как до этого не использованной Остановкой Сердца.

Вероятность того, что Черный Глаз загнется от этого близка нулю. Но почему бы не попробовать, выигрывая себе немного времени?

Старший жрец не стал уклоняться, насилуя позвоночник и вестибулярный аппарат. Просто скрестил клинки, по хищным языкам которых пробежал блекло-красный огонь Ада, рожденный в глазницах черепов.

И едва вороненный металл соприкоснулся с себе подобным…

Беснующийся огонь Хаоса растекся в разные стороны, огибая нескладную фигуру, очертания которого едва-едва угадывались под бесформенным мешком рясы.

— Это ты меня сейчас нахуй послал? — врубить раму, набычится и чуть выдвинуться вперед, до боли напрягая мышцы, облепливающие плечевые суставы.

А потом понять, что вкупе с доспехом это выглядело не угрожающе, а… никак, тупо незаметно.

— Возможно, — он приближался медленно, неумолимо чеканя шаг.

Отец Монстров не любил пропеллеров. Нет, не тех, что на зоне крутятся по оси чьего-то непридушенного удава, а амбидекстеров — чуваков, которые одинаково хорошо использовали, как правую, так и левую клешню, а в большинстве случаев махая ими одновременно, превращаясь в крайне неудобных противников. Да, у них нет щитов и, в большинстве случаев, даже нормальной брони — в их деле важна скорость, а надежная артефактная сталь, плавно переводящая своего обладателя в ранг легкого танка или средней паршивости бронемашины, как-то не особо добавляла очков в характеристику скрытности и молниеносного умерщвления всего, что только попадется под руку. Но они опасны. Даже если ты — чертов Е-100, помноженный на "Маус" и укомплектованный волосами с бороды Чака Норриса, то максимум до чего дойдет эта знаменательная встреча — патовая ситуация, в которой ловкий чепушила не может убить более бронированного соперника в силу его непробиваемости, а последний не может отправить ассасина к праотцам из-за его повышенной ловкости и верткости.

Поэтому пора вернутся к первому правилу деда Коляна Фарша. Один удар — один труп.

Второе же являлось интерпритацией высказывания прапорщика Дегало — всегда нужно делать контрольный в голову. По возможности, так, чтобы от этой головы ничего не осталось.

Сорные травы, скверные ветры там,

Туман голодным псом, сорвавшимся с цепи, пожирает близлежащие трупы. Немного магии, особенности класса "Химеролог" и несколько трюков честно выпытанных у Корявого Самада дали убийственный эффект ежика-Франкенштейна.

Плоть стекает с костей мертвецов, разбираемая до уровня простейших химически-молекулярных соединений, дабы неведомым образом вяло шевелящимся налетом облепить панцирь Кровавой Жатвы. Словно доспех заплакал кровью, вперемешку с пережеванной человечиной. Мышцы нарастали на броне и Мече Мертвого Рейдера, трансформируя его в монструозный двуручник. Лезвия Смерти на вторую руку.

Как влитой лежит в перекрученных ладонях.

Мое сердце жаждет битвы.

Нар не побежал.

Он воспарил призраком самой квинтэссенции насилия, самой высшей точки ужаса, боли, ярости, жестокости и отмщения, уродующей лица стариков и младых юнцов. Люди расступались перед охваченной дыханием Изменения фигурой гаснущими фонарями ночной улицы.

— Неплохо.

Возле твоей любви.

Это была скорее не драка, не дуэль, не поединок и не жесткая рубка двух левых типов.

Нет.

В жизни каждого уважающего себя окончательно поехавшего по фазе человека, заглушающего внутреннюю боль чужой, рано или поздно возникает переломный момент. Как с читами в любой, пусть даже самой любимой игре. Как в глубокой обеспеченной старости. Или на каком-то круге Ада. У тебя есть все, что ты пожелаешь, но… тебе не мало, ты не хочешь еще больше, чего бы то нибыло.

Тебе это надоедает.

То, что раньше будило неистовую ярость битвы, азарт, заставляло хохотать во все горло и улыбаться, как сумасшедший, вырезавший зубочисткой весь персонал психиатрической больницы теперь вызывает скуку.

Хотелось препятствий, сложностей, хотелось, чтобы нашелся кто-то кто бросит вызов и втоптав его в кровавую грязь под конец жесточайшей зарубы, словить полузабытую эйфорию победы. Победы над достойным соперником — равным или превосходящим по силам.

— Помолишься своим ложным богам? — в его голосе не было ненависти.

Да и сам Нар ее не испытывал в привычном понимании этого слова.

Очередная ступенька, ведущая к вершине из зиккурата обретения места в пантеоне Четверки.

Отец Монстров посмотрел куда-то в небо.

— Спаси, но не сохраняй.

Иногда Темные боги не слышат своих последователей, но они определенно слушают старый добрый рок-н-ролл.