Три цвета крови - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 22

Увидев это обилие генералов и должностных лиц, полковник Савельев впервые подумал, что Дронго был прав, решив не появляться в составе официальной делегации. При таком количестве ответственных лиц легче всего заболтать проблему и не найти потом виноватого. От грузинской стороны приехало двое сотрудников посольства. Савельев уже знал, что красивый плотный мужчина является посланником и в данный момент замещает посла Грузии.

Совещание открыл президент, сказав несколько слов. Министр национальной безопасности бегло рассказал о готовящемся покушении на жизнь двух президентов во время встречи в Баку. Уточнил, что речь идет об оперативной информации, полученной в ФСБ, и необходимости принятия мер. После этого выступали по очереди министры и их заместители. Все говорили так, словно выступали с отчетами. Савельев поморщился: неужели этим все и кончится?

Когда выступал представитель Грузии, президент заинтересованно повернулся в его сторону. Он знал, что вчера вечером, одновременно вместе с ним, российский посол в Грузии передал полученную информацию и Эдуарду Шеварднадзе. Очевидно, грузинский представитель уже получил информацию из Тбилиси, и было крайне важно знать мнение другой стороны. Гумбаридзе говорил по-русски достаточно хорошо. И поэтому, по взаимному согласию всех и к большому облегчению многих присутствующих, разговор шел на русском языке. В Министерстве обороны республики многие генералы и офицеры были воспитанниками советской школы, при которой в армии общались только на русском языке, а служить приходилось по всему миру. И многие из них, как, впрочем, и почти во всех остальных национальных армиях стран СНГ, зачастую русский знали гораздо лучше своего родного, от которого отвыкали за долгие годы службы.

Для президента республики такой проблемы не было. Он одинаково хорошо владел обоими языками и внимательно, не вмешиваясь, слушал выступавших. Грузинский представитель сказал, что правоохранительные службы его республики уже проводят нужные оперативные мероприятия. Однако сам Эдуард Шеварднадзе твердо заявил, что обязательно приедет в Баку, что бы ни произошло. Эти слова, похоже, вызвали одобрение Алиева, сидевшего во главе стола.

Для Грузии, оказавшейся в чрезвычайно тяжелой экономической ситуации, подписание договора с Баку было не просто экономически выгодным. Это было одним из тех условий выживания, в котором не бывает альтернативы. Не имея собственных источников сырья, республика рассчитывала на строительство нефтепровода по своей территории и получение соответствующих гигантских поступлений от международного консорциума. В последнее время даже Турция, некогда отвергавшая любые другие варианты, согласилась с грузинским вариантом, рассчитывая, что затем нефть будет идти все равно через Турцию.

Шеварднадзе был прежде всего политиком. Он не мог, не имел права срывать свой визит. Даже несмотря на реальную опасность, он обязан был прилететь в Баку и подписать этот договор, так много значащий для Грузии. Выступавший от его имени Зураб Гумбаридзе твердо заявил, что президент обязательно прилетит в Баку двенадцатого июня утром.

После грузинского представителя выступили еще несколько генералов. Все говорили о проведенных мероприятиях, рассказывали о своих задачах, отчитывались за своих людей. В заключение президент напомнил о необходимости быть бдительными и не дать врагам республики сорвать подписание контракта. Затем объявил совещание оконченным. Савельев был потрясен. Неужели это все?

Когда все поднялись, к нему подошел неизвестный мужчина и шепотом попросил задержаться. Савельев прошел за незнакомцем в другой кабинет. Здесь было всего несколько человек – министр национальной безопасности, министр внутренних дел и незнакомец, проводивший Савельева в эту комнату. Через минуту в кабинет вошел Алиев.

Он подошел к Савельеву:

– Вы давно работаете в органах контрразведки?

– Двадцать лет, – признался полковник.

– А я уже почти тридцать лет, как перешел на другую работу, – усмехнулся президент. – Садитесь, мы начнем.

