Средневековый мир воображаемого - ле Гофф Жак - Страница 34

166

нам, то его движения редко передаются пассивными глаголами (missus in ignem, introductus autem domum, «брошен в огонь», «вытащен из укрытия»). Для указания тех телодвижений, которые приходится совершать рыцарю, употребляются активные глаголы, обозначающие действия демонов, и при этих глаголах сам рыцарь обозначается прямым дополнением: «рыцаря... швыряют», «его... поджаривают», «сдавливают рыцаря... тащат... его», «рыцаря, влекомого...» (militem... proiecerant; еит... torrerent; contraxerunt militem... eum traxerunt; militem trahentes...) и т.д. Когда же он, воззвав к имени Христа, на некоторое время остается один, он продолжает свой путь, сохраняя при этом относительную независимость: он приходит, входит, выходит (pervenit, intravit, exivit, и т.д.) и попадает в очередной отсек Чистилища. Демоны, пытающиеся заставить его повернуть обратно, употребляют для этого глаголы, передающие свободу жестов, свободу передвижения: «вернулся бы ты», «если бы ты захотел вернуться» (revertaris, reverti volueris) и т.д. Если же говорится, что рыцарь стоит неподвижно — а неподвижная поза является наиболее двусмысленным, наиболее полисемичным из жестов, — значит, он очутился в трудном положении. Так, после того как его выбросили из адского колодца, он некоторое время стоит в одиночестве подле этого колодца (iuxte puteum solus aliquandiu stetit), потом отходит от него, но не знает, куда ему идти (cumque se ab ore putei subtrahens stetisset ignoransque quo se verteret); очередные демоны, вылезшие из колодца, спрашивают его, что он тут делает (quid ibi stas?). Вопрос, несомненно, символический, ибо относится он не столько к настоящему положению рыцаря, сколько к его выбору между спасением и проклятием. Перед последним испытанием — переходом через мост — рыцарь вновь обретает инициативу. Очередной раз спасенный посредством вмешательства Иисуса, к которому он воззвал ( cogitans... de quantis eum liberavit advocatus eius pissimus), он начинает осторожно продвигаться вперед, идет, поднимается на мост, идет дальше... (coepit pedentim... incedere, incedebat, ascendit, incedebat, securus... procedens). Тут опять к нему устремляются бесы, но им приходится остановиться (qui hucusque perduxerant, ulterius progredi non valentes, ad pedem pontis steterunt), ибо теперь они не властны над ним (videntes eum libere transire). Овейн последовательно проходит черный луг, четыре поля, отсек, занятый огромным огненным

колесом, дом-парильню, гору,

167

обдуваемую сильным ветром и омываемую ледяным потоком, отсек, откуда спуск ведет к адскому колодцу (входу в Ад), мост через огненную реку, под дном которой расположен Ад. Все эти места заполнены терпящими муки мужчинами и женщинами. Различные отсеки, образующие Чистилище, являются типичными дополнительными отсеками Преисподней, какими их представляли себе еще во времена ранней Античности; но в данном случае для меня это значения не имеет. Для меня важно, что все они, кроме адского колодца, к которому надо спускаться, и моста, на который надо взбираться, находятся на одном уровне. Также весьма примечательна, на мой взгляд, беспредельность тех мест, которые проходит Овейн. Первый отсек обширен, vasta. Покинув его, рыцарь пересекает широкую долину (per vallem latissimam). Первое поле очень широкое и очень длинное (latissimum et longissimum), и по причине невероятных его размеров рыцарь не видит, где оно кончается (finis autem illius campi prae nimia longitudine non potuit a milite videri). Второе поле также простирается до бесконечности, и рыцарь пересекает его, как и предыдущее, по диагонали (in traversum enim campos pertran siviе). O размерах двух следующих полей не говорится ничего, зато дом оказывается таким широким и таким длинным, что Овейн не видит, где он кончается (ut illius non potuisset ultima videre). Адский колодец расширяется по мере падения в него Овейна, равно как и мост становится выше с каждым новым шагом по нему Овейна. Бескрайность отсеков, составляющих Чистилище, разумеется, может происходить из стремления автора произвести впечатление на героя и на читателя (или слушателя), однако я усматриваю в ней прежде всего неуверенность автора в отношении географии Чистилища и его желание предоставить испытуемому определенную свободу маневров и жестов среди просторов, не имеющих видимых границ.

