Три цвета крови - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 13

– Простите, – сказал по-английски прошедший мимо человек. Это был подполковник Олег Пискунов. Дронго запомнил это узкое, почти мальчишеское лицо седого человека в очках. Это был единственно достойный противник, способный переиграть любого наблюдателя. Теперь Дронго не сомневался, что утренняя встреча Перлова с представителем группы Груодиса обязательно состоится.

Глава 9

В Москве шел сильный дождь. Он начался рано утром, как-то незаметно, словно раздумывая, стоит ли. Но, начавшись, постепенно вошел во вкус и развернулся во всю мощь к полудню, устроив грозовой концерт над белокаменной, рассекая небо молниями, раскалывая громами.

Даже самый сильный ливень не сумел бы помешать встрече Матюхина и его гостей. Сегодня решался очень важный вопрос, и на такие мелочи, как плохая погода, никто просто не обратил внимания. К дому, выбранному для встречи, гости начали подъезжать к пяти вечера. Первым прикатил Павел Бурнаков, один из лидеров самого крупного московского объединения, «держащего» большую часть торговых заведений в нескольких округах столицы. По мнению компетентных источников, у него под ружьем было около двух тысяч человек, и он считался самым крупным московским авторитетом, наравне с Матюней, контролирующим большую часть и подмосковных группировок.

Войдя в комнату, он демонстративно любезно поздоровался только с Матюхиным, не обращая внимания на его многочисленных помощников и телохранителей. Впрочем, Матюхин ответил тем же, не заметив приехавших с Бурнаковым людей. Сразу вслед за этим прибыл Хромой Гиви, который действительно сильно хромал. Он не стал демонстрировать нарочитую любезность, а лишь коротко кивнул обоим, равным ему по силе и влиянию в городе. Но, сев за стол, он молча уставился в одну точку. Матюхин недовольно пожал плечами и взглянул на часы. Должны были подъехать еще двое, но они запаздывали.

– Может быть, начнем? – раздался гортанный голос Гиви Кобахидзе. – Все уже собрались.

– Не все, – возразил Матюхин. – Мы ждем представителей из Баку и Махачкалы.

– А зачем мы их должны ждать? – спросил Хромой Гиви. – Если они захотели опоздать, это их личное дело. Мы пришли вовремя и не хотим их ждать.

– Да, – поддержал Бурнаков, – чего мы ждем? Когда они подойдут, мы им коротко расскажем о том, что решили. Не они будут нам диктовать, что и как делать. Это наше право.

– Тогда прошу всех выйти из комнаты, – твердо заявил Матюхин, – останутся только уважаемый Гиви и Павел. Охрану остающихся я гарантирую лично.

Бурнаков разрешающе взглянул на своих людей. Начальник его охраны, бывший офицер КГБ, вышел одним из первых. Он знал, что в подобных случаях хозяину лучше не перечить. Следом за ним потянулись охранники Кобахидзе, от которых несло ароматом французских одеколонов.

Когда они остались втроем, Матюхин обвел взглядом свой кабинет:

– Теперь мы можем переговорить.

– Ты не доверяешь своим людям? – спросил Гиви. Он был высокого роста, очень худой, с сильно выпирающим кадыком, который судорожно двигался, когда Кобахидзе нервничал.

– А ты доверяешь? – огрызнулся Матюхин. – В нашем деле вообще никому доверять нельзя. Лучше, если о нашем разговоре будем знать только мы, да и предателей быстрее найдем если что.

Кадык Гиви судорожно дернулся, но он промолчал. Тучный Бурнаков нахмурился.

– Почему нет людей из Баку и Махачкалы? – спросил он.

– Может, задержались где, – посмотрел на часы Матюхин. – Скоро подъедут. Не волнуйся.

– Без них наш разговор просто брехня трех людей, – зашипел Бурнаков. – Как груз получать будем?

– Это пусть Гиви решает, – кивнул на Кобахидзе Матюхин, – он товар должен получить у них и в Москву доставить. А дальше уже наше дело.

– Зачем так говоришь? – занервничал Гиви. – Получается, что вы в стороне. А зачем тогда ты сюда позвал этих посланцев с Кавказа? Мне не доверяешь, да?

– Хватит, – разозлился Матюхин, – я тебе доверяю. Иначе твои кишки давно лежали бы на этом ковре. Сам знаешь, зачем нам нужен посланец с Кавказа, – нужно наладить с ними более прочные связи.

