Последний реанорец. Том X (СИ) - Павлов Вел - Страница 31

Неожиданностей. Забавно это. Ведь именно сегодня мне уже говорили нечто подобное о неожиданностях.

‒ Ты неглупый молодой человек, но осилишь ли ты такую ношу? Справишься ли с поставленной задачей? Защитишь ли всю империю? Очернить тебя будет легко, но обелить? Ты и так многим жертвуешь для блага прочих и требовать от тебя нечто подобного слишком жестоко. Да и мне кажется, я уже догадываюсь, как ты будешь действовать…

Бывшая императрица говорила тихим и материнским тоном, словно пыталась отговорить дитя от столь безумного поступка. Правда, всего лишь единожды, но она переглянулась с мужем.

‒ Благодарю за заботу, ваше величество, но я уже всё обдумал и решил. Они переступили грань и сами затеяли эту партию, ‒ нарочито спокойным тоном ответил я, медленно переводя взгляд с одного человека в кабинете, на другого. ‒ Так выставите против них самую непредсказуемую фигуру. Меня…

‒ Говорил я тебе, Владимир, что он прирожден для такой работы. Ни я, ни Саша не ошиблись в нём. Он в десятки тысяч раз достойнее львиной доли дворян, ‒ вдруг подал голос Всеволод, глядя на своего сына. ‒ Решать всё равно тебе, но от себя скажу, что Эдгар далеко зашел. Очень далеко. Пролить столько крови, чтобы заполучить стигму и отомстить…

На долгую минуту в кабинете государя возникла пауза. Всеволод и Петр смотрели только на императора и ожидали ответа. Варвара и Оксана с печальной улыбкой взирали на меня. Даже Курташин находился в некой прострации от услышанного. А Ростислав и Олег пребывали в невероятной задумчивости и также бросали в мою сторону озабоченные и тревожные взоры.

‒ Прежде, хочу тебе сказать… Спасибо, Захар! Для нас это самый эффективный способ, и ты многим сейчас жертвуешь. Ведь если у тебя не получится, то ты потеряешь всё… ‒ бесцветным голосом заговорил Романов, глядя точно мне в глаза. ‒ Ежели желаешь, то я сам всё могу объяснить Вике и остальным девочкам. А теперь, сам не верю, что говорю подобное, но что ты предлагаешь? Каков твой план, Захар?

Да будет так. На всё воля Бездны. Лишь её…

Габриэль Беккер, да? Картар говорил именно о нём вроде бы.

‒ Для начала, ваше величество, я бы хотел побеседовать с человеком по имени Габриэль Беккер. Девчата мне сказали, что он вступился за них…

Первое кольцо. Москва.

Рабочий кабинет его императорского величества Владимира Романова.

Поздний вечер…

Сидя в полнейшем одиночестве впервые в жизни Владимир чувствовал себя настолько мерзким и грязным. Словно окунулся в бочку с протухшими помоями, потому как очернил у всего мира на глазах своим языком одного из вернейших в империи людей. Но не это было скверным. Скверным было то, что он обвинил во всех грехах мужа собственной дочери. У мужчины до сих перед глазами стояли напрочь потерянные княгини Лазаревы. Ведь пойдя наперекор зятю, он всё же лично решил донести до них такие вести.

В большой политике не место каким-либо чувствам и эмоциям, а уж правителю так лучше забыть о подобном. Но даже для императора такое слишком.

Романов еще долгое время так и находился в вялотекущих размышлениях, пока не услышал стук в дверь и в тот же миг в кабинет проскользнул силуэт личного секретаря.

‒ Ваше величество, ‒ мягким голосом заговорила Елецкая. ‒ Канцелярия Эдгара Третьего запрашивает личной беседы по прямому каналу видеосвязи. Разрешить?

‒ Зашевелились, значит, ‒ хмыкнул невзрачно император себе под нос, поднимая взор на подчиненную, между делом потянувшись за пультом управления, который направил в дальний угол комнаты, где и располагался экран. ‒ Соединяй!

Ждать долго не пришлось и, прошествовав до нужного места, несколько секунд спустя на проекционном мониторе появился роскошный кабинет, а затем и недовольное лицо императора Британии.

‒ Здравствуй, Владимир! Что это значит и как это понимать? ‒ резко осведомился он.

‒ И тебе привет, Эдгар, ‒ спокойно заметил Романов, присаживаясь в кресло подле себя. ‒ Объяснись, будь добр. В чем дело? Ты не со своим секретарём разговариваешь. Поэтому выбирай выражения.

