Красная тетрадь - Беляева Дарья Андреевна - Страница 30

– Ты – дочь солдата, который всегда одевается в черное, – сказал я, и Андрюша вздохнул:

– Соболезную.

Мне сразу стало стыдно, я покраснел.

Мила сказала:

– Мама умерла два года назад.

Я сказал:

– Сочувствую.

Она сказала:

– Папа – лучший друг Эдуарда Андреевича. Мы здесь отдыхаем каждый год, даже когда папе и не надо. Но в этом году ему обязательно надо.

– А твоя мама? – спросил Боря. – Тоже была солдатом?

– Да, – сказала Мила.

– Круто.

Теперь уже я толкнул Борю в бок.

Алеша сказал:

– Мила очень хорошо играет на скрипке.

Я почувствовал гордость и разочарование. Я, конечно, угадал, но не полностью.

Ванечка крутился вокруг нас, а потом нашел большую улитку и, кажется, он хотел ее съесть.

Я сказал:

– Если сделаешь это, амеба съест твой мозг.

Кажется, на Ванечку это произвело впечатление.

– Ужас какой, – сказал он. – А вас уже начали препарировать?

– А нас будут препарировать? – спросил Володя.

– Мила сказала, что да!

Мила покраснела и отвернулась.

– Я не то имела в виду, – сказала она, а потом быстро добавила:

– Так папа говорил.

Я сказал:

– Мне решительно все равно, что со мной будут делать, главное, чтобы это пошло на благо Родины.

Мила потрогала свои короткие волосы, и я предположил, что она недавно постриглась – еще не привыкла.

Ванечка сказал:

– А завтра будут вас препарировать?

– Завтра, – сказал Андрюша, – будут.

Мы стояли в очереди, болтали обо всяких повседневных делах: как там Найда (Найда, кстати, в порядке, а ее дети активно растут), куда пристроить щенков, что продается на набережной и можно ли устроить матч по пионерболу между нами и обитателями первого корпуса, наберется ли команда.

Максим Сергеевич курил в стороне, но из-за ветра едкий дым шел в нашу сторону.

Алеша так ничего и не сказал, но достал из кармана ингалятор. Я подошел к Максиму Сергеевичу и сказал:

– Не курите, пожалуйста. У мальчика Алеши астма.

Максим Сергеевич сказал:

– Поуказывай мне еще, Жданов.

И ушел сидеть на скамейку около клумбы.

А я потерял свое место в очереди и получил бы фиточай последним, если бы не Андрюша. Он взял стакан и для меня. Потому что мы как братья.

Пока мы пили фиточай (стакан необходимо было вернуть), завязалась еще одна интересная беседа. Фира сказала:

– Мы с Валей сегодня вызываем духов. С нами будет еще одна девочка, мы познакомились на пляже. Она местная.

– А когда вы будете вызывать духов? – спросил я.

– Ночью.

– Разве ей здесь можно быть ночью?

– Не запрещено.

– А ее родители?

– Они разрешили.

Ни во что из этого я не поверил.

– В общем, – сказала Фира. – Если хотите, Ваня, Алеша и Мила, можете тоже приходить.

– А мы? – спросил Володя.

– А вы – нет.

– Почему это?

– Потому это, – сказала Валя.

Завязался спор, в котором мы с Андрюшей не участвовали. Ванечка показывал нам огромную гусеницу.

Андрюша спросил его:

– Ты что-нибудь знаешь о паразитических осах?

Ванечка покачал головой. А вы что-нибудь знаете о паразитических осах?

Вместо жала у них яйцеклад. Они впрыскивают яйца в гусениц или в тараканов, их личинки поедают хозяев изнутри, а потом прорываются наружу.

Иногда пара-тройка личинок остается внутри гусеницы и заставляет ее защищать других личинок, пока они не окуклятся.

А потом гусеница умирает.

Паразитические осы похожи на капиталистических воротил. То же паразитирование на чужих ресурсах, то же умение контролировать разум или парализовать волю. Природа бывает очень политична, и этим она мне нравится.

Ванечку рассказ о паразитических осах впечатлил. Он сказал:

– Я бы всех таких уродских ос убивал!

– Некоторые из них, – сказал Андрюша, – даже не едят, они только размножаются.

– Бессмысленная жизнь, – сказал я.

А Ванечка стоял, покачиваясь, бледный, с особой волчьей улыбкой, и вдруг сказал:

– Так люди с неба относятся к нам. Как к таким осам. Я бы всех таких тоже убивал!

