Граф Суворов 8 (СИ) - Шаман Иван - Страница 42

— Что ж, меня устраивает. — не раздумывая ни секунды сказал я, и проведя Марию помог ей устроиться на кушетке. — Не маловато помещение, на полторы тысячи экипажа?

— Кабинет главы мед службы. — поправил меня доктор, с фонариком заглядывая в уши Мальвине. — На каждой палубе есть санчасть. Три хирургических отделения в безопасных зонах, лазарет рядом с казармами. В общем хватает. Странно… голубушка, вы меня слышите? А не должны, стенки порваны. Контузия серьезная, но крови почти нет. У вас повышенная сворачиваемость?

— Зашить сможете? — уточнил я.

— Ну что вы, молодой человек. Такие травмы не зашивают, а заклеивают. Ткани слишком тонкие, им нужно только дать опору для восстановления. — по-доброму улыбнувшись сказал врач. В принципе он вызывал доверия, но я прекрасно помнил главврача Пироговской крепости-клиники, а потому усилил виденье аур и конструктов, чтобы проконтролировать операцию. К счастью, доктор и в самом деле не хотел ничего плохого, лишь аккуратно расправив разорванные куски такни и скрепив их медицинским клеем. — Ну вот и готово.

— Спасибо, доктор. — сказала Мария, чуть поморщившись. — Щиплет, это нормально?

— Абсолютно. Я промыл рану и обеззаразил, так что это не помешает регенерации, а вот чересчур быстрая сворачиваемость крови может привести к тромбозу и другим осложнениям. — прокомментировал врач. — Если вы принимали соответствующие препараты — лучше ими не злоупотреблять.

— Нет, это естественный процесс. — прервал я доктора, уже потянувшегося за таблетками. — Думаю ее кровообращение вскоре восстановится.

— Думаете? — чуть поднял бровь врач. — Очень интересно. А эти ваши мысли как-то связаны с неестественным отблеском в глазах? Я нисколько не осуждаю применение боевых усилителей и препаратов, особенно в столь экстремальных обстоятельствах. Однако злоупотребление ими может крайне негативно сказаться в зрелом возрасте, а до старости вы можете и вовсе… что вы сделали?

— О чем вы? — улыбнулся я, вернув себе обычное зрение. Врача чуть ен передернуло от такой перемены.

— Мутации тоже могут быть опасны… очень опасны, особенно если они будут искусственно реплицироваться у следующих поколений. — нахмурившись сказал доктор. — Молодой человек, позвольте несколько слов наедине?

— Вряд ли вы можете сказать что-то, что сильно повлияет на наши с супругой отношения. — улыбнувшись сказал я. — А уж о государственных и вообще тайнах она, пожалуй, знает даже больше меня.

— Это не… хорошо. — мужчина нахмурился, собираясь с мыслями. — Молодой человек, ваше высочество… вы же слышали речь главврача Никодима Костева? Ту его часть, которая могла многим показаться истеричной и чересчур эмоциональной?

— Её весь мир слышал. — кивнул я.

— Боюсь вам не понравятся мои слова, но это правда. — сухо сказал врач.

— Если вы хотите что-то сказать, то говорите прямо. Одной этой фразой вы ничего не объясняете. — сказал я, чуть усмехнувшись.

— В таком случае вам придется принять мои слова о том, что рост количества одаренных, особенно сильных одаренных — очень опасен. Даже существование одного великого князя Морозова — нарушает естественный ход вещей. Он буквально меняет реальность под себя, ломая наш мир. — сказал доктор, явно сдерживаясь. — Если у вас ярко выраженная мутация, увеличивающая склонность к использованию резонанса, это может пагубно сказаться не только на вас, но и на ваших детях. На всем мире.

— Не беспокойтесь, никаких дополнительных мутаций, мое тело в полном порядке. — серьезно ответил я. — Кроме того и усилители мне не нужны.

— Признание наличия проблем, уже половина их решения. — прокомментировал доктор. — Если вы позволите провести тесты…

— Нет. Не позволю. — жестко пресек я все дальнейшие попытки врача. — Или вы, как ваши собратья по ордену, стремитесь проводить живодерские опыты?

