Три цвета крови - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 47

Еще через несколько месяцев рядом с парламентом взорвется автомобиль, в который будет заложена взрывчатка. Шеварднадзе получит легкие осколочные ранения, но и на этот раз судьба убережет от смерти. Всего лишь одна секунда отделила от гибели. Одна секунда, которая спасет ему жизнь. Он кажется заговоренным.

Аналогичная ситуация происходит и в Азербайджане. Уже в самый начальный период правления Гейдара Алиева из Турции приезжает специально нанятый киллер для устранения нового лидера республики. Заговор раскрыт, наемный убийца арестован. Тогда придуман изощренный план взрыва моста, по которому обычно ездит президент. Позднее под мостом найдут небывалое количество взрывчатки, способное похоронить не одну сотню людей. Взрыв должен состояться в тот момент, когда по мосту будет проезжать Гейдар Алиев вместе с украинским президентом Кучмой. Но покушение снова не удается.

И, наконец, рядом с бакинским аэропортом находят площадку, где устанавливают управляемые ракеты класса «земля – воздух», чтобы сбить президентский самолет над аэропортом, когда он пойдет на посадку. Но снова Рок или Случай спасают и этого президента. В день прилета дует сильный боковой ветер, и летчики решают изменить курс самолета. Президентский лайнер заходит на посадку с другой стороны, и Алиев чудом остается жив. Но, может, это тоже милость богов, решивших уберечь и его от смерти? Может быть, настоящему политику, кроме личных качеств, нужно еще и немного везения?

Противники считают Гейдара Алиева воплощением сатаны на Земле. Может быть, каждый истинный политик, приходящий в этот мир с момента его сотворения, несет в себе зачатки двух начал? Может, иначе невозможно изменить этот мир? И без разрушительной силы была бы бессмысленна сила созидательная? Но, как настоящий политик, Алиев понимает, что вся мирская суета не стоит ничего более, кроме действительного вклада в историю. Можно спорить, с каким знаком остается Гейдар Алиев в истории своего народа. Противники доказывают, что с огромным знаком «минус». Сторонники, что с не менее большим знаком «плюс». Однако очевидно, что истина лежит совсем в другой плоскости. К настоящему политику вообще неприменимы подобные термины. Уже одно то обстоятельство, что Алиев с некоторым перерывом сумел руководить республикой около тридцати лет, говорит и о его способностях, и о его таланте организатора. На напомаженную и надушенную голову никогда не возлагают венков. Во все времена лавровые венки триумфаторов возлагались на потные головы победителей. Это аксиома, которую твердо усвоят оба президента. Успех в любом деле – это сочетание таланта и труда, пота и вдохновения, работы и озарения, человека и Бога. Случайно можно получить лавровый венок, боги иногда любят шутить. Но носить его на своей голове много лет – для этого нужно больше, чем везение. Для этого нужны труд и талант, из которых и может родиться формула успеха.

У Шеварднадзе несколько другая, отличная от Алиева, проблема. Его также не любят противники, и им также восторгаются сторонники. Но в мировой истории уже был «Большой брат», оставшийся в двадцатом веке как великий государственный деятель, пусть даже для многих его критиков с огромным отрицательным знаком. Политиков вообще трудно судить чисто арифметическими знаками. Они всегда более сложны, и их судьбы гораздо интереснее, чем мы это себе представляем. И у Шеварднадзе есть некоторый комплекс «Большого брата», чья тень незримо присутствует за спиной любого грузинского лидера.

Шеварднадзе очень дорожит имиджем творца перестройки. Мудрый, осторожный, многоопытный, он понимает, как важно сохранять этот имидж в глазах мирового сообщества. Но где-то подсознательно он помнит и о другом грузине, оставившем пусть даже кровавый, но великий след в истории человечества. И оставшемся в памяти многих подлинным государственным деятелем, объективно создавшем самую величественную Империю в истории человечества. Может быть, поэтому Шеварднадзе так охотно посещает музей в Гори, отдавая должное талантам своего великого и кровавого соотечественника.

