Офицер-разведки (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 52

В результате у меня амулет второго уровня «Глаз», и два третьего, защиты и сканера. Были и пятого, и четвёртого, разная мелочёвка, но это я тренировался, руку набивал и развеивал как сделал, поэтому, когда прошёл медкомиссию, на руках только три довольно неплохих для моих знаний и умений амулета было. Да хорошо хоть это успел. К слову, «Глаз» неплохо получился, также работал на двадцать километров вокруг, поднимаясь на пять в высоту. Для меня как миномётчика просто отлично. Остальное чуть хуже, но я и этому рад, будет шанс выжить. А пока учимся дальше и параллельно воюем. Такие планы. Есть ещё новости. Через город, где я лежал, проходил эшелон, сканер уже был на руках, дал сигнал что там неизвестный амулет находится, перехватить я его не успел, но теперь знаю. Моё предположение вполне себе рабочее. Будем искать. Опыта у меня мало, это да, а где его взять? Время где найти? Если для теории его было хоть отбавляй, знай лежи, читай и просвещайся, то для практики нужно свободное место без свидетелей. А не все ночи свободны, иногда аврал с пребыванием раненых бывал. В городе два госпиталя нашей армии находились, поток раненых также дальше в тыл шёл. Бои начались за Белоруссию. Когда потеплело, я выходил в сад и там работал в укромном уголочке. Отсыпался до обеда потом. Ещё стоит добавить, что пока я осваивал лекарские плетения, то в нашем госпитале, к удивлению врачей, не умер ни один раненый. Даже шестеро с гангренами стабилизировались, и гангрена ушла. Я отрабатывал практику, но старался без свидетелей это делать. Плетения на ауру закреплял, ходил мимо раненых, сначала диагностика, потом лечение. Была палата и с женщинами-военнослужащими, а там девушка-ефрейтор лежала, что мне жизнь спасла, её штыком в плечо ударили, серьёзная рана, рука по сути отнялась. Подлечил. Стала чувствовать её и шевелить, чему радовалась до слёз. Поэтому то, что я успел за эти два месяца, это действительно огромный объём работы.

Вообще медкомиссия была назначена на двадцать восьмое июня, поэтому я спокойно ночью делал амулеты разные, пятого и четвёртого уровня, и развеивал плетения. Отрабатывал практику. Знай я, что на сегодня перенесут медкомиссию, на двадцать пятое число, на три дня раньше, оставил бы некоторые. Амулеты дальнего и ночного виденья, личный климат-контроля. Да много чего. Почему я отрабатывал практику на таких довольно простых плетениях? А я сразу схватился за мощные, не имея базы в создании такой вот мелочи, а там много нюансов, из-за чего и замедлились создания серьёзных амулетов. Схватился за недостижимое. Нет, я сделал, и вышло неплохо, но чего мне это стоило? Столько шишек набил, которые мог бы избежать. По теории я пока в двух направлениях магии себя обучал. Лекарская и артефакторика. Это пока всё что я мог сказать. Медкомиссия собралась спешно, это ясно, наступление пошло и требовалось пополнение, в девять утра уже первых принимали, меня часов в десять вызвали, а в одиннадцать я уже покинул стены госпиталя, направившись к комендатуре. То, что память не восстановилась, я не скрывал, но звания меня не лишали, на передовой обучат заново, так сказал один из членов комиссии. Я был с ним согласен. Причём, стоит отметить, что был я не один. А что, я офицер, а комиссию кроме меня прошли ещё семеро гвардейцев моей теперь дивизии. Шесть рядовых, и один ефрейтор-связист. Все с наградами, давно воюют. И как старший я взял над ними командование. Вместе комендатуру посетили, направление и пайки получили, на склады, там пообедали, и вот выехали к передовой. Те сидели в кузове грузовика, на котором я сам ехал. В кузове, вязанки формы, для портянок материя, сапоги и шинели. Во время боёв форма быстро приходит в негодность вот и доставляют на замену, поэтому бойцам в кузове было вполне комфортно. Мягко. Сама автоколонна в два десятка грузовиков двигалась по разбитой дороге прочь от Пропойска. Она не нашей дивизии, но соседней. Высадят поближе, там и дойдём. Надеюсь добраться за этот день, но сомневаюсь, дорога не близкая. Жаль немцы разбомбили станцию дальше на путях, могли бы сэкономить, проехав с каким составом.

