Петербургские истории (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна - Страница 28

— Тогда, может, еще чайку?

После третьего чайника во дворе зарокотали моторы. Гарик вскочил и рванул к окну.

— Ух, ты! — в полном восторге завопил он, — менты и ОМОН!! Вау!!.

— Сиди! — рыкнул глава семейства.

Пацан вынужденно вернулся на табурет. Зато поднялась бабушка и поманила меня:

— Идем, Криста, встретим. А вы посидите, но двери пока не закрывайте. Наверняка надо будет показания ваши собрать. Соседи ваши как, согласятся?

— Дум Думыч точно согласится, — кивнул зять, — это он как раз с ними ругался.

Нас в подъезде встретил майор Мельников и еще один мужчина в штатском.

— Майор Лютиков Илья Сергеевич, — отрекомендовался он, — оперуполномоченный по особым делам Санкт-Петербургского УВД.

— Очень приятно.

— Где?

— Тринадцатая. Да вы сами прислушайтесь.

Они последовали нашей просьбе. Переглянулись. Мельников кивнул, а Лютиков достал рацию:

— Внимание! Группа, захват!

Дальше было все как в боевике: толпа крепких ребят в масках, с оружием и щитами, заполнили лестницу. Подсадной пришлось стать мне. Я вздохнула, но с одобрительного кивка бабушки позвонила в дверь. Громко и требовательно. Потом поколотила ногой в филенку и еще раз позвонила:

— Открывайте, сволочи!!

За дверью притихли и потом чей-то голос спросил:

— Кто там?

— Соседи снизу! У нас с потолка течет! И воняет как из помойки! Открывай, давай! Что у вас там, в ванной, трубы прорвало?!

— Э… нет, ничего не прорвало.

— А у нас течет!!! Ничего не знаю, открывай, давай, показывай ванную!

Замок щелкнул, дверь начала приоткрываться. Но я уже отскочила, потому что меня рванули назад крепкие руки в перчатках. Дверь они же распахнули рывком, небритого мужика скрутили как тряпочку, вытащив на лестницу.

— Всем стоять!!! — с громкими воплями служивые приступили к работе.

Вскоре нас, как понятых, пригласили внутрь. Бабушка огляделась и кивнула:

— Улики, как говорится, на лицо.

В большой комнате у стены стоял низкий стол, на нем статуэтка козла, черные свечи, какая-то гадость. Повсюду намалеваны перевернутые пентаграммы и странные знаки. Куча оборванцев странного вида. А вот главарь принес всем сюрприз:

— Волк?! — бабушка остолбенела.

Крепкий чернявый мужик лет сорока с бельмом и шрамом через правое веко ощерился действительно по-волчьи.

— Вы знакомы? — тут же встали в стойку следователи.

— Да век бы его не знать, — указала бабушка подбородком на чернявого, — только еще мой отец с ним враждовал. Вполне возможно, что именно он сиротой мою внучку и оставил.

— Отец?!. - следователи, как по команде, посмотрели на Волка и снова повернулись к бабушке.

— Не смотрите, что выглядит молодо. Ему уже больше ста лет, только молодость эта куплена ценой чужих жизней.

— Так… — Лютиков сделал жест омоновцам в сторону задержанного, — этого пакуем отдельно.

— Погодите! — бабушка подошла к Волку и вынутым из кармана мягким карандашом быстро нарисовала странный символ, вписанный в круг, ему на лбу, — вот так! Знак не стирать и не трогать, пока я не разрешу. И руки ему надо связать сзади и покрепче. Сможете повязать еще и за локти — вообще будет хорошо.

— Слышали? Делаем, как сказано.

Дюжий омоновец в плотной маске кивнул, заковал пойманного в толстенные наручники, откуда-то из многочисленных карманов разгрузки достал пластиковую стяжку, без жалости стянул пленнику локти так, что Волк, обмякший было после нарисованного знака, заскулил, и вдвоем с напарником поволок его вниз.

Следователи обошли соседей, собрали показания. В присутствии понятых (нас с бабушкой) осмотрели квартиру, нашли несколько растерзанных собак в ванной и, на закуску, в кладовке — свеженький труп бомжа. Меня, если честно, вырвало — жуткое зрелище! Кстати, то, что беднягу убили совсем недавно — сообщил эксперт, осматривавший вместе со следователями улики.

