Последний дар жреца - Прево Гийом - Страница 9

Сэм затолкал драгоценную находку в карман Штанов, похожих на кальсоны, которые ему выдал брат-эконом. До бухты Колума Килле отсюда было минут десять, не меньше. Если бы только добраться до Камня...

Сэмюел оценил высоту естественного дымохода в своде пещеры. Минимум пятнадцать метров. На каникулах он немного занимался альпинизмом — Наверное, такую стену он одолеет. Вот только нужно найти что-то вроде подножки, уж слишком он маленького роста. Сэм быстро перенес книги вглубь пещеры — там они останутся сухими — и стал осторожно водружать столы друг на друга. Забравшись на эту импровизированную стремянку, он довольно легко проскользнул в пролом в скале, Цепляясь за стены справа и слева от себя. Медленно поднимаясь таким способом, он старался не обращать внимания на крики викинга, который орал перед заваленным входом. Сэм карабкался примерно три минуты и наконец вынырнул наружу на вершине холма, через щель, которая была ему еле-еле впору. Набрал полные легкие морского воздуха... Теперь оставалось только одно: сделать так, чтобы его не заметили.

Сэмюел опустился на живот и ящерицей стал спускаться по обратной стороне холма. Викинг увидел бы его, только если бы тоже забрался на самую вершину. И всё-таки из предосторожности Сэм отполз на приличное расстояние, прежде чем подняться на ноги. Направление: бухта Колума Килле.

Он добежал до крутого берега, нависающего над отмелью (Дональд Дак похвалил бы его за неплохой результат), и бросился в узкую бухту. Камень по-прежнему был там! Он сможет вернуться домой! Сэм дрожащими руками вынул монету из кармана и, еще раз быстро оглянувшись, вложил ее в круглую выемку, изображающую солнце. Камень начал нагреваться, и вскоре нестерпимым жаром охватило всю руку от пальцев до плеча. Сэмюел широко раскрыл рот, чтобы закричать, но больше никто не мог его услышать.

5      НА ПЕРЕДОВОЙ

— А-а-а-а-ар-р-р!

Крик застрял в горле, сдавленный подступившей рвотой, — Сэм стоял на четвереньках на грязной голой земле, и его выворачивало наизнанку. Золотая монета монахов не вернула его домой!

Он выпрямился, стараясь не слишком испачкать рубашку. Было прохладно и туманно — похоже на весеннее утро, и находился он посреди чего-то, что, вероятно, прежде было деревней. Теперь от главной улицы остались одни только остовы зданий, проломленные крыши, железные каркасы и обломки досок... Он огляделся по сторонам в поисках Камня: тот стоял у старинного полуразвалившегося фонтана и был едва заметен в кустах. Никакой монеты у Сэма, конечно, больше не было.

Куда его забросило на этот раз? И в какое время? У здешних домов, хоть и разрушенных, в отличие от жилищ острова Айоны, имелись настоящие окна и двери. Но и современными их тоже язык не поворачивался назвать. Сэм вошел наобум в первое попавшееся здание: всё здесь было перевернуто вверх дном, мебель стояла обгоревшая, обломки стульев были разбросаны по разбитому плиточному полу. Он вышел из этого дома и зашел в следующий, потом еще в один. Везде та же разруха... Сэмюел порылся в каком-то старом ящике в поисках съестного, но безрезультатно. Так постепенно он добрел до конца улицы. Смотреть тут тоже было особенно не на что: безрадостный грязный пустырь с невысокими холмами, на которых прежде росли деревья, но теперь их как будто бы повалило бурей невиданной силы. Нет, Сэм всё-таки предпочел бы Атлантический океан.

— Сю... Сюда...

Сэмюел подскочил на месте. Замогильный голос раздавался откуда-то из-за расколотого на две половины амбара.

— Кто... Кто здесь?

Сэм решил, что будет умнее не отзываться. Он зашел за амбар, перепрыгивая через лунные кратеры, которыми был изрыт весь двор. Голос раздавался из рва, поросшего ежевикой.

— Прошу вас...

На дне рва лежал человек. Военный. Форма вся в грязи, ни рукой, ни ногой пошевелить, похоже, не может. Одна из ног была неестественно подогнута под туловище, а лицо казалось совсем обескровленным.

— Пить, пожалуйста.

