Восхождение язычника 3 (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 42

— А не слишком ты молод себе воев набирать? — вдруг раздался голос из толпы.

Глава 20

За моей спиной заворчал Рознег, да и Говша зашевелился, а мои бойцы напряглись, готовые по моему слову кинуться в толпу и вытащить говорливого. Я же лишь усмехнулся себе под нос и громко заговорил:

— Мил человек, ты выйди, а то за спинами тебя и не видно вовсе.

Толпа заволновалась, люди начали расступаться, и передо мной появился мужчина явно старше меня, минимум лет на пять.

Длинные волосы, лежащие на плечах, в простой рубахе синего цвета, на его поясе в ремне болтался топор.

Пару мгновений мы поиграли с ним в гляделки.

— Не знаю, как тебя звать, но молодость быстро проходит, а глупость с человеком остается навсегда. Так что отойди в сторонку и не мешай.

У парня заиграли желваки, да и зубами он начал скрипеть. Мне показалось, что сейчас что-то скажет не очень приятное, но он только бросил взгляд на моих людей и на Рознега, что стоял за моей спиной, и, опустив голову, отошел к толпе зевак, которая начала собираться.

Дождавшись, когда он отошел, я заговорил:

— Здрав, люди добрые, меня зовут Яромир, сын Велерада, внук Деяна и правнук Рознега, мне нужны люди, и я готов их взять к себе на службу, — и я вгляделся в людей, это были молодые парни не старше двадцати лет, но попадались и старше. Одеты по-простому, на поясах в основном болтались ножи, у некоторых были и топоры, у тех, кто постарше, в руках были простые прямые круглые щиты, да и одеты они лучше, одоспешенны в обычных стеганках. На головах кожаные шапки, не железный шлем, конечно, но тоже неплохо.

— Взять всех охочих я пока не смогу, ладья маловата, боюсь, всех не уместит, — и я позволил себе улыбку, по рядам людей раздались смешки. — Однако в скором времени у меня будет драккар, и я вновь приду взять охочих людей к себе на службу.

И я замолчал, переводя дыхание и давая обдумать мои слова, а после продолжил:

— Тем, кого я возьму к себе на службу, придется мне подчиняться и делать то, что я сказываю.

— А ежели ты на смерть нас поведешь, как быть, тоже подчиняться? — раздался выкрик из толпы, только в этот раз я успел заметить, что это сказал кто-то из старших.

— На глупый бой, в котором можно за раз голову сложить, я не поведу. Меня мамка дома с тятей живым ждут, да и других дел хватает, — пошутил я, а по рядам моих людей пробежали смешки. — Да и слышали, небось, что я одаренный, — и, приподняв руку, я выпустил силу жизни, и у меня на ладони заплясал зеленый огонек.

— Слышали, ведаем, знамо, — раздалось из толпы людей.

— Вот и хорошо, — и я отпустил магию. — А это значит, ежели вас в бою не убьют, а ранят, то я вас обязательно вылечу, и вы не скончаетесь от ран и не станете калеками, когда на пруссов ходили моего брата выручать, я прямо в бою смог отрубленную руку прирастить обратно. О своих людях я забочусь!

Кто-то закивал, а кто-то и задумался над моими словами.

И вновь раздался крик из толпы:

— А что мы получим за службу-то?

— Ох, спешите. Сказать не даете. Тем, кто пойдет ко мне на службу, я выдам кольчугу и шлем железный, а также копье али топор.

По рядам пошел гомон от моих слов.

Я приподнял руку и, дождавшись, когда люди успокоятся, продолжил:

— Кровом и едой обеспечу, и плата будет по серебряной монете, и еще доля в добыче! — и я замолк, давая людям обсудить услышанное.

Ведь условия службы, которые я обозначил, были действительно шикарные, даже если бы у людей было свое оружие и броня, а так я их еще и выдаю.

Минут пять в толпе был разброд и шатания. Неожиданно вперед выдвинулся один из старших и заговорил:

— Ох, и мягко стелешь ты, Яромир. Как бы спать жестко не пришлось, — серьезно проговорил он, смотря прямо мне в глаза.

— Я многое даю, но и спрашивать буду немало. Так вы согласны?

— Да. А то ж. Да кто от такого откажется-то? — раздалось из толпы.