Он засмеялся и запрокинул голову, посмотрел в небо:

– Я бы всех таких убивал! – повторил он. – Я – большой умник.

Я сказал:

– Думаю, осознание того, что у нас в мозгу сидят черви, вызывает некоторую оторопь.

Андрюша сказал:

– В детстве я играл в то, что я – паразитическая оса.

– Понятно, – сказал Ванечка. – Ты и сейчас ребенок. Почему не играешь больше?

Андрюша сказал:

– Иногда играю.

В Ванечке есть нечто, что меня пугает. Дело не в том, что он дурачок, или не только в этом. Не могу сформулировать – тревожно.

Ванечка спросил меня:

– А ты как родился?

– Как обычный человек, – сказал я.

Ванечка задумался, а потом сказал:

– А я не родился, меня в лесу нашли, напоили молоком, и с тех пор я так живу.

– Как волчонок?

– Как.

Я заметил, что Мила за нами наблюдает. Она разговаривала с Фирой и Валей (видимо, уточняли программу на вечер), но смотрела за Ванечкой.

– Вы с Милой хорошие друзья? – спросил я.

– Лучшая моя подруга, – сказал Ванечка. – А что это ты спрашиваешь?

Я не мог сказать ему истинную причину: мне хотелось проверить свою находчивость и умение разбираться в людях. С пианисткой-то я ведь почти угадал.

Почти, да только получилась скрипачка.

Потом мы допили сладкий фиточай, сдали стаканы и пошли проверить, как растут щенки. Я сказал:

– Надо взять рулетку, чтобы их измерить.

Все со мной согласились, но рулетки ни у кого не оказалось.

Мы наслаждались обществом Найды довольно долго, я уже и думать забыл о мероприятии, запланированном Фирой. Честно говоря, оно было мне не так уж и интересно.

На обратном пути мы с Андрюшей встретили Валю.

Она сказала:

– Жданов, если заложишь нас, тебе конец.

– Что?

– Ты – идиот, – сказал Валя и пихнула меня кулаком в живот.

Вышло достаточно больно. Как я уже сообщал, Валя лучше всех дерется.

Я сказал:

– Я совсем ничего не понял.

Валя сказала:

– Я тебе повторю: заложишь наш вызов духов, и все.

Она провела пальцем себе по шее, вышло очень недвусмысленно.

Андрюша сказал:

– Мы не заложим.

Валя сказала:

– Завтра начнутся процедуры. Вдруг мы потом будем слишком заняты, чтобы вызывать духов, или не сможем!

На руке у нее болтался браслетик с дельфинчиком – толстая синяя нитка с прикрепленной к ней маленькой прозрачной фигуркой. В брюшке у дельфинчика переливался всеми цветами камушек, похожий на опал. Казалось, по камушку идут волны, вот так он сиял, когда на него падало солнце.

– Но я решила, – сказала Валя, – что если ты сам там будешь, то не заложишь.

Я сказал:

– Не хочу там быть. Вызывать духов глупо.

– Приходи, – сказала Валя с нажимом.

Андрюша сказал:

– Мы придем.

Валя сказала:

– Вам же лучше.

А потом она развернулась и убежала.

– Странное у меня от всего этого впечатление, – сказал я.

– У меня есть по этому поводу теория, – сказал Андрюша.

– Какая?

– Ну, краткая теория: она в тебя влюбилась.

– Почему? – спросил я.

– Не знаю, – сказал Андрюша. – Ты задаешь слишком много вопросов, но надо прийти.

Я не был в этом так уверен.

Андрюша сказал:

– Девочки будут в пижамах.

И вздохнул.

– Еще от них хорошо пахнет, – добавил он.

– Ты не об этом должен думать, а о завтрашнем дне.

– И о нем я думаю, – сказал Андрюша. – Если будем просто спать, момент не прочувствуем. Надо не спать. А девочки сами тебя пригласили.

– Думаешь, Борю с Володей они пригласили?

– Фире нравится Боря, – сказал Андрюша.

Так я узнал, что он – эксперт в отношениях.

Я до самого конца старался быть несгибаемым, не согласился и в конце концов остался ночью в комнате один.

Я еще никогда не спал ночью в комнате один. На потолке колыхались тени от острых кривых ветвей, за окном было до странности тихо, и оттого я стал слышать навязчивый шорох.