Перед Алиевым нет такой проблемы. Даже Мир-Джафар Багиров, управлявший республикой достаточно большой срок, не войдет в историю народа более выдающимся политиком, чем сам Алиев. Хотя бы потому, что столько лет никто не сумел управлять этим народом. Даже в средневековой истории не так много правителей, выдержавших столь долгий срок. Уже перешагнувший семидесятилетний рубеж, Гейдар Алиев понимает, как важно остаться именно в истории, а не разменяться на позолоченную мишуру, и потому сам сносит собственный бюст, установленный на родине дважды Героя Социалистического Труда в Нахичевани.

Обладающий невероятной, дьявольской памятью, проницательный, умный, Гейдар Алиев обладает и одной важной, по мнению сторонников, и крайне пагубной, по мнению врагов, привычкой. Он не умеет прощать предателей и врагов. Не умеет забывать и прощать. На Востоке нельзя быть милосердным по отношению к противникам. Эта непозволительная слабость уже стоила своих должностей нескольким последним руководителям республики до него.

И в Грузии, и в Азербайджане откровенно признают все – обоим лидерам нет альтернативы. В случае внезапной смерти в обеих странах может начаться гражданская война. Слишком велик круг претендентов на высшую должность, слишком нестабильна ситуация. К невероятно сложным экономическим проблемам нужно приплюсовать и унизительные поражения. Грузии – в Абхазии, Азербайджана – в Карабахе. Оба президента хотят решить эти проблемы еще при своем правлении.

Но как обрести уверенность, когда армия потерпела унизительные поражения, экономика страны находится в плачевном состоянии, а количество непримиримых врагов и оппонентов не поддается разумному исчислению? При этом в Грузии экономическая ситуация близка к катастрофической, и только бакинская нефть может выправить ситуацию. В обеих республиках, словно в насмешку над прежними усилиями лидеров, коррупция достигла не просто невероятных масштабов. Она стала абсолютной. На смешную зарплату прокуроров, судей, государственных чиновников – в пять-десять-пятнадцать долларов – невозможно существовать. Гейдар Алиев однажды признается, что ситуация по сравнению с двадцатилетним периодом его правления просто катастрофическая. Оба президента понимают, как тяжек путь их народов, велики страдания на этом пути.

И оба несут на себе весь груз прежних неудач и ошибок, прежних разочарований и поражений. Они прошли через крайнюю степень разочарований, будучи низвергнутыми с вершины, на которую однажды поднялись. Им удалось невозможное – они одолели вершину во второй раз. И обрели знание, недоступное многим политикам. Может быть, обретение мудрости и есть познание дьявола, ибо Адама и Еву, познавших мудрость, Бог выгнал из рая. Оба неоднозначных политика, ставших президентами, понимают, как важно удержать страны на краю пропасти, не сорваться в хаос гражданской войны, не допустить новых поражений, обрести уверенность и придать развитию наций новые импульсы. И понимают, что стабильность обоих государств лежит на их собственных плечах. На плечах этих очень пожилых людей. Ненавидимых, отвергаемых, проклинаемых, не признаваемых, не прощаемых многочисленными врагами, обожаемых, почти боготворимых сторонниками. Они должны стать спасителями своих Отечеств. Но как велика ноша, которую несут эти два человека, чьи судьбы так удивительно переплелись в конце двадцатого века!

Но, может быть, судьба политика и не бывает другой? Может, в этом и есть истинное призвание каждого из них? Ибо это единственное, чем они теперь живут. Второго «сошествия в ад» и низвержения они не вынесут. На третий рывок уже просто не хватит времени. И потому каждый день, отделяющий их от вечности, становится таким важным. Впереди – суд истории. Суд собственного народа, в чьей памяти они так и останутся Лидерами, бросившими вызов собственной Судьбе.

Глава 31

Дронго вошел в зал и медленно прошел к столу, за которым сидел Груодис. Тот пил шампанское. Увидев подходившего Дронго, он даже не изменился в лице. Наоборот, допил свой бокал и с улыбкой встретил нежданного гостя. Однако по лицу Груодиса Дронго почувствовал, что не так уж и нежданного. Место напротив Груодиса пустовало, и Дронго сел.