Те, кто мучается в Чистилище, свободой жестов (телодвижений) не обладают. Они либо пребывают в тех позах, которые их заставили принять, либо являются объектами агрессивных действий демонов.

В первом случае они распростерты на земле: «лежат на земле», «лежат животами на земле», «плотно прижаты спиною к земле», «на земле распростерлись» (in terra jacentibus, ventre ad terram verso illorum ventres, istorum dorsa terrae haerebant, in terra extendebantur, in terram jacebant) и т.д., или подвешены на крюках (suspendebantur,

168

pendebant, pendentes) и т.д., или прибиты гвоздями (defixis; fixis, fixi, trasfixi, infixi) и т.д., или погружены в различные жидкости (imersi, ubriusque sexus et aetatis mergebatur hominum multitudo) и т . д .

Во втором случае они могут совершать жесты (телодвижения) под воздействием демонов или исполнять роль пассивных объектов, на которые направлены действия демонов и чудовищ, обитающих в Чистилище (драконов, змей, жаб): «они (демоны) бегали между ними и по ним в разные стороны и колотили их», «и были они почти уже съедены, а они (чудовища) сидели на них и рвали их раскаленными зубами», «на груди у них отпечатались удары хлыста , которым их терзали», «они страдали от ударов хлыста демона», «их поджаривали», «их парили», «их погружали» (inter eos et super eos discurere et caedere; super alios sedebant et quasi comedentes eos dentibus ignitis lacerabant; capita sua pectoribus miserorum imprimentes flagris eos cruciabant; flagris daemonum cruciabantur; cremabantur, assabantur, eos immerserunt) и т.д. Демоны свободны в своих действиях и ведут себя агрессивно по отношению к рыцарю и тем, кто мучается в Чистилище. Для выражения свободных действий демонов используются глаголы, обозначающие суетливые движения, характерные для бесовской системы жестов: «кидаться», «выходить», «приходить», «бегать туда и сюда», «перебегать», «добегать», «поворачивать бегом», «бежать вперед», «бежать назад», «бегать», «приближаться» (irruere, egredientes, euntes venissent, discurrere, transcurrentes, transeuntes, pervenerunt, vertunt discurrentes, procedentes, recedentes, currentes, approximantes) и т.д. Агрессивность демонов передается глаголами: «швырять», «тащить», «поджаривать», «сдавливать», «бросать», «устремляться», «тащить с собой» (proiecerunt, traxerunt, torrerent, contraxerunt, proiicere, praecipitaverunt se trahentes secum militem) и т.д. Основная часть жестов демонов связана с перетаскиванием и швырянием.

Следовало бы выявить, классифицировать, произвести статистическое исследование и подробный анализ слов, обозначающих жесты; но это дело будущего. Сейчас же я только хочу отметить, что на основании исследования десяти глав (с VI по XV) Чистилища святого Патрика, опубликованных на с. 160—177 издания Малля, мне удалось выявить сто шестьдесят шесть глаголов и глагольных речений, обозначающих жесты, движения или положения тела: у семидесяти шести в качестве подлежащих выступают демоны, у пятидесяти восьми — рыцарь Овейн, у тридцати двух — те, кто мучает-

169

ся в Чистилище. Эти цифры отражают иерархическое расслоение тех, кто наделен способностью совершать жесты (действия, телодвижения): первое место отдано тем, кто жестикулирует (действует) самостоятельно, второе — тем, чьи жесты (движения) совершаются под воздействием, однако сохраняют определенную независимость, и последнее — тем, кто совершает жесты исключительно под воздействием извне. Тридцать два глагола, обозначающих жесты и движения кающихся, шестнадцать раз употреблены в пассивной форме, девять имеют значения, близкие к пассиву (iacere, репdere и т.д.), три использованы в отрицательной форме и три — в форме, обозначающей усилие, не достигшее результата.