Мамба в Афганистане (СИ) - Птица Алексей - Страница 22

— Это правда, про город?

— Правда, — кивнул я.

— А откуда ты узнал?

— От верблюда, Саид.

— Но откуда здесь верблюды, аль-Шафи? И они не умеют разговаривать!

— Оттуда же, откуда и твои пустые слова, Саид. Неужели ты думаешь, что я раскрою тебе, откуда я узнал об этом? Достаточно того, что я узнал уже давно и поэтому приехал сюда. Но я до конца не мог быть уверенным, что мне удастся найти много охотников. Не каждый захочет рисковать своей шкурой, шагая неизвестно куда. Да и говорить об этом открыто я не считал нужным, не та тема для похвальбы.

— И поэтому ты всем запудрил мозги с Африкой?

— Нет не поэтому, и мы ещё туда поедем, но не все и не сразу. Я не провидец, чтобы знать, что будет завтра или через месяц. Я обычный целитель и могу видеть только то, что доступно любому человеческому взгляду. Не больше, но и не меньше.

Услышав эти слова, Саид скептически усмехнулся. Я пожал плечами.

— У меня есть дар предвидения и интуиция, но я не могу предугадать всё и точно не знаю, где находится этот самый город. К тому же, если мы всё-таки его найдём, нам ещё предстоит отыскать тайник, а это будет нелегко. Зато награда должна быть очень достойной. Но вот моджахеды могут нам помешать в этом, если узнают нашу цель.

— Они не узнают, но помешать действительно могут, — согласился со мной Саид. — Сейчас нет единства у нашего народа. Каждое племя живёт само по себе, а ещё и все воюют между собой за американские деньги, оружие, продовольствие. Афганистан и Пакистан — бедные страны. Кто-то выращивает опиумный мак и вывозит его в Пакистан, кто-то просто воюет, а кто-то ходит и грабит всех подряд. Нет единства в моей стране.

Я улыбнулся.

— Единства нет нигде, но я тебе понял, Саид. Иди, отдыхай, утро вечера мудренее.

— О! А я уже слышал эту пословицу от русских. Откуда ты её знаешь?

— Учился когда-то. Всё, иди, я ложусь спать.

— Хорошо, аль-Шафи, спокойной тебе ночи.

Я кивнул и закрыл за ним дверь на засов.

Глава 9 В путь!

Весь следующий день прошёл в сборах. Люди, ослы, оружие у всех проверить и прочее… Нагрузившись вещами, я дал отмашку, и цепочка из людей и животных потянулась в недалёкие горы, оставив за собой кишлак. Провожать нас вышло всё селение, жители ещё долго стояли, смотря нам вслед.

Чувствовалось, что о цели нашего похода все уже знали. Ну и ладно, ничего заранее я никогда не планировал, поэтому мы могли и вернуться. Пока нужно идти вперёд, а там как получится, ведь идём мы, по сути, в неизвестность.

Люди растянулись в колонну, и мы медленно двинулись к ближайшему перевалу. Первые и вторые сутки мы шли по известным многим местам, затем потянулись малознакомые горы, но великолепие вокруг всё же казалось очень похожим. Одни горы сменялись другими, одно ущелье заканчивалось и почти сразу же начиналось следующее. Лишь иногда они отличались флорой и пейзажами. А так все те же орлы над головой и бараны вокруг.

Людей видно не было, лишь горные козлы скакали по склонам, срывая камешки с уступов. Пользуясь неспешным ходом каравана, я искал и собирал редкие травы, осматривал деревья и скалы, высматривая нужные ингредиенты. Изредка даже находил. Когда ещё удастся тут побродить?

Как-то незаметно мы пересекли границу с Афганистаном, оставив позади Пакистан, но шли по тем же самым горам, только по недоразумению называвшимися афганскими. Интересно, как жители тут всё делили: что принадлежит Пакистану, что — Афганистану? Одна ведь местность. Горы, горы и горы.

Давно наступил апрель, но по ночам было ещё холодно. До прибытия в очередной кишлак осталось всего ничего, когда мы заметили вдали пару вооружённых людей. Они лишь только бросили на нас взгляд, чтобы пересчитать численность каравана, и тут же исчезли.

— Приготовиться. Саид, двоих со мной.

Все остановились и достали оружие. Двое моих бойцов, что я назвал басмачами, вскинули автоматы и подбежали. Кивнув им, я пошёл туда, где увидели незнакомцев.

