Дело о королевском изумруде (СИ) - Куницына Лариса - Страница 11

— А вы опять без охраны… — начал было Шарль, но услышав злобное рычание в ответ, поспешно поклонился: — Уже идём!

Оруженосцы разошлись в разные стороны, а Марк снова направился к дверям Шаплена. Эмиль встретил его измученным взглядом, который барон проигнорировал и сразу же направился в мастерскую старого ювелира. Осмотревшись там, он спросил у его сына:

— Бывало ли такое, что ваш отец принимал кого-либо тайно? Мне стало известно, что прошлой ночью сюда приходила дама, которую он явно ждал.

— Дама? — Эмиль не удивился. — Такое случалось. Иногда к нему приходили попавшие в затруднительные обстоятельства аристократы, чтоб продать или заложить драгоценности, иногда заказывали фальшивые копии подлинных украшений. Как вы понимаете, в таких случаях клиенты предпочитают полную секретность.

— А на его столе всегда такой беспорядок? — Марк указал на сваленные кучей бумаги и амбарные книги.

— Отец все сделки предпочитал заключать от своего имени и всё держать под контролем, но бумажную работу не любил. Мне приходилось иногда наводить здесь порядок, чтоб убрать в папки старые бумаги и сложить всё так, чтоб он мог найти нужные сведения, не роясь в этой куче. Хотя, знаете, — Эмиль озадаченно посмотрел на стол, — всё-таки обычно у него всё было не так перемешано.

— Может, кто-то что-то искал? Например, письмо с просьбой о тайной встрече?

— Но вы же сказали, что это был возчик! — воскликнул окончательно сбитый с толку Эмиль.

— Возчику было незачем травить вашего отца, — заметил Марк и осмотрелся вокруг. Теперь, взглянув на чисто подметённый плиточный пол, он увидел возле стоявшего в стороне шандала с оплавленными остатками свечи какие-то чёрные лепестки. — Похоже, вот это письмо. Его нашли и уничтожили.

— Когда вы отдадите нам тело для погребения? — неожиданно жалобным голосом спросил Эмиль.

— Я сообщу вам, когда это будет возможно. И… чуть не забыл самое главное! Изумруд! Сколько он стоит?

— Отец отдал за него триста тысяч золотых марок, тех, с профилем короля Армана. Купец Пессон ездил за ним в Гарц.

— Пессон? Тот, что недавно умер?

— А он умер? Не знаю, я не слышал. Тот, о котором я говорю, живёт на улице Старой голубятни.

— Кто ещё знал об этой сделке?

— Никто, кроме меня и самого Пессона. Даже королевскому казначею мы сообщили лишь после того, как получили изумруд.

Покинув, наконец, дом ювелира, Марк отправился на улицу Старой голубятни, где без труда отыскал высокий дом, который нависал над головами прохожих резным балконом, забранным частой решёткой. Ему пришлось долго стучать, затем, наконец, в тёмной двери отворилось маленькое окошечко и на него взглянули испуганные заплаканные глаза пожилой женщины. Барон представился, и она нехотя открыла ему дверь.

Дом купца Пессона был просторным и богатым, но в отличие от домов знати, обставлен грубоватой надёжной мебелью. Украшений здесь было немного, только несколько дорогих гобеленов со сценами охоты и буфет с выставленной напоказ посудой из голубого алкорского фарфора.

Открывшая ему женщина оказалась вдовой Пессона, она неловко осмотрелась вокруг и посетовала на то, что прислуга разбежалась, а она плохо чувствует себя, потому не может предложить гостю угощение.

— Мне ничего не нужно, я по делу, — заверил её Марк и присел в массивное кресло возле стола, застеленного полотняной скатертью с вышитыми по краю золотыми павлинами. — Прежде всего, я хочу выразить вам своё соболезнование по поводу смерти вашего супруга, — произнёс он.

Женщина, которая присела в такое же кресло напротив, всхлипнула и покачала головой.

— Такая ужасная смерть, ваша светлость! Ещё вечером он был так весел, поужинал и велел мне идти спать, после чего отпустил прислугу. А утром его нашли мёртвым в кабинете. А после он… — её плечи задрожали, и она прижала кулак к губам. — Мне даже не дали его похоронить. Чиновник магистрата сказал, что поскольку он стал жертвой проклятия, его тело лучше сжечь в печи, а на кладбище просто установить поминальную плиту.

— Значит, его тело сожгли, — вздохнул Марк. — А скажите, госпожа Пессон, почему он отпустил тем вечером прислугу?

