Объединенные Арабские Эмираты. Лицом к лицу с новым чудом света - Сенченко Игорь - Страница 76

На границе эмирата, на возвышенностях Тель Абрак, обнаружено древнее поселение людей, возраст которого более 2 500 лет. Интересно в археологическом плане и местечко Аль-Дур, что на севере Умм-эль-Кайвайн. Аль-Дур, помимо сказанного уже о нем выше, считается одним из крупнейших в доисламский период Прибрежной Аравии городских поселений (там сохранились стены древнего храмового сооружения).

Рассказывая о эмирате Умм-эль-Кайвайн, нельзя не упомянуть о событиях, происходивших здесь в XIX веке. Речь идет о времени острой схватки за Персидский залив ведущих держав мира и в этом контексте — о планах Парижа по превращению княжества Умм-эль-Кайвайн в один из возможных плацдармов Франции в данном регионе. Стремительное наращивание Парижем контактов с Умм-эль-Кайвайном и Маскатом осуществлялось французской дипломатией в рамках скоординированных с Россией действий по «сдерживанию роста Британской империи на Востоке». Наряду с расширением поставок оружия (через Дубай) в Маскат, французы вынашивали планы создания в Умм-эль-Кайвайне военно-морской базы. В 1791 г. княжество посетили с этой целью два агента французского правительства[2]. Главная задача их миссии состояла в том, чтобы добиться от шейха согласия на заключение военно-политического альянса с Францией.

Активность французской дипломатии в Умм-эль-Кайвайне и Маскате не осталась незамеченной в Лондоне. Реакция Англии на действия Франции последовала незамедлительно: под давлением Лондона шейхи княжеств Эш-Шамал вынуждены были заключить с Англией кабальное, так называемое «исключительное», соглашение, окончательно лишившее их какой-либо самостоятельности, надолго поставившее проживавшие там племена в полную зависимость от Великобритании.

Несмотря на изворотливость и изобретательность французской дипломатии, закрепиться Парижу в Аравии так и не удалось. Единственной «аравийской колонией» Франции был захваченный ею в XVIII в. остров Перим в Красном море.

Сопротивление Лондона действиям Парижа по утверждению себя на Арабском Востоке, в том числе в Аравии, во все времена было жестким и хорошо просчитанным. Достаточно вспомнить «восточный поход» Наполеона, начавшийся в 1798 г. броском на Египет. Лондон реагировал на него молниеносно. В 1798 г. Ост-Индская компания заключила договор с правителем Омана, по которому каждая из сторон обязывалась признавать друзей друг друга своими друзьями, а врагов друг друга — своими врагами. В мае 1798 г. английская эскадра во главе с капитаном Джоном Бланкеттом (John Blankett), в экстренном порядке переброшенная из Индии в Красное море, наглухо блокировала Баб-эль-Мандебский пролив, имея в виду не допустить прорыва Наполеона в Индию морским путем, через Красное море. Под тем же предлогом в августе 1798 г. Великобритании удалось получить фирман турецкого султана на беспрепятственное плавание английских судов по Красному морю. Более того, добиться от султана указа подвластным ему правителям городов-портов на Красном море, в том числе на его Аравийском побережье, оказывать англичанам всяческую помощь и поддержку, «привечать у себя их корабли». В дополнение к этому Великобритания потребовала от них, притом в грубой, ультимативной форме, «воздерживаться от предоставления французским судам портовых льгот и воды» [3].

Заручившись поддержкой султана Турции, Лондон перешел к активным действиям. Английская эскадра в Красном море во главе с Питером Рейньером (P. Rainier) приступила к проведению масштабных операций по перехвату и досмотру французских судов. Дело в том, что в Лондон в это время стала поступать информация об участившихся контактах французов с мятежным магараджей Майсура (Индия).

Противостоять англо-турецкому военно-политическому сговору в отношении Франции осмелился только шериф Мекки. Несмотря на неоднократные предупреждения в его адрес со стороны английского генерал-губернатора Бомбея «воздерживаться от диалога с французами», он не только не отказался от политических контактов с ними, но и «вошел в живые торговые связи с французскими купцами» [4].

«Тень Наполеона», однажды нависшая над Индией, испугала Англию настолько, что даже после того, как Бонапарт покинул Египет (24 августа 1799 г.), Великобритания долго еще продолжала укреплять «аравийский пояс безопасности Индии» в бассейне Красного моря. В 1800 г. майор Мальком, направленный вице-королем Индии представителем при дворе шаха Персии, по пути туда посетил Маскат и заключил с султаном договор, по которому Ост-Индская компания приобрела право назначать в Маскат своего агента. 20 августа 1803 г. англичане потребовали от имама Йемена, султана Лахеджа и накиба (главы) порта Мукалла (Йемен) не предоставлять никакой помощи французским судам в Красном море на том основании, что французы препятствовали, дескать, торговле Индии с прибрежными княжествами. Справедливости ради следует отметить, что имам Йемена с такой аргументацией не согласился. В послании английскому консулу в Мохе он высказывался в том плане, что единственной сферой французско-йеменских отношений в то время являлась торговля, и что это ни в коей мере не противоречило англойеменскому соглашению, запрещающему обслуживать корабли Франции в йеменских портах [5].

Как бы то ни было, но Англии удалось сорвать замыслы Наполеона в отношении Индии. История распорядилась так, что планам Наполеона прорваться в Индию или через Персидский залив, путем выхода к нему через Месопотамию, или через Красное море не суждено было осуществиться.

Правит эмиратом — с 2 января 2009 г. — шейх Сауд ибн Рашид Аль Муалла.

Численность коренного населения эмирата — 17 482 чел.

Глава 6. РАС-ЭЛЬ-ХАЙМА

Родина легендарных мореходов

По преданию, в начале XVIII столетия в районе нынешней одноименной столицы этого эмирата был разбит огромный шатер одного из шейхов племенного союза аль кавасим, служивший неплохим ориентиром для мореходов Южной Аравии. Они-то и нарекли эти земли Рас-эль-Хаймой, что в переводе с арабского означает «Верхушка шатра». Удобное географическое положение Рас-аль-Хаймы (в прошлом Джульфара) способствовало тому, что здесь возник крупный центр торговли «Океанской Аравии». Достаточно сказать, что уже во времена Александра Македонского (IV в. до н. э.) Рас-эль-Хайма слыла среди негоциантов «местом известным и богатым»; и в первую очередь в силу того, что здесь проживали искусные мореходы и богатые торговцы, складировались товары, доставлявшиеся в Аравию из Индии. Известные арабские географы аль-Макдиси (X), аль-Идриси (XII) и Яакут (XIII) отзывались о Джульфаре не