– Давайте без шухера, – предложил Бурнаков. – Что нужно делать? Зачем ты нас позвал?

– Наши друзья в Германии, которые помогали нам несколько раз размещать товар, попросили за некоторых людей, – сказал Матюхин, – и Гиви обещал помочь. И чем это кончилось? Двое отказались, а одного мы даже не смогли убрать.

Матюхин сказал «мы», и этим несколько успокоил Гиви.

– Но мы нашли вместо них других, – напомнил Гиви, – и даже устроили одного из них туда, куда просили твои друзья. А второй сейчас там живет. Его документы уже взяли, чтобы оформить на работу. Но за это мне еще платить придется.

– Не придется, – возразил Матюхин, – я сегодня говорил с моим человеком в Германии. Он сказал, что они готовы финансировать все наши действия.

– Пять тысяч долларов? – засмеялся Гиви. – Большие деньги в Европе сейчас пять тысяч долларов. Там президент Ширак получает в месяц семь тысяч долларов. А я такую сумму за три часа в казино проигрываю.

– Они готовы дать по сто тысяч долларов, – строго сказал Матюхин, – а ты не валяй дурака. Постарайся устроить второго на нужное место. У них должна быть вся информация.

– Сделаю, – кивнул Гиви. – Что-то твои друзья наглеют. Уже указывать нам стали.

– Они просят, а не указывают.

– И щедрые такие, – задумчиво сказал Гиви, – почему они столько денег платят? За информацию? Здесь что-то не так, они нас обманывают.

– Это не наше дело. Мы обязаны устроить двоих туда, куда они хотят. Если можешь устроить без денег, действуй сам. А деньги положи в карман или проиграй в казино. А еще лучше поделись с товарищами. – И Матюхин подмигнул Бурнакову.

– Ты мне зубы не заговаривай, – кадык у Гиви снова заходил вверх и вниз, – я деньги из «общака» никогда не брал. Сколько нужно, столько и заплачу, но твоих людей устрою. Одного выгнали за пьянство. Если он по-прежнему пить будет, опять выгонят.

– Значит, ты объяснишь ему, чтобы не пил, – рассудительно сказал Матюхин.

– А получится? – недоверчиво спросил Бурнаков.

– Всегда ты, Бурнак, всего опасаешься, – заулыбался Матюхин, – еще как получится. Сейчас приедут ребята с Кавказа и все расскажут. За деньги там может получиться все. У нас еще иногда попадаются идеалисты, не отягченные умственной деятельностью. А у них таких идеалистов давно нет. Выбили они их, вывели. Одни «мужики» остались. А еще «паханы» и «шестерки».

– Ты меня уму-разуму не учи, – нахмурился Бурнаков, – молод еще. Я сам все понимаю. Хочу знать, почему такие деньги за пьяницу платят?

– Откуда я знаю? – рассудительно сказал Матюхин. – Может, они решили, что он им подходит. Вот и просят, чтобы в управление охраны включить грузина, а другого в милицию устроить, на прежнее место работы.

– Такие деньги, – раздумывая, сказал Бурнаков, – за эти деньги они могут десять милиционеров купить. А почему-то хотят именно своих людей.

– Это не наше дело, – рассудительно сказал Матюхин, – они нам помогают. Мы им. И точка. Я вопросов лишних никогда не задавал, поэтому так долго и живой хожу.

– А среди твоих ребят, наоборот, болтуны появились, – добавил Гиви Кобахидзе, обращаясь к Бурнакову, – если не суки.

– Выражайся яснее, – встрепенулся тот.

– У меня три провала было. Трижды моих людей ловили, когда они свой товар сюда привозили, – огрызнулся Гиви, – и все три раза о товаре знали твои люди. А когда я попросил Матюхина принять товар, все прошло благополучно.

– Ты думай, о чем говоришь, – шумно задышал Бурнаков, – ты лучше среди своих поищи, может, там кто-нибудь решил с «мусорами» снюхаться?

– Я своих людей знаю, – гордо возразил Гиви, – если суку найду, убью. Они это знают.

– А мои, значит, подумают! – закричал Бурнаков бабьим визгливым голосом. – Ты моих ребят не знаешь! Кто ты такой, что ты так говоришь?!

– Я знаю, что говорю! – заорал в ответ Гиви.

– А я говорю, что и среди моих людей все чисто! Ты в другом месте поищи, почему у тебя товар пропадает.