— Кто в походы ходил — поднимите руку.

И воины в стеганках подняли руки, а я мотнул головой влево, и они вышли из толпы, отойдя чуть от нее.

— Кто луком владеет? — И в толпе все взметнули руки к небу.

Хм, что-то я поспешил или не так сказал, видимо.

— Те, кто хорошо умеет владеть луком? Я же проверю, и вам потом стыдно будет, — надавил я голосом. И руки в толпе начали опускаться, осталось восемь поднятых рук. И я вновь мотнул головой влево, и еще восемь человек вышли из толпы.

Так, четырнадцать уже есть, ладно, семерых еще возьму, и хватит.

Подойдя к толпе, я начал вглядываться в лица каждого и, проходя мимо них, тыкал в понравившихся мне пальцами и отобрал еще семерых.

— Пока все расходитесь, когда прибуду в следующий раз, отберу еще людей, — и я хлопнул в ладони.

— А когда он будет, этот следующий раз? — раздался голос из толпы.

— Дней через двадцать, а то и месяц, — прикинул я.

Народ же начал расходиться, а я подошел к отобранным мной людям.

— Уходим завтра с утра, — обратился я к ним. — Так что у вас есть еще день, чтобы сообщить об этом родным и попрощаться, если кто опоздает, отправимся без него, никого ждать не будем. Все остальное завтра с утра.

Народ оказался понятливым и с вопросами лезть не стал, начав расходиться.

— А я уж думал, не вытерпишь, полезешь учить этого недотепу, а то и своих спустишь на него, — пробормотал прадед.

— Была мысль, только зачем на каждого дурака с кулаками кидаться?

— Тоже верно, — покивал прадед, с хитринкой на меня посматривая.

— Родич, отправь холопа к отцу предупредить, что завтра уже уходим. Он вроде сам обещал прийти, и Криста с Варной привести, но все же.

— Отправлю, конечно, — покивал прадед.

— И еще пусть отцу скажет или Кристу, чтобы Накама с его родными тоже взял, а то, признаться, я про него чуть не забыл. Пусть еще и к Далену с Гостивитом забежит да напомнит, они тоже обещали со мной отправиться. Говша, а ты готов? — с улыбкой я взглянул на старого воина, что молча шагал рядом со мной, погруженный в свои думы.

— А мне-то что, только подпоясаться, — с мелькнувшей улыбкой проговорил он. — Керона только твоего здесь оставим, жалко его, хороший и смешливый, хоть и не наших кровей.

— Это да, но тут пока ничего не попишешь, может, потом с собой заберём.

Возле же ворот Устки нас встречал насупленный Могута.

— Здравы будьте, родичи, и ты, Говша, — и он склонил голову.

— И ты здрав, Могута, — раздались наши голоса.

— Яромир, я поговорить хочу, — серьезно и тяжело произнес Могута.

Прадед, лишь хмыкнув, отправился на свое подворье, а следом и Говша, бросив на нас долгий взгляд.

— Так о чем поговорить-то хотел, Могута? — с интересом спросил я.

— Отчего меня не позвал-то, али не родич я тебе? Али чужие мы? — воинственно спросил мой двоюродный братишка.

Хм, я же опешил от его слов. Вот так новость.

— А ты бы пошел под мою руку? Ведь подчиняться бы пришлось, несмотря на то что ты старше меня на пару зим.

Губы брата собрались в тонкую ниточку, и он насупился еще больше, а после кивнул и заговорил:

— Пошел бы. Как ты вернулся, отец начал куском попрекать, Яромир то, Яромир се. Тяжко дома находиться, а куда податься-то, и не знаю, — с тяжелым вздохом выдал мой родич.

Вот оно что, оказывается. Нет, у наших отцов натянутые отношения. Да и у Беляя, насколько я знаю, характер не сахар, впрочем, у моего отца тоже. Гнетет Беляя то, что отец десятник храмовой стражи, а он еще нет. А тут и я красивый нарисовался, хрен сотрешь, вот у него и подгорело, и начал он Могуту тиранить. Главное, братишка на меня не обозлился, это хорошо, просто огромный плюс ему. Мы хоть и не слишком ладили, да и знал я его откровенно плохо, только перед моим отъездом в Ромею начали с братом общаться и тренироваться, но и узнать его полностью я не успел.