Камилла. Жемчужина темного мага (СИ) - Штерн Оливия - Страница 3

А вот что будет, когда вергов не станет?

«но ты же знаешь, что они будут всегда? Королева уже никогда не убьет короля, она сама давно мертва, и тело ее истлело два столетия назад».

В самом деле, оставалось только успокоиться и принимать жизнь такой, какая она есть: миром правят Светлые, темные же бьют вергов и запечатывают их ходы. И лучше принадлежать ковену, чем быть свободным темным и однажды попасться светлейшему ордену.

он поймал себя на том, что начал задремывать, поэтому выбрался из бадьи, старательно обтерся кусками полотна — оно и в самом деле оказалось чистым, сладко пахло розами — а затем, обмотав бедра обрезом подлиннее, вышел из ванной.

Годива все так же сидела на краю кровати, и ее кулачки были судорожно сжаты. она вскинула взгляд на Аларика, помолчала, а затем сказала:

— В первый раз вижу рыжего темного мага.

— Сразу видно, кто я? — он подошел ближе, раздумывая, насколько чистыми окажутся простыни.

— так ведь вышивка по вороту…

— А вот ваша управительница не сообразила.

— Да все она сообразила, — женщина устало махнула рукой, — просто до денег жадная. Слишком жадная.

Потом, помолчав, она сухо поинтересовалась:

— ты как будешь? Сверху? Снизу?

— Встань, пожалуйста, — попросил Аларик.

— Стоя? неудобно будет.

но она все-таки поднялась, а он молча нырнул под покрывало и вытянулся на кровати, разбросав руки в стороны. Вот оно, счастье.

— И-и? — протянула Годива, хлопая глазами.

— А теперь я буду засыпать, — сказал Аларик, — а ты посиди рядом, и можешь рассказать мне, что происходит в городе. Уж если мне предстоит здесь задержаться, то я бы предпочел знать, кто есть кто…

— ты что, просто спать будешь? — кажется, она не верила.

— Именно так, — прошептал он, — не обижайся. И никому об этом не рассказывай, договорились? Это будет наш маленький секрет.

Годива фыркнула. И ничего не сказала: откуда-то достала теплую шаль, завернулась в нее и уселась на край кровати в ногах, потому что стул был занят одеждой.

— Знаешь, а ты ничего так, — пробивалось сквозь дрему, — если захочешь как-нибудь… заходи, денег не возьму.

— так ведь не ты здесь хозяйка…

— ничего, как-нибудь устрою. Глаза у тебя красивые.

— Я же темный маг.

— А покажи, где эта печать, которую вам всем ставят.

он повернул руку так, чтобы она могла рассмотреть тот старый-старый шрам. Клеймо. Знак сдерживания, в который зашито заклинание светлого ковена.

— Больно было? — шепотом спросила женщина.

Аларик молча кивнул.

— И как ты на такое согласился?

— мне пришлось выбирать между этой печатью и смертью, — просто ответил он, — кажется, выбор очевиден.

— не повезло тебе, — она вздохнула, — ну, ладно. А что тебе рассказать? Здесь у нас мало чего интересного случается, а если и случается, то я об этом не знаю. но вот в соседнем городе — о, я слышала, там на днях будет бал у герцога Велье. И даже принц Эдвин Лоджерин приедет, потому что герцог — это его родственник. Хотела бы я посмотреть на этого принца!

— Зачем тебе? — сонно пробормотал Аларик, — я слышал, он сволочь ещё та…

— но принц же… все-таки… ну и ладно. ну и верги с ним, с принцем. А скажи, правда ли, что темные маги знают, когда мы избавимся от вергов?

— так об этом все знают, — он приоткрыл один глаз, посмотрел на Годиву. она буквально пожирала его взглядом, так ей было интересно, — дело-то давнее. Когда-то один из наших королей похитил подземную королеву, взял ее силой и так и не женился. А когда она рожала и не могла разродиться, он приказал ее убить, чтобы вынуть ребенка из чрева. И когда королева умирала, она прокляла эти земли, и этим проклятием обрекла на войну два народа, и свой, и наш. Вергов обуяла жажда мести, понимаешь ли… и они утратили рассудок. А люди — те, кто на земной поверхности — обречены воевать, терять близких, раз за разом, до тех пор, пока королева не убьет короля. Это исходя из проклятия.

— А как она его убьет-то? — спросила Годива.

