Преступление. Наказание. Правопорядок - Азарян Енок Рубенович - Страница 48

Еще Сократ был убежден в том, что общий правопорядок, законность и закон исходят из устроенности и слаженности в душе каждого человека, который справедлив, сдержан, порядочен и почтителен к законам.[178]

Отмечая, что ценности духовной общности государства должны ставиться гораздо выше ценностей общности материальных потребностей и имущества, Гегель подчеркивал чрезвычайную важность сохранения правопорядка: «Содействие анархии является высшим, вернее, единственным преступлением против государства, ибо оно включает в себя все остальные государственные преступления, и те, кто наносит вред государству не опосредственно, подобно другим преступникам, а непосредственно, нападают на само государство, являются самыми страшными преступниками; и нет у государства более высокого долга, чем сохранить себя и самым верным способом уничтожать силу этих преступников».[179]

В этом контексте основной целью уголовного права и закона является поддержание стабильного правопорядка, в рамках которого можно обеспечить охрану прав и свобод людей, их жизнь, здоровье, собственность и окружающую природную среду.

Во вступительной статье к Уголовному кодексу Испании 1995 г. подчеркивается важность уголовного законодательства в деле сохранения и укрепления общего правопорядка как системы, принципов человеческого общежития посредством уголовно-правового нормирования и целесообразного использования мер государственного принуждения и наказания. В этом смысле вся система действующего уголовного законодательства представляет собой как бы «негативную конституцию общества».[180]

Функция наказания как средства защиты и восстановления правопорядка закрепляется также в параграфе 47 гл. 2 УК Германии, равно как и в действующих уголовных законодательствах других развитых стран (например, Канады, США, Франции, Испании и др.).

С точки зрения уголовного права правопорядок представляет собой систему всех объектов, социальных ценностей и благ, отношений, которые требуют обязательной и принудительной охраны и защиты со стороны государства посредством установления определенных нормативных запретов и ограничений, процессуально принудительных и исполнительных мер и наказаний, направленных на предупреждение различного рода посягательств на эти объекты и отношения.

Каковы же основные гарантии сохранения правопорядка в сфере уголовных правоотношений?

Очевидно, что правопорядок гораздо стабильнее там, где имеются больше истинной веры и любви человека к Богу и своим ближним, устойчивых добрых нравов (т. е. стабильный «правопорядок»), правомерное действующее законодательство, своевременное и четкое его исполнение, своевременное восстановление нарушенного права, необходимое и достаточное наказание правонарушителей и эффективная социальная профилактика правонарушений. А для этого необходимо, чтобы совокупность разрозненных друг от друга эгоистичных индивидов, семей, корпораций, политических партий и наций посредством истинной веры и любви, высокого правосознания и самоограничения солидаризировались бы и образовали единое, целостное общество, заинтересованное в сохранении стабильного правопорядка. Без всего этого сами по себе законы и государственное принуждение вовсе не достаточны для установления такого правопорядка. Недаром говорится, что законы без добрых нравов ничего не значат, равно как и нравы без истинной веры недостаточны (Quid sunt leges sine moribus – quid sunt mores sine fide? – скептически вопрошали римские юристы).[181]

В настоящем исследовании мы ограничимся рассмотрением гарантий сохранения правопорядка в области уголовных правоотношений на уголовно-законодательном, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном уровнях.

Наличие правомерных уголовно-правовых норм является необходимой и первоочередной юридической гарантией для сохранения правопорядка. А для того чтобы нормы уголовного закона были бы правомерны, законодатель должен учитывать различные закономерности и особенности развития своей страны. «Многие вещи управляют людьми, – писал по этому поводу Ш. Монтескье, – климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычай; как результат всего этого образуется общий дух народа. Чем более усиливается в народе действие одной из этих причин, тем более ослабляется действие прочих… Законодатель должен сообразовываться с народным духом, поскольку этот дух не противен принципам правления, так как лучше всего мы делаем то, что делаем свободно и в согласии с нашим природным гением».[182]

Если же законодатель не имеет чувства меры и не соблюдает пределы в поощрении добра и в запрете зла, то он сам невольно становится первонарушителем права и порядка. Еще в Древних Афинах (V в. до н. э.) внесение и принятие неправомерных законопроектов в народном собрании считалось государственным преступлением и сурово наказывалось.[183]

В некоторых государствах приняты специальные законы, которые гарантируют порядок осуществления законодательного процесса. Так, закон США 1946 г. о регулировании лоббизма рассматривает незаконное влияние на членов Конгресса посредством подкупа как преступление и устанавливает наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Тем не менее данный закон сам неправомерно допускает и пытается регулировать проявления лоббизма, вместо того чтобы в корне запретить противоправные услуги подкупленных законодателей и предельно сурово наказывать нарушителей государственного правопорядка. Дело в том, что никакой формальный контроль за действиями лоббистов (их регистрация, расходование денежных средств, получаемых ими, и т. д.) изначально не может быть достаточно эффективным для гарантий разработки правомерного законодательства, ибо для этого прежде всего необходима конституционно закрепленная система законодательных критериев, а также контрольная сигнально-информационная обратная связь между правоприменителями и самим законодателем.[184]

Естественно, возникает вопрос: по каким критериям правомерности законодатель должен запретить или ограничивать то или иное деяние людей?

Прежде всего он обязан различать уголовно-правовые отношения от прочих правоотношений в зависимости от правоохраняемых объектов, ценностей, потенциальной и реальной опасности посягательства на них и прочих элементов предполагаемого состава правонарушения. При этом законодатель не должен без очевидной необходимости запрещать то, что может быть упорядочено другими мерами социального воздействия, которые не сопряжены с государственным принуждением, как-то: религией, нравственностью, обычаями, искусством, наукой, социальной политикой, экономикой и общей культурой, ибо закон произволен от них и служит лишь дополнительным средством восполнения их недостаточного воздействия. Кроме того, при установлении тех или иных запретов законодатель должен учитывать также степень реальной возможности контроля за теми противоправными и общественно опасными деяниями, за совершение которых виновные обязательно должны быть привлечены к уголовной ответственности и, как правило, наказаны в целях предупреждения совершения подобных поступков.

Если правоохраняемый объект и социальное отношение имеют существенную общую значимость и требуют уголовно-правового упорядочения, контроля и регулирования (об этом мы уже достаточно подробно говорили в § 1 гл. 1 настоящей работы), то законодатель не должен преступно бездействовать и молчаливо соглашаться с посягательствами на них, а обязан вовремя среагировать, изучить их причины, сформулировать данную правовую проблему и законодательно нормировать систему правовой ответственности всех участников – субъектов предусмотренных правоотношений, а также санкционировать определенные меры наказания для каждого из них.