— Да при чем тут это?! — возмутился доктор, отодвинувшись вместе с креслом, закрепленным на рельсах, но быстро взял себя в руки. — Прошу прощения, наговорил лишнего. Если у вас нет других жалоб — мы закончили.

— Постойте, доктор. Раз уж вы первым подняли эту тему я хочу обсудить ее подробней. — подняв ладонь остановил я врача. — Вы с отчаянной убежденностью говорите, что одаренные нарушают баланс. Что это, вера в догматы вашего орден, или что-то большее? Может, у вас есть какие-то доказательства?

— Если вам мало влиянию диссонансных зон на природу, вспомните появление жутких тварей во время открытия врат. — покачав головой проговорил врач. — Теракт в Петрограде — самый яркий пример почему применение резонанса должно быть если не запрещено, то максимально ограничено. А сейчас оно лишь растет, все больше внедряясь в нашу жизнь, вместе с измененными металлами, вывозимыми из близлежащих с зоной рудников и африканскими алмазами, наводнившими мир.

— Прогресс может быть чудовищным, тут ничего не поделать. — пожал я плечами. — Загрязнение окружающей среды от заводов ядохимикатов и удобрений влияет на природу ничуть не меньше, а то и больше, чем резонансные технологии. А недооценивать их полезность не выйдет даже у вас. И я сейчас говорю не про летающие боевые суда класса линкор, я говорю об автомобилях на резонансном двигателе, которые обслуживают абсолютное большинство магазинов, заводов, фабрик, фермерских хозяйств — и все это без использования топлива. Посчитайте сколько будет выбросов в атмосферу от двигателей внутреннего сгорания.

— Вы бы еще вспомнили паровые машины. — улыбнулся мне, словно маленькому, доктор. — Есть же передовое производства — электромобили в конце концов. Они питаются обычным электричеством, вырабатываемым с помощью гидроэлектростанций — их вполне хватит для того, чтобы снабжать энергией большую часть человечества и при этом не угрожать ему уничтожением из-за распространения резонанса.

— Что-то мне эта дискуссия напоминает. Не могу только вспомнить что. — хмыкнул я. — Но надеюсь вы не будете спорить, что распространение так называемых экологичных автомобилей будет связано в первую очередь с добычей неимоверного количества природных ресурсов, для тех же батарей. А заменить резонансные электростанции просто не чем. Разве что угольными или газовыми, но это, как я уже говорил, для природы может оказаться куда плачевней.

— Любой прорыв в параллельный план будет катастрофичней выбросов даже от тысячи угольных станций. — не согласился со мной врач. — Возможно я выступлю адвокатом дьявола, но миссия ордена по ограничению распространения одаренных и их воздействия на мир — важнее всего.

— Вы скажете так же, если вдруг ваши дети окажутся одаренными7 — уточнил я, заставив врача нахмуриться. — А если вдруг ваш сын или дочь влюбятся в одного из нас?

— Это крайне маловероятно. — отстранившись произнес мужчина.

— Да? Хм. А если я скажу, что вы сам — одаренный, просто неинициированный? И воздействуете на мир, даже не осознавая этого? — я вновь нагнал прану в глаза, заставив их чуть светиться. — К слову у вас был неплохой потенциал, на твердую десятку.

— Если вы так шутите— то совершенно не смешно. Я проходил профилактические ежегодные осмотры и никакого воздействия резонанса ко мне обнаружено не было. — поджав губы ответил врач. — Я не мутант.

— Ах вот как мы заговорили. Не мутант. А потом — одаренные нелюди. А раз не люди то и обычные права на них не распространяются. И убивать их можно, и стерилизовать, и опыты проводить. Да, доктор? — чуть прищурившись посмотрел я на собеседника. — Вы можете сколько угодно убеждать себя в том, что вы хороший. Но правду это не изменит. И к слову, я не шутил. Если я мутант, то вы тоже. Правда слабый, не контролирующий свои силы и не использующий их. Всего доброго.

— И вам. — нахмурившись ответил врач, проводив нас взглядом.

Поддерживая под руку Мальвину, которая постепенно начала приходить в себя, я вышел в коридор. Нас и в самом деле ждал один из ординарцев, проводивший нас по довольно широким для корабля проходам к офицерским каютам, одну из которых подготовили специально для нас. Судя по креплениям для брони — она предназначалась для одаренных.