Он едва шевелил губами, которые, как и всё лицо, покрывал толстый слой грязи. Только глаза выделялись на темном фоне двумя огромными светлыми пятнами.

— Воды, — простонал он.

Акцент военного показался Сэму смутно знакомым. Как и его одежда, и круглая каска.

— Вы ранены?

— Вот фляжка... Прошу вас.

Сэм осторожно стал спускаться, уворачиваясь от шипов ежевики, — тем более что на ногах у него были какие-то древние предшественники пляжных тапочек. Он вытащил железную флягу, застрявшую в ветках кустарника, открутил пробку и поднес горлышко к высохшим губам солдата. Тот прильнул к фляге и пил, пока не утолил жажду.

—      Благодарю, — сказал он чуть менее сиплым голосом. — Сам Бог послал тебя... Не представляю... Не представляю, откуда ты здесь взялся. Да еще в такой одежде... Но ты должен привести людей мне на помощь.

Сэм молча кивнул, чтобы не перебивать военного, которому каждое слово давалось с большим трудом.

—      Ты сейчас... Выйдешь из деревни. С другой стороны. И пойдешь по дороге так, чтобы тебя не заметили. Всё время вправо. Через километр будет форт Сувиль. Ну, ты знаешь, конечно. Скажешь им...

Он слабо кашлянул.

—      Скажешь им, что капрал Шартрель из... из двести тридцать девятого пехотного полка ранен. Во Флёри, за Гранж-о-Мор. Они поймут. Не знаю, почему санитары меня не подобрали. Наверное, я был без сознания.

Он посмотрел на Сэма умоляющим взглядом.

— Ты ведь это сделаешь, правда? Не бросишь меня? Ты же видишь, я здесь долго не продержусь.

Сэмюел кивнул.

— Хорошо... Я... Главное, не сбейся с пути, малыш. Иди низом, наверху на холмах всюду немцы.

Капрал Шартрель хотел добавить что-то еще, но его глаза закрылись, и он еле слышно захрипел.

Нельзя было терять ни минуты.

Сэмюел выбрался изо рва и двинулся по дороге в противоположном направлении. Война... Идет война. Которая? Солдат сказал, немцы. Так это что же, Вторая мировая? Но у Сэма было об этой эпохе две-три видеоигры, довольно реалистичных, и он не узнавал военную форму. Нет, наверное, Первая мировая. Однажды на уроке истории им показывали черно-белый фильм. О траншеях и всём вот этом... Да, пожалуй, Первая мировая. Капрал... Видимо, капрал французской армии.

Сэмюел, пригнувшись как можно ниже, двинулся по дороге. В общем-то, к такому способу перемещения ему было не привыкать... Вот только в белой рубахе он представлял собой идеальную мишень. Тем более что вокруг велись сражения — вот откуда развороченные деревья и разрушенные дома...

Но всё равно, не сидеть же сиднем в разбомбленной деревне, дожидаясь автобуса, который отвезет тебя домой. К тому же надо помочь раненому...

Сэм без помех пересек деревню, бесцветную и опустошенную. Никаких немцев на вершинах холмов видно не было. Может, просто еще слишком рано... Интересно, на войне бывает расписание и часы работы?

—      Стой, кто идет?

Из окопа вдруг выскочили трое военных. Они перерезали Сэму путь и наставили на него дула винтовок.

—      Марсель, а это еще что? — ошеломленно спросил самый здоровый из троих. — Стрелять или как?

—      Не стреляй, Жанно, — сказал пожилой солдат с седыми волосами. — Сначала надо разобраться, что к чему.

—      Да это, похоже, мальчишка! — воскликнул третий, у которого были роскошные усы.

—      Ты кто? — спросил пожилой. — Откуда взялся?

—      Я от капрала Шартреля из двести тридцать девятого пехотного полка, — на одном дыхании выпалил Сэм. — Он там, в деревне Флёри, за Гранж-о-Мор. Ранен в ногу. По-моему, состояние очень тяжелое...

—      Шартрель! После позавчерашней битвы мы записали его в пропавшие без вести! Так он жив?

—      А ты откуда это знаешь, а, парень? — спросил пожилой, которого здоровяк называл Марселем. — Может, это уловка фрицев, чтобы заманить нас в западню?

— Слушайте, так чего делать-то? — вмешался Жанно. — Стрелять или как?

— Опусти ружье! — приказал усатый. — Это же ребенок! Он говорит по-французски и знает капрала.