Я даже подремал. А что, почти всю ночь не спал, утром подняли сначала на завтрак, я их не пропускал, и только уснул, уже на медкомиссию. Ошарашили меня этим. Машину мотало, дорога действительно серьёзно убита, но я видел, там и там шёл ремонт. Проехали через наплавную переправу, ещё засветло пересекли Днепр. Я большую часть дороги спал. Встали один раз в разбитом и сожжённом селе, поужинали, и сразу двинули дальше. С бойцами порядок, те тоже в кузове дремали, так и двигались. После ужина, проехали километров десять и попали под налёт. Две пары юрких немецких истребителей атаковали. Не без результатов, два грузовика заполыхали. Вначале колонны зенитка была, четырёхствольная, «Браунинги», та забила, но немцы ушли, делать второй заход не рискнули. У них сейчас тактика такая, ударил и бежать. Одну машину смогли потушить, а от второй все разбегались, боеприпасы везли. На двадцать минут задержались и дальше. Это все события, что запомнил. Темнеть начало, когда как раз автоколонна сворачивала. Им налево, а нам прямо, так что нас высадили, и я, осмотревшись, велел ефрейтору построить бойцов по одному и следовать за мной. Уже темнело поэтому я поглядывал по сторонам, гоняя «Глаз». Ночью не пойдём, нужно место для ночёвки. Фронт близко, уже громыхания артиллерии слышно, и понятно, что тут можно встретить не только наших, но и немцев. А у нас на восьмерых один пистолет, и тот мой. Однако нужно место для отдыха. Например, чуть дальше в открытом поле высокий стог сена, прошлогоднего, потемнел уже. Неплохое место чтобы поспать. Правда, потом форма колоться будет, но это меньшее из зол. Постирать, и проблема уйдёт. Это я всё к чему. Меня разбудил шофёр, когда встал на перекрёстке, сообщив, что приехали. «Глаз» не работал. Я подхватил вещмешок и шинель, и покинул кабину, командуя бойцами. «Глаз» только начал работать. Так вот, была подозрительная группа в нашей форме, и уже немцы, видать разведгруппа, в восемь человек с радистом. А стог вроде пустой, отдохнуть в безопасности можно. Вот только и немецкая разведгруппа нас видела с опушки леса, и те неизвестные в нашей форме тоже. Их уже было полтора десятка, с двумя телегами. Мародёры, судя по барахлу, бок самовара блестел, но может и трофейная команда. Хотя я сомневаюсь.

Связываться и с теми, и с другими я не хотел. А стог самое то. Он стоял в центре минного поля, «Глаз» показывал обнажившиеся после дождей мины. Также на поле были следы эвакуации, подорвавшейся боевой техники. Ещё остов нашей сгоревшей «тридцатьчетвёрки». Наши сунулись на поле, поняли, что это, и обошли, поставив знаки. Места освобождены недавно, линию обороны, что всю зиму стояла, и где ранили Валерия, мы проехали ранее, не удивительно, что не дошли руки очистить поле, но мне это играло на руку. Вообще я изучал историю этого мира. Да ничем не отличается с тем, где я родился и жил, нося имя Добрыня. Это точно не история того мира, где я воевал как Герман Одинцов. Вообще никаких совпадений. Я и историю той войны помню слабо, но совпадения, по тем что вспомнил, было. Ладно, пока не до этого. Дорога пуста, не вижу ни попутных машин или обозов, ни встречных, как назло.

- Группа, стой! - скомандовал я, уже окончательно стемнело, и я видел только силуэты, как и те меня. - Значит так, внимательно слушаем, только потом задаём вопросы. Похоже мы попали в неприятности. Я ночью неплохо вижу, наблюдаю группу бойцов в нашей форме, похожи на трофейную команду, но уж больно расхристаны. Скорее всего дезертиры. Да и добро в двух телегах подтверждает это. Сейчас они из того леска выходят сюда на дорогу, можем встретится через километр. Полтора десятка, все вооружены, есть оружие и в телегах. Это не всё, на опушке этого же леса, чуть побитого артиллерией, затаилась уже немецкая разведывательная группа. Восемь я их насчитал, один с ящиком радиостанции. Обе группы нас видели, как нас высадили, причём немцы сейчас бегут в обход минного поля, что у нас справа по курсу движения. Видели, что оружия у нас нет, думаю хотят перехватить. Для чего, объяснять вам не надо. Уничтожить обе группы, без потерь, затея сложная. Я не говорю, что невозможная, но сложная. У меня поставлена задача довести вас целыми и невредимыми до штаба дивизии, поэтому я могу вас провести шаг в шаг до стога, и мы там переночуем. С другой стороны, эти непонятные в нашей форме и немцы. Что они натворить могут в нашем тылу, не мне вам объяснять.