— Он кого-то ждал. Он сказал, что собирается заключить удачную сделку, которая принесёт ему хорошие барыши, но всё нужно держать в секрете, чтоб не прознали конкуренты.

— Этот гость пришёл? Вы его видели?

— Нет, я не знаю. Я никогда не проявляла ненужного любопытства, это рассердило бы мужа. Потому я пошла наверх и легла спать.

— Значит, вы ничего не знали о его делах? Меня интересует сделка с покупкой изумруда для королевского ювелира Шаплена.

— Ах, вы об этом… — она вздохнула. — Он рассказывал мне, что к нему обратился маркиз де Вард с поручением купить для него этот изумруд за двести пятьдесят тысяч марок, а муж рассказал об этом Шаплену. Тот дал ему триста тысяч, и муж купил изумруд для него. Но и деньги господину маркизу сразу не отдал, чтоб купить на них товар, сбыть его и из полученной суммы вернуть долг. Я уже написала господину маркизу письмо, где сообщила о том, что изумруд продан другому лицу, и я готова вернуть ему его деньги. Ответа пока нет, наверно он рассердился. Вы не думаете, что он может потребовать с меня компенсацию за то, что его обманул мой муж?

Она тревожно взглянула на него.

— Я не знаю, госпожа Пессон. Боюсь, что подобные вещи находятся вне моей компетенции.

— Ничего, я выплачу, сколько он скажет. Мне самой не так много нужно, на жизнь в любом случае хватит.

С улицы Старой голубятни Марк отправился к маркизу де Варду. По дороге он думал о том, что происшествие с купцом Пессоном очень похоже на то, что случилось со старым ювелиром. Он тоже с кем-то тайно встречался в своём доме в тот роковой вечер, и, если в доме Шаплена все возможные свидетели спали по странному стечению обстоятельств, то здесь сам купец устранил их, чтоб обеспечить секретность встречи, и тем самым сыграл на руку убийце. Была ли это та таинственная дама, которую видели оруженосцы? В любом случае, убийца, скорее всего, охотился за изумрудом, и надеялся получить его от Пессона, но тот уже передал его покупателю и, возможно, назвал преступнику его имя. Получается, что похитивший изумруд из дома фальшивый возчик и тот, кто отравил купца и ювелира, не связаны между собой. Вино было привезено в дом Шапленов светлым днём, и уже первой тёмной ночью грабитель мог выкрасть изумруд из тайника, закрыть сейф и убрать все следы своего пребывания в доме. А следующей тёмной ночью появился убийца, отравил старика, заставил его открыть сейф и, не найдя там изумруда, ушёл. Значит, он всё ещё в поиске, а изумруд у вора или у того, кто заказал ему эту кражу, ведь понятно, что обычный грабитель не оставил бы в сейфе диадему и опалы, да и продать камни из диадемы или опалы по отдельности было бы проще, чем такой большой изумруд.

Кто же ещё мог знать об этом необычном камне? Как о нём узнали таинственный убийца и заказчик кражи? Впрочем, о нём знал и маркиз де Вард, заказавший его покупку купцу Пессону.

Марк был о де Варде не слишком высокого мнения. Он помнил этого напыщенного красавца, всегда следовавшего за герцогом, а потом королём Ричардом. Ничего особенного он собой не представлял, ни умом, ни особыми амбициями не отличался, просто был очень горд своим положением при высокой особе и смотрел сверху вниз на всех остальных. Их пути при дворе почти не пересекались, да и не замечал, скорее всего, этот лощёный аристократ бедного мальчишку, служившего у короля на посылках. Маркиз де Вард так же участвовал в единственном военном походе короля Ричарда на восток, но являл собой лишь украшение его свиты, поскольку хорошо смотрелся на коне в латах, а проявить свою доблесть на поле боя ему не случилось.

Явившись в дом на Королевской площади, который блистал красотой и роскошью в ряду таких же богатых домов, он был препровождён лакеем в гостиную на первом этаже, а после в кабинет к маркизу. Тот мало изменился за прошедший год, и едва кивнув барону в качестве приветствия, нехотя указал ему на кресло возле стола. Похоже, принимая его, он лишь выполнял указ своего почившего друга о тайной полиции, обязывавший всех подданных оказывать ей всемерное содействие, а так же принимал во внимание то, что явившийся к нему «всего лишь барон», тем не менее, является близким другом короля, о чём знали все при дворе.