Петербургские истории (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна - Страница 20

Наша, родная, пятнадцатая аудитория — место постоянного обитания Никаноровой и кабинет русской кухни, пахла свежей покраской и блестела отмытыми партами. На подоконнике любимые преподавателями традесканции, на столе — свежий букет.

Никанорова бросила на стол неизменный ежедневник и журнал, одернула торжественный костюм. Подождала, пока мы рассядемся, и села сама. Окинула группу многозначительным взглядом.

— Ну, что, позор Пищепрома, сдаем отчеты?.. — нарочито усталым голосом.

Первой выскочила староста и торжественно плюхнула на угол стола свой дневник практики, облаченный в прозрачную обложку. За ней потянулись остальные. Мы с Нинкой расчетливо притормозили, став предпоследними из группы: сейчас Никанорова сорвет свою злость на любимых жертвах, а потом обязательно решит проявить свое «чуйство юмору» и начнет показательно зачитывать отчеты вслух. И чаще всего она не морочится и берет те, что сверху.

Так и случилось: куратор пересчитала взглядом количество тетрадей, обвела нас взглядом.

— Иванчикова, отчет сдавать будем?..

— Марина Витальевна, простите пожалуйста, я его дома забыла! — Ритка вскочила и сделала жалобную мордочку, — самолет из Хургады опоздал, и я прилетела сегодня рано утром, а не вчера, как должна была!.. Даже домой не попала, сразу из аэропорта — в колледж!.. Я завтра принесу, честное слово!!!

— Так. А у Дубовской тоже самолет опоздал?..

— Нет, — Ксюха чуть не плакала, — я просто забыла… перенервничала, почти всю ночь не спала, а утром будильник не услышала, чуть не опоздала. Так вылетела из дому, что все забыла. Простите, пожалуйста, Марина Витальевна, я завтра его принесу.

Их подружка Бабочкина свой отчет как раз принесла, поэтому сидела тихонько и выдыхала носом.

Никанорова помолчала, обвела взглядом нас.

— Ладно, дармоеды. Завтра чтоб все сдали, иначе пеняйте на себя!..

Все истово закивали. Преподавательница еще посидела, но, решив, что агрессию она уже выпустила, приступила к следующему номеру программы.

— Кто тут у нас первый?..

Взяла самый верхний отчет:

— Петрова… отлично, пусть будет Петрова. А практику она у нас проходила, — раскрыла обложку, — в ресторане «Волна». И что же она нам тут написала? Ах, вот что!..

Дальше вредина начала зачитывать оглавление (абсолютно стандартное), стараясь найти хоть что-то смешное, на ее взгляд, либо пытаясь сделать таковым обычные фразы, вырывая их из контекста. Группа сидела с каменными лицами, пряча любые эмоции, потому, что если показать веселье, то отомстят свои, а если возмутиться — отомстит Никанорова, и неизвестно, что будет хуже.

Отчет Петровой закончился. Все перевели дух, ожидая, что пытка закончилась, но — нет. Следующим взяли второй дневник — мой отчет. Признаюсь, что я его специально так положила, по совету бабушки. Посмотрим, насколько ба окажется провидицей.

— Так, Стригова, — Никанорова открыла мой дневник практики, — что же ты нам написала? Провела практику в столовой завода «Ижорский металл». Хорошо… ага…

Она начала читать оглавление, показательно хмыкая и агакая, но, к всеобщему удивлению, не хохмя и не придираясь. Мы с Нинкой переглянулись: что-то идет не так, как всегда?.. Группа удивленно замерла и напряглась: любимицей я не была, хотя и девочкой для битья — тоже, так что ничто не мешало Никаноровой меня обсмеять. Галька Вульф поймала мой взгляд и вопросительно подняла брови. Я в ответ пожала плечами.

Никанорова листала дневник, молча читала, хмыкала. Задирала бровь, кивала пару раз и даже — о, ужас! — улыбалась. Мы сидели в полнейшем шоке и только переглядывались. Наконец, она дочитала все до конца, проверила печати и прочие формальности, захлопнула тетрадь. Подняла на меня ничего не выражающий взгляд.

— Стригова… — куратор явно пересиливала себя, — чем ты занималась на практике?

— Работала помощницей повара в мясном цехе — я встала, как положено.

— Вот как?.. И чем же ты там занималась?