Расчехлив бинокль, я внимательно осмотрел окрестные скалы, но так ничего и не обнаружил. Придётся идти дальше на свой страх и риск. Впрочем, с горной тропы всё равно сворачивать некуда. Взяв поудобнее винтовку, я дал каравану знак двигаться дальше.

До конца дня мы больше никого не встретили и разбили ночной лагерь, выставив часового. Перед сном я опять колдовал над своими зельями. Чувствую, что они нам скоро понадобятся. Жаль, что тут невозможно найти хоть простую лабораторию, чтобы сделать концентрированные лекарства, а не отвары, чья ценность снижается раз в десять, если не больше, в зависимости от объёма.

Хотя почему не найти. А те, в которых делают героин? Уж наверняка тут налажено собственное производство наркотиков, сомневаться в этом не приходится. Ну, да ладно.

Ночь прошла спокойно. Позавтракав, мы отправились дальше, и вскоре вышли к кишлаку. Небольшое селение располагалось в очередной мелкой долине.

Войдя в него, мы обнаружили, что здесь остались одни старики да малолетние дети. Всё взрослое население и особенно женщины бесследно исчезло. Судя по всему, нас увидели и испугались, что неудивительно. А ещё повсюду были следы пребывания чужих боевиков.

Тут гильза валялась, а тут металлическая хрень, которой явно не должно быть в горном кишлаке. В общем, привет вам, душманы, от басмачей. Я усмехнулся: почему мы басмачи? Да потому, что представляем вооружённый отряд, действующий сам по себе. Почему не душманы? Да потому, что мы не собираемся воевать с шурави. У меня своих дел полно, чтобы с кем-то воевать. Мне бы тихонько мимо пройти, незаметно для всех. Пока, правда, не получается.

— Нас тут не ждали, Аль-Шафи, — сказал Саид.

— Нас нигде не ждут. Найди и поговори с тем, кто тут остался за главного, успокой его и объясни, что нам нужен проводник в сторону Асадабада. Я ему заплачу. И спроси, кто были те вооружённые двое, которых мы видели вчера.

Достав пачку афгани, я продемонстрировал их не только Саиду, но и нескольким старикам. Они сидели у своих жилищ, поджав ноги, и скорбно качали лысыми головами с навёрнутой чалмой.

— Сейчас сделаю, Аль-Шафи.

Взяв у меня деньги, Саид подошёл к старикам и начал о чём-то разговаривать, показывая при этом деньги. Пока он договаривался, мы расположились на привал.

Запылал костёр, закипела вода в котелках, принимая в себя крупу и тушёнку. Вскоре аппетитный запах разнёсся по кишлаку, и люди потянулись на огонёк. Востроглазый мальчишка, пошептавшись с дедом, бросился в горы и быстро скрылся среди колючего кустарника, что рос на каменистых осыпях.

Я не торопился. Ночевать тут я не собирался, а проводник нужен. Обедали мы с Саидом отдельно от всех. Рядом крутился чумазый ребёнок, я даже сразу не понял, мальчик это или девочка. Думая о своём, я откусил кусок лепёшки и начал жевать. Рука опустилась в котелок с кашей, зачерпнув кусок тушёнки.

Подняв взгляд, я увидел напротив голодные глаза ребёнка, что мусолил во рту грязный палец.

— На! — я протянул ему кусок лепёшки с мясом.

Ребёнок правильно понял, что ему предлагают поесть. Словно молния мелькнула передо мной, и вот моя рука пуста, а ребёнок убегает, уминая за обе щёки лепёшку. Была б на ней свиная тушёнка, и её бы съели, несмотря на запрет. Дети, что с них взять…

Саид удивлённо посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами и отломил ещё кусок. Поднял глаза и увидел напротив уже две пары глаз, вторые явно принадлежали девочке. Вот так вот. Стоит одному злому негру дать слабину, показать себя с другой стороны, так тут же сбегается полкишлака, чтобы воспользоваться его добротой. Ну и ладно.

Уже два куска лепёшки оказались в руках у детей, и на этом я завершил трапезу. Подхватив винтовку и поправив на поясе кобуру с пистолетом, я снова превратился в сурового вояку.

В этой жизни ничего не происходит просто так. Не знаю, слова ли Саида, или несчастный кусок лепёшки, полученный детьми, решили исход дела, но мы нашли проводника и к вечеру отправились в неизведанные долины и перевалы.