‒ Что за шоу ты сегодня у себя устроил? ‒ ледяным тоном проговорил британец, нервно прохаживаясь из стороны в сторону и бросая на собеседника недовольные взгляды. ‒ К чему этот спектакль с указом? Как нам это расценивать? Почему ты не отдал Лазарева под суд Австро-Венгрии и Пруссии?

‒ Нам? ‒ делано приподнял брови Владимир. ‒ Кому это «нам»? В своей империи я поступаю так, как того требует закон и порядок. Лазарев Захар этот закон нарушил. Мы не успели взять его под стражу, и он сбежал. Бросил всё. Бросил свой дом. Бросил своих жен. Предал своё государство. Он совершил тяжкое преступление. Даже целый список преступлений. Поэтому я объявил его в международный розыск лично. Сделал всё, чтобы оградить людей от опасности.

‒ Это полная чушь! ‒ вспылил грозно Эдгар. ‒ Мне вот кажется, что ты просто-напросто спустил своего безумного пса с цепи. Разве не так? Как думаешь, что твой столп будет делать дальше, а? Как он поступит?

‒ И как же он поступит, Эдгар, скажи мне? ‒ с равнодушной миной заметил Романов, а после наиграно нахмурился. ‒ Разве ты доставил ему какие-то проблемы моему бывшему подданому?

‒ Опять твои шуточки? Прикидываешься незнающим, да? Умно! Ваш менталитет вечно доставляет проблемы… ‒ процедил сквозь зубы вызывающе Ланкастер. ‒ А что если и доставил?

‒ Тогда могу тебе с полной уверенностью сказать, ‒ тихо отметил Владимир, прикрывая устало веки. ‒ Что отныне это не моя проблема. Отныне она только твоя…

Глава 15. Кто посеет ветер, тот пожнёт бурю...

Российская империя.

Третье кольцо. Москва.

……

Палач Империи вне закона!

Палач Империи вне закона!

Беспрецедентно и немыслимо!

Независимый тайный советник международный преступник!

Разрушитель и убийца на свободе! Он в бегах!

……

Именно такие вопиюще-кричащие рекламные экраны, телевизионные стенды и краткие видео взирали на меня отовсюду, стоило пройтись по столице с маской альбиноса на лице. В паутине всё было на порядок хуже, она оказалась переполнена всевозможной информацией и дезинформацией. Лента, новостные порталы и каналы оказались до отвала забиты трансляциями с напрочь уничтоженными пейзажами и магическими выбросами близ Инсбрука в Австро-Венгрии, а также с дымящимися окраинами Трира в Прусской империи и поверх всей этой жуткой красоты красовалась моя кривая и озлобленная физиономия.

Похоже, взяли этот кадр после моей схватки с Балинтом. Молодцы всё-таки Романовы! Сделали всё как полагается…

Честно сказать промелькнувшие четыре дня походили на мучительный галоп раненого тавтонского жеребца. Допросы британцев, спешная подготовка, опять допросы, потом разговоры, но уже с Ростиславом, перелет в Царицын и обратно. И как итог краткие мелкие ссоры с женами перед отбытием, а затем ночные страстные примирения. Как и обещал ранее, я рассказал им всё. Точнее почти всё. Кое-что пришлось утаить. Но на все заданные вопросы я дал честные ответы.

Но если по совести сказать, девчата… Они не поняли моих посылов и поступков. Хотя, наверное, просто не хотели понимать, и вероятнее всего именно это приятно грело душу. Правда, слов не было, лишь молчаливые эмоции и терзания. Они не желали, чтобы я уходил и вновь проливал кровь. Не желали, чтобы я брал такой груз ответственности за случившееся. Однако в конечном итоге жены с трудом и скрипом, но всё же восприняли мой уход. Разумеется, об истинных своих намерениях я не решился рассказать. Не повернулся язык. Знал только Ростислав. Правда, если судить по чувствам и их встревоженным тогда лицам, похоже, они догадались обо всём или же начали догадываться.

Люди любят говорить, что перед смертью не надышишься. Так вот впервые я согласен с этой присказкой. Я упивался каждым мгновением рядом с близкими в эти дни. Ведь это вероятнее всего было моё последнее время, проведённое вместе с ними. Я не увижу, как родится мой сын, не увижу тёплых и счастливых улыбок на лицах девушек, но ради их блага я готов пойти на такую жертву. Вторую семью у меня более никто не отнимет. Ошибок и промахов больше не будет…