— то-то и беда, что уже никак, — пробормотал Аларик, — поэтому войне конца не будет, а все эти легенды — так, чтоб развлечься…

— ты в это не веришь, да? В проклятие?

— Уже не верю, — выдохнул он и зевнул, — пожалуйста, помолчи немного, а? И разбуди на рассвете.

Конечно же, на рассвете его никто не разбудил, и поэтому Аларик проснулся позже — от криков и воплей, которые без труда просочились сквозь окно. Годива, подкатившись ему под бок, и укутавшись в шаль, продолжала спать сном младенца.

Аларик застонал от досады. ну как же так? Голем, провались все к вергам. Голем!

Скатившись с кровати, он принялся натягивать штаны — и все казалось, что делает это слишком медленно, потом нырнул в тунику, сунул босые ноги в сапоги и, на всякий случай прихватив меч, бегом устремился на улицу. По пути он никого не встретил: после рабочей ночи дом развлечений спал крепким сном.

А на улице, там, где оставил Енма, разворачивалась нешуточная драма. несчастный голем спокойно стоял, окруженный истерично орущей толпой, и к нему уже пробивались патрульные, целых четыре, пытаясь перекричать вопящих кумушек и локтями прокладывая себе дорогу.

— Стойте! — успел крикнуть Аларик, но его никто не услышал.

он рванулся вперед изо всех сил, но, конечно же, не успел.

толпа взревела торжествующе, когда сабли патрульных обрушились на Енма. Правда, торжествовали они недолго: Аларику не нужно было даже видеть, что там произойдет дальше, он лично накладывал заклинание. С громким хрюкающим и хлюпающим звуком голем попросту взорвался. По сути, огромный ком мокрой глины разлетелся во все стороны, расшвыряв людей и облив их глиняными потеками.

— о, Енм, — жалостливо выдохнул Аларик.

не то, чтобы ему было жаль голема — он не чувствует боли и у него нет души. Жаль было скорее себя и собственные усилия по созданию этого существа.

И теперь, когда спешить было уже некогда, Аларик попросту стал в стороне и принялся ждать.

Люди расходились, ругаясь, стряхивая на мостовую глиняные комья. Кое-с-кого глина стекала густыми каплями. Больше всех пострадал один из патрульных, он сам стал похож на голема. Сослуживцы соскребали с него пласты мокрой, очень эластичной глины, бросали ее под ноги.

— Верги знают что! — обронил кто-то, проходя мимо, — Светлейший, оборони от исчадий тьмы!

И Аларик был с ним полностью согласен. Стоя на промозглом ветру, он ежился, но все-таки решил дождаться, когда все разойдутся, а когда улица снова опустела, протянул руку, растопырив пальцы, обращаясь к холодной тьме внутри себя и посредством заклинания придавая ей нужную форму. Как говорил наставник, тьма — это наш инструмент, но инструмент с собственным подобием сознания и, соответственно, желаниями. Сущность, иначе и не скажешь, и сущность опасная — поэтому и печать нужна, не обученный и незакрытый темный маг есть угроза для многих.

С пальцев сорвались темные молнии — как будто расколов серую дымку пасмурного утра. молнии вонзились с шипением в мостовую, туда, где были разбросаны комья глины, и, не прошло и нескольких минут, как комья, ожив, начали сползаться в одну большую кучу.

— Вот так, — шепнул Аларик довольно, опоясывая кучу глины энергетическими обручами.

Собрав все до крошки, он встряхнул пальцами. Виски начало покалывать, а это значило, что так и до мигрени недалеко… но день только начался, да и дел полно.

Аларик, ежась, вернулся в бордель — там было тепло, душно, после ночи витал винный запах — и не удивился, что Годива поджидала его внизу. Пока он собирал своего голема, она успела умыться, кое-как причесалась и оделась в простое серое платье с очень скромным воротом.

— Идем, я заказала тебе завтрак, — негромко сказала она.

И это было очень кстати, потому что Аларик был не прочь перекусить и совершенно не знал, как вернуться в комнату, где провел ночь. Поэтому он послушно следовал за женщиной и тихо порадовался, когда увидел на застланной уже кровати поднос. там была большая тарелка с нарезанным вареным мясом, кубиками желтого сыра, свежим хлебом. Помимо этого, там же стоял пузатый кувшин. Аларик сунул в него нос, сообразил, что это простокваша. очень даже неплохо для борделя.