— Чудно, чудно! — благообразный дядечка потер руки в резиновых перчатках и убрал лупу в кейс, — столько улик, столько деталей!..

Меня передернуло.

— Благодарю за помощь. Можете быть свободны, — Мельников с сочувствием посмотрел на мою зеленую моську, — я с вами свяжусь, если что. Кристине неплохо бы валерьянки принять. Дело житейское, это мы привычные, да и то, всякое бывает.

11. Предложение на миллион

Поездка на Смоленское кладбище окончилась совершенно неожиданно, но бабушка была уверена, что это нам поможет поскорее купить дачу. Интересно, как? Зина, конечно, отличная женщина, душевная, щедрая. Но она — всего лишь продавщица. Бабушка же утверждает, что это как раз неважно. Важен сам факт. Интересно, почему?

Вот с такими мыслями я сидела на лекции по стандартизации и пыталась сосредоточиться на теме занятия.

— После утверждения предварительного текста ГОСТа, — Рабинович со вкусом подчеркнул кусок фразы на доске, — проводится натурное испытание рецепта…

Нинка вздохнула и покосилась вправо. Пихнула меня локтем: кажется, к нам по подпартной почте спешит записка?.

Угадала: сложенный квадратик в клеточку с адресом: «Стриговой, О-4» ловко пролетел от руки к руке и приземлился на мой конспект.

Левой рукой, не отрываясь от скорописи, развернула.

«Мы не знакомы лично, но стоит это исправить. Есть дело, которое будет тебе наверняка интересно и для всех взаимовыгодно. После лекций, в башне, у горниста. Не бойся, зуб даю, ничего плохого. P.S. Если все же трусишь, возьми свою подружку с собой».

Хм. Почерк похож на мужской, но не обязательно. Гальке бы показать, эта Шерлока Холмса недоделанная точно могла бы что-то еще сказать, но не буду. Пока, во всяком случае. Для начала пойду, посмотрю, а там уже видно будет.

В главном корпусе есть башня, давно служащая складом для всякого хлама: мебели, предметов, партийных символов и прочей чепухи, которая уже не нужна, но на балансе значится и выкинутой быть не может. В том числе, и большая гипсовая скульптура пионера с горном. Двери в тот закоулок уже лет пять, как не закрываются, так как замки сломаны, но никого это не волнует. Так что уже несколько поколений студентов назначают там встречи без боязни, потому что территория традиционно нейтральная и мирная.

Я подумала, посоветовалась с интуицией и пихнула локтем подругу. Подсунула записку. Та, уже давно ерзавшая от любопытства, мигом прочитала и сделала вопрос лицом. Я в ответ пожала плечами. Пододвинула к себе листок и отчеркнула последнюю фразу. Нинка горячо закивала. Вот и хорошо. Она девушка боевая, если что, в бубен двинет — мало не покажется.

Окончания лекции мы ждали как чуда. Хорошо, что она на сегодня последняя. Но, похоже, не только мы такие внимательные.

— А что это за записку тебе прислали? — Галька и Светка встали на выходе с нашего ряда стеной.

— Не ваше дело, — я поправила сумку на плече.

— С каких это пор перед вами все отчитываться должны? — Нинка уперла кулаки в бока.

Народ загудел: излишнее любопытство этой парочки многих достало.

— Идите, погуляйте, болезные, — я отодвинула Гальку с пути и направилась к выходу, — маленькие еще к нам цепляться.

Нинка чувствительно пихнула Зимину, снова ущипнув, и проследовала за мной. Вышли в коридор и прибавили шагу.

— Как бы следом не направились.

— Пусть попробуют, ноги выдерну и вилки вставлю, — Нинка решительно шагала вперед, — интересно, кто это написал.

— Через пять минут все узнаем.

В закоулке у горниста было тихо и безлюдно. Нинка села на сломанную парту и открыла новую книжку про эльфов и магию. Я рядом достала конспекты и начала сверять, дописывая кое-что, пока помню.

Шаги мы услышали одновременно. Подруга подняла голову от страниц, я выпрямилась и отложила ручку. Мы переглянулись, а из-за угла вывернул однокашник Верки, входивший в элиту ее группы, но где-то ближе к середнячкам. То есть, не совсем блатной, и, вроде, учится честно. Мирон, кажется. Имя редкое, потому и запомнилось. С нами он никогда не пересекался, так что интерес к моей персоне втройне удивителен.