Подаренная Луной (СИ) - Салиева Александра - Страница 67

— Твоя мама же придёт! — воскликнула. — Я не просто так про платье говорю!

Ещё бы это кого-то проняло.

— Мы договорились, что она позвонит перед тем, как прийти, так что…

Полотенца я всё-таки лишилась. Влад его аккуратно повесил на перила, а затем и меня на руки поднял, направляясь к кухонной зоне, где уселся вместе со мной на высокий стул.

— Ну, с чего предпочитаешь начать? — поинтересовался мужчина, одаривая поцелуями мои оголённые плечи.

На столе было расставлено сразу несколько блюд. На самом большом — запечёное в фольге мясо и овощи-гриль, тарелке поменьше: яичница с беконом и томатами, а также небольшие булочки, чуть в стороне — мелко нарезанные фрукты и взбитые сливки. Последнее особенно зацепило моё внимание. Наряду с нарисовавшимся в голове образом того, как эти сливки и фруктовые ломтики оказываются на мне, а Влад… Чёрт!

— М-м… мне нравится твоя фантазия, мышка, — прошептал тоном искусителя оборотень, прикусив мочку, в то время как ладони на талии сжались крепче. — Какая ты у меня оказывается испорченная, — тихонько рассмеялся. — Притворщица, — деланно укорил он.

Ощутила себя, как никогда порочной. А на смену изгнанного из головы образа пришёл другой — попроще, когда меня самым банальным и грубым образом нагибают над столом, за которым мы сидим, и... Да что ж такое-то?!

— Это всё ты, — взглянула на оборотня. — Ты меня такой сделал, — предъявила ему, ткнув пальцем в мужскую грудь. — С тобой хочется… всё, — призналась в довершение, прижимаясь к нему ближе, наслаждаясь исходящим от него теплом.

Ответом мне стал очередной смех.

— Всё, говоришь? — протянул он заинтересованно. — Даже если так?

В сознании возникло видение волка, нависшего над девушкой. Надо мной. С вполне однозначными намерениями.

— А… О… Ого… — выдала я ошарашено.

А ещё заставила себя думать о чём угодно, но только не о том разврате, который так искушающе напрашивался в мои мысли. Например о…

— Мама! Твоя мама, — выдала уже вслух. — Ты сказал, она позвонит. С чего бы ей звонить, прежде чем приходить в дом к собственному сыну? — требовательно уставилась на Влада. — Она — что, уже в курсе, да? — прищурилась подозрительно.

И вспомнила о том, что свидетельство о браке мне так и не отдали, как и вообще не показали.

— В курсе о чём, мышка? — подвинули ко мне тарелку с яичницей. — О нас с тобой? Так все давно в курсе.

— Что значит — все? — ужаснулась.

У самой перед глазами так и промелькнул тот вечер, когда из-за нас случилось групповое ДТП.

— Не настолько в курсе, — поспешили успокоить меня. — А маму я сам попросил позвонить перед приходом. Мало ли, чем мы заниматься в тот момент будем... — снова понизил голос до искушающего шёпота.

Моментально успокоилась. Ненадолго. Шёпот не просто искушал, он пронизывал, разжигал огонь в моей крови, что неслась по венам всё быстрее и быстрее, вместе с учащающимся ритмом сердцебиения.

— М-м… Угу… — отозвалась. — И чем например, мы будем заниматься? — поинтересовалась.

На всегда суровом лице проявилось шкодливое выражение, придавая Владу мальчишеский вид.

— О, мне понравится, не переживай! — выдал этот бессовестный тип, беря в руки вилку. — Но для начала тебе нужно поесть, — наколол на зубцы кусочек яичницы и поднёс к моим губам. — Открой ротик, — попросил, уставившись на меня с поистине голодным выражением, а нефритовый взор привычно потемнел.

Послушно выполнила его веление. Вкус еды не ощутила. Просто проглотила, продолжая любоваться самыми прекрасными глазами на всём свете.

— Люблю тебя, — выдала уже вслух.

Непроглядную ночь чужих глаз осветили золотистые искорки.

— Тебе нужно поесть, мышка, — сдавленно произнёс Влад, а через мгновение добавил уже у самых губ: — Потом...

И это было последнее, что я запомнила. Все мысли растворились в дерзком, сметающем всё со своего пути поцелуе. Настолько властном и беспощадном, что невозможно не подчиниться и не ответить. Где-то далеко, в ином измерении послышался звук битой посуды, но очень быстро исчез под натиском жадных рук и губ. И снова меня не стало. Лишь глубокие толчки во мне и тихий хриплый голос остались важны. И тот единственный момент, когда наслаждение захлестнуло с головой, вышвыривая в другую реальность, сотканную из сплошного удовольствия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сладкая-сладкая мышка, — послышалось от мужчины наравне с успокаивающими поцелуями. — Прости, — добавил уже виновато, проводя пальцами по моим бёдрам.

— Не… понимаю… за… что… ты… — выдохнула рвано, тяжело, едва соединяя слова во фразу, — просишь... прощения… — обессилено уставилась в потолок.

— Из-за меня ты снова вся в синяках, — прошептал он совсем тихо. — Прости. Я очень стараюсь сдерживаться, но не всегда получается. А ты такая хрупкая… — снова поцеловал.

На этот раз нежно и ласково, так, как никогда ещё не целовал. Словно я самая настоящая драгоценность. Единственная и уникальная. И это чувство оказалось настолько острым, что в груди сдавило.

Улыбнулась и запустила пальцы в его волосы, вместе с тем обнимая за шею.

— Больше никогда так не делай, — прошептала едва слышно. — Никогда не проси прощения за то, что ты чувствуешь и кем являешься. Я тебя именно таким, какой ты есть, люблю. Любого, — вновь взглянула на оборотня.

— Это не отменяет того, что я действительно виноват, — покачал он головой и только крепче обнял, после чего подхватил на руки и отнёс на диван, аккуратно усадив на него, взял с кофейного столика рядом баночку и отвинтил крышку. — Мне стоит быть сдержанней, — добавил уже намного серьёзней и принялся обрабатывать оставленные им в порыве страсти пятна на моей коже.

— В таком случае мне стоит чувствовать себя виноватой в том, что я недостаточно сильна и вынослива для тебя, — хмыкнула философским тоном, послушно замирая в ожидании, когда он завершит.

— Глупышка моя, — Владимир чмокнул меня в нос и продолжил обрабатывать синяки.

Пальцы при этом скользили так медленно и аккуратно, пробуждая в теле новую порцию томления. А к тому моменту, как закончил я уже вновь мало что понимала.

— Ну вот и всё, через час ничего не останется, — сообщил мужчина, отстраняясь, глядя поверх моего плеча на устроенный нами бардак.

— Я уберу, — сообщила, заметив его внимание к столу. — Потом… — добавила, вновь цепляясь за его шею, притягивая к себе ближе, прижимаясь губами к его губам. — Вот уж не думала, что это будет… так… — прошептала, прежде чем снова поцеловать.

Затем и вовсе залезла к нему на колени. Целовать не перестала. Гладила сильные широкие плечи, изучая рельеф литых мышц, растворяясь в исходящем от оборотня тепле. Чувствовала себя той самой мартовской кошкой, которой всегда мало. То и дело подавалась ему навстречу, инстинктивно раскачиваясь бёдрами. И шумно выдохнула, не скрывая переполняющего меня наслаждения в те секунды, когда он наполнил меня собой.

А со стола я убрала, да…

Действительно позже. Намного. А вместе с наведённым на кухне порядком, постепенно привела в относительную адекватность и свои мозги. Вспомнила не только о том, насколько мне безумно хорошо рядом с Владом. О всём том, что сопутствовало этому — тоже.

— Раньше Ирида давала мне специальную настойку на травах. Я всегда считала её безобидной, что-то типа ромашкового отвара для успокоения нервозности. Но твоя мама считает иначе, — припомнила разговор с Кристиной. — Мне нужна эта настойка. Возможно, она правда помогает не только от тошноты, но и от проявления… той, другой, что во мне, — добавила совсем тихо.

— Настойка на травах? — с сомнением повторил за мной Владимир. — Не уверен, но ты права, изучить стоит. Одевайся, а я маму позову. Об этом тебе лучше с ней и дедом поговорить, — кивнул своим мыслям и ненадолго прикрыл глаза. — Она через полчаса придёт, — заговорил снова с непонятной мне улыбкой. — В общем, завтракай и одевайся. Возьми любую мою рубашку. Платье я выкинул. Я пока с отцом переговорю.