И тут Савельев понял весь смысл прошедшего совещания. Это была просто вынужденная необходимость держать людей в нужном ритме, не давая им расслабиться. Но решить что-либо в такой ситуации, по-видимому, и не планировалось. Алиев работал в контрразведке достаточно много лет, чтобы знать, как решаются подобные оперативные вопросы. Более того, именно он руководил контрразведкой республики, прежде чем был выдвинут в руководители местной госбезопасности.

На этот раз дело пошло без ненужной говорильни. Алиев знал профессию контрразведчика и задавал конкретные, четкие вопросы.

– Мне сказали, что у вас была информация по одному из предполагаемых террористов? – обратился он к Савельеву.

– Да. Вчера мы передали примерное описание этого человека. Но точнее установить не смогли.

– Мы уже установили, кто это, – сказал президент. – Я не хотел об этом говорить на совещании. Там было слишком много людей, а в нашей профессии такая реклама не нужна.

Савельев понимающе кивнул.

– Рассказывайте. – Он обратился к министру внутренних дел. – Не нужно вставать. Говорите сидя.

Министр достал бумаги.

– Удалось установить, что в УВД города недавно был принят на работу майор Алескер Самедов. Вернее, он был восстановлен на работе после увольнения, – осторожно поправился министр. – Увольнения из органов МВД за злоупотребление спиртным.

– Куда он направлен? – спросил президент.

– Как и раньше, в ГАИ республики, – протянул министр. Было видно, что ему было трудно об этом говорить.

– А кто подписал приказ? – нахмурился президент.

Министр замялся.

– Я, – сказал он наконец. – Мне принесли из отдела кадров, и я подписал.

В кабинете повисла тишина. Все ждали, что скажет президент. И все боялись. Алиев резко махнул рукой, брезгливо поморщился.

– Проверь. Это что такое творится! Преступники уже сами решают, кого куда назначить. Наблюдение за Самедовым установили?

– Всех лучших людей послал, – выдохнул министр, – следим за каждым его шагом.

– У вас есть еще какая-нибудь информация? – спросил президент Савельева.

– Мы передали вашим контрразведчикам фотографии Груодиса и его людей, – доложил Савельев. – По полученным из Англии сообщениям, счет для членов группы там открывал какой-то неизвестный нам подданный Турции.

Президент посмотрел на министра национальной безопасности. Очевидно, оба подумали об одном и том же. Раньше уже было несколько подобных сигналов от «дружественного соседа». Но в присутствии российского полковника об этом говорить не следовало.

– Как там у тебя? – спросил президент у незнакомца, сидевшего рядом с Савельевым.

– Завтра с утра блокируем все дороги к дворцу «Гюлистан», – доложил тот, – поднимем вертолеты. Для встречи в аэропорту задействуем силы Министерства обороны. И удвоим обычную охрану.

«Это начальник управления охраны», – понял Савельев.

– Все правильно, – кивнул хозяин кабинета, – но мне кажется, что мы не учли специфики этих террористов. Они ведь не просто бандиты, а бывшие сотрудники КГБ. Значит, придумают что-нибудь неординарное.

– Вся трасса будет под нашим контролем, – развел руками начальник охраны.

– При чем тут трасса, – Алиев задумался, – нет, они не станут нападать на трассе. Там много охраны и машины идут быстро. Я тебе говорю, они придумают какой-нибудь другой ход.

– Самедов восстановлен в ГАИ, – продолжал начальник охраны, – мы считаем, что покушение произойдет на трассе. У нас есть некоторые наработки.

– Что ты предлагаешь?

– Когда пойдут ваши автомобили, вся дорога перекроется. С одной стороны, это безопасность, а с другой – все знают, что вы должны проехать. Может, на этом они все и подготовили. Поэтому мы пустим сначала ложный эскорт вместе с вашим автомобилем, а уже затем проедете вы с Шеварднадзе во второй колонне. Если террористы и готовят акцию на трассе, они ударят по вашему автомобилю, – доложил начальник охраны.