Неверный муж моей подруги (СИ) - Хаан Ашира - Страница 28

— Стой! Я тебя подвезу. Поздно уже.

Я помедлила, но пожала плечами и захлопнула дверь обратно.

Мы ехали молча. Я вдыхала запах парфюма Германа, смотрела на огоньки, несущиеся за окнами машины и запоминала это ощущение — свободы, счастья и горечи от близости к тому, чего хочешь больше всего на свете, но не можешь получить. Хорошо, что я не могла толком разобрать, что за музыка тихонько, на грани слышимости, мурлыкала в колонках, иначе у меня появился бы саундтрек моей жизни, отказаться от которого я бы не смогла.

Герман довез меня напрямую, без всяких долгих дорог и покатушек по центру. Очень быстро — до дома от работы, оказывается, было совсем недалеко.

У своего подъезда я неловко брякнула:

— Ну все, пока.

— Еще раз спасибо, Лан, — сказал Герман, все так же глядя прямо перед собой, а не на меня.

— Не за что.

«Лексус» сорвался с места, едва я успела захлопнуть дверцу машины.

Что это было?

Я окончательно перестала понимать Германа.

Глядя вслед выворачивающему на дорогу автомобилю, я нашарила в сумке пискнувший уже с десяток раз телефон.

«Привет!»

«Слушай, давно не виделись, как считаешь?»

«Давай на выходных закатимся куда-нибудь, выпьем?»

«Если ты не занята, конечно».

«И если тебя твои домашние тираны отпустят».

«Лана!»

«Ну Лана!»

«Ну где ты там?»

Вот и зачем я внезапно понадобилась Полине?

Тогда. Не знаю, Полин

Гулко стучало сердце, отбивая бойкий ритм.

«Ну давай встретимся, — написала я Полине в ответ. — А в честь чего вдруг?»

«Просто так. Давно не виделись. Перед НГ все бешеные какие-то. Просто посидим где-нибудь, вина выпьем. Я знаю итальянский ресторанчик — там детская комната с прозрачными звуконепроницаемыми стенами, так что бери детей!»

«Идеально!»

Внезапный выходной перед Новым Годом? Это дерзко!

Дерзкий выходной в воскресенье, когда больше всего клиентов? Это смело!

Смелый выходной без мужа, зато с детьми? Это внезапно!

Игорь так удивился, что забыл возмутиться, что я опять провожу время не с ним.

Мы с Макаром и Никитой приехали даже чуточку заранее — настолько я боялась, что сейчас муж придет в себя и устроит нам скандал. Дети хищно оглядели ресторан, изобилующий высокими стеклянными вазами, разлапистыми растениями и полочками, на которых стояли фарфоровые статуэтки, и я приготовилась к битве не на жизнь, а на смерть.

Но персонал перехватил моих пиратов и разбойников на взлете и направил их в детский уголок, где был построен целый мини-парусник с лесенками, канатами, окруженный«морем» из голубых и синих шариков. С потолка свисали на веревках разноцветные тряпочные попугаи — я не сомневалась, что через полчаса оттуда будут свисать мои дети.

Заказав чай с облепихой, я устроилась в кресле у высокого панорамного окна, из которого можно было наблюдать за площадью, по которой ездили припорошенные снегом машины, спешили хмурые пешеходы, а в центре монументально возвышалась высоченная елка, сияющая новогодними огоньками.

Настроение было на редкость радостное — все дело в рождественских мелодиях, игравших в ресторане. Я лениво ковыряла ложечкой шоколадный торт и ждала Полину, одним глазом поглядывая в детский уголок, другим — в окно.

Когда на той стороне площади из густой снежной пелены вынырнул серебристый «лексус», у меня екнуло сердце. И, как оказалось, — не зря.

Он затормозил прямо у входа в ресторан. С водительского места вышел Герма, обогнул машиину и открыл дверь Полине, а потом помог выбраться Маруське.

Не то чтобы это странно — удивляться присутствию мужчины, с женой которого договорилась встретиться. Но да, странно.

Как объяснить это проклятому сердцу, несущемуся вскачь?