Добросовестно рассказала в общих чертах.

— Вот как?.. — Никанорова потерла подбородок, снова открыла дневник, пролистнула, — Кристина, а…

У группы некультурно отвалились челюсти: наша кураторша принципиально не использовала имена в обращении со студентами.

— …А вот тут, в разделе «Новые блюда», у тебя указаны «Свиные пятачки по-викториански»…

Я в ответ поведала урезанную версию истории с кулинарной школой: бабушка посоветовала представлять пока все в свете дружеской помощи соседу-горемыке.

— …Значит, старинный рецепт? А бренди вы чем заменили?

— На заводе запрещено употребление алкоголя. Мы использовали фруктовый сок. Никанор посчитал такое решение вполне допустимой заменой, так как хорошо знаком с этим напитком. Он охарактеризовал вкус бренди как фруктовый коньяк, довольно сладкий.

— Никанор? Ты называешь начальника просто по имени?

— Он сам так велел. В этой столовой все называют друг друга исключительно по именам, для облегчения контактов. Такой принцип ускоряет обмен информацией и дает ощущение дружеского плеча в командной работе. Этот момент подробно указан в разделе «Особенности профессиональной этики и общения в коллективе».

— Хм… — Никанорова пролистала мой дневник, прочитала упомянутую главу и похмыкала. Подумала. Еще раз пошелестела страничками. Вздохнула и подытожила, — даже неловко признавать. Впервые у меня ситуация «хочется придраться, а не к чему». О, кстати!..

Она отложила мой отчет и схватила Нинкин. Теперь замерла подруга. Никанорова внимательнейшим образом прочитала ее дневник, сравнила с моим. Еще подумала. Покачала головой. Повздыхала. Внимательно оглядела подопытную группу.

— Ну, ладно… уговорили.

И торжественно вывела на обложках оценки «превосходно». Расписалась и протянула руку:

— Зачетки! Обе!

Мы выдохнули и торопливо предоставили затребованное. Получив заветные оценки, с тщательно скрытым торжеством вернулись за парту. Выражение лиц у одногрупниц было бесценным.

— …А остальных Никанорова показательно раскатала в блинчики, особенно Бабочкину! — подытожила я рассказ.

Мы с бабушкой ужинали, попутно делясь новостями за день.

— А эту, Иванчикову?

— Аутодафе над Риткой и оставшимися пройдет завтра, когда они принесут забытые отчеты. Но думаю, даже если эти отчеты будут идеальны, хороших оценок девкам не видать: Никанорова ненавидит забывашек. А пока мы получили учебники и методички. Завтра уже будут нормальные занятия.

— Хорошо, Криста. Я очень довольна твоими оценками.

— А уж как я-то довольна! Ты бы видела их лица, ба!!! Особенно, когда Никанорова назвала меня по имени! — Сложила ладошки в шутливой молитве, — а какие у тебя новости?

— Хорошие новости. Пришел ответ из Германии.

— И что там написали?!

— Что Людмила Франц с семьей погибла в горниле Второй Мировой, во время бомбардировок Дрездена. А вот про ее мужа пока информации нет. Там сообщили, что о нем ответят позже, так как не пришли данные откуда-то с юга страны. Я не совсем поняла, в чем там проблема, да и не так уж это важно.

Я закивала:

— Правильно, ведь нас интересует Люда, а не ее муж! Погоди, — наморщила лоб, соображая, — но почему новость хорошая, если внучка этой Зиминой погибла?!

— Вспомни слова фрейлины, — бабушка подняла палец, — ей нужна от конкретно потомков только панихида. И откуп она назначила нам, а не им. То есть, назначила нас своими наследницами тут, в России. Поэтому, Криста, в ближайшую субботу мы снова съездим в Михайловский. Проведу вызов на этот раз я, как старшая в нашем роду. Объясню ситуацию и предложу перенести долг с внуков на нас. Уточним, на каком кладбище могила находится. Сходим, разведаем, что и как. Приберемся, если надо — отремонтируем, средства у нас есть. Нам с тобой панихиду заказать не проблема, мы местные. А если бы потомки внучки были живы, представь, какая морока с ними нам была бы: уговорить сюда приехать, на панихиду деньги потратить и ничего с этого не получить. Да и как им объяснить, почему мы их разыскивали? Сослаться на привидение?