Они стояли там, за стеклом, не замечая меня буквально в полуметре от них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Полина деловито поправила шарф Германа, стряхнула снежинки с его волос — домашним, привычным жестом. Он наклонился к Марусе, чмокнул ее в нос, что-то сказал, засмеялся. Полина взяла дочь за руку и повела ко входу в ресторан.

Герман выпрямился — и посмотрел прямо на меня.

Я мгновенно увязла в его темном взгляде как букашка, с размаху попавшая в тягучую каплю смолы. Секунды замедлились, каждая из них растянулась не меньше, чем на минуту. Я перестала дышать — зачем букашке в янтаре кислород?

А он все смотрел — смотрел и только.

— Ты чего на телефон не отвечаешь? — раздался над ухом голос Полины. — Я тебя ищу, ищу…

Я вздрогнула и с удивлением посмотрела на лежащий передо мной телефон, который уже довольно долго вибрировал, раздражая зудом на грани слышимости, а я этого совершенно не замечала.

— Задумалась что-то, — отмахнулась я и снова взглянула в окно.

Серебристый «лексус» мигнул стоп-огнями, выворачивая на площадь.

А я повернулась к Полине и попыталась улыбнуться.

Согласилась на эту встречу я скорее от неожиданности.

Слишком вовремя пришло это приглашение — словно Полина знала о том, что происходит у меня в душе. Откуда бы? Этого не знает даже Герман.

Тогда — почему?

Почему именно сейчас?

Мое любопытство выкручивало мне руки и вынуждало согласиться — его тянуло сюда, словно убийцу на место преступления.

Но Полина вела себя как всегда. Отправив Марусю в детскую комнату, она открыла меню и возбужденно перебирала блюда, советуя заказать то пиццу, то хрустящие баклажаны.

— У них тут совершенно потрясающие десерты и вино! Попробуй!

Она болтала с официанткой, заговорщицким шепотом выясняя, где они добывают настоящую итальянскую буррату, подбивала меня заказать на двоих самую большую пиццу и говорила все громче, пытаясь перекричать воскресный гвалт ресторана.

От вина я отказалась, предпочитая все тот же облепиховый чай, зато пиццу мы разделили с удовольствием.

— Детям вообще не оставим? — спросила я, уже через силу дожевывая очередной кусок.

— Ой, их прям там кормят, — отмахнулась Полина. — Дают какие-то булочки с сыром, чтобы были силы дальше беситься, им хватает. Хотя у тебя мальчишки, они больше едят. Маруся как в школу пошла, совсем перестала есть, зато спит, как сурок.

— Устает, наверное, — предположила я.

Беседы о детях никогда мне особенно не давались — гулять с детьми во дворе и общаться с местными мамочками было для меня наказанием. Когда появилась няня, я с радостью свалила эту обязанность на нее.

Зато Полина увлеченного рассказывала, с какими интересными людьми познакомилась во дворе их элитного жилого комплекса и ближайшем парке.

— Ну, может, у вас там другой контингент, — пожала я плечами и снова замолкла, пока она пересказывала, как они боролись за снос опасной для детей карусели.

Зато когда нам принесли десерт, я оторвалась по полной — рассказала, почему в любом затрапезной итальянской кофейне его готовят в десять раз вкуснее, чем в самом крутом ресторане в Москве и довольно быстро сползла на тему путешествий.

На этот раз Полина молчала и кивала, изредка пытаясь вставить пару реплик по теме.

— Этим летом не сможем, как обычно, в Испанию полететь, — пожаловалась она. — А Маруська уже испанский начала учить.

— Вы же недавно летали отдыхать? — проявила я подозрительную осведомленность.

— Всего на неделю, — отмахнулась Полина. — И на Мальдивах ужасно скучно. Да и перелеты туда тяжелые, Маруська устает.

— Можно в Турцию, — предложила я.

— Фу… — скривилась Полина.

— Зато близко и детей любят.

— Маруська плохо переносит отельную еду, она ест только свежее, а там даже в «пятерках» все быстро заветривается на шведском столе.

— Можно выбрать отель с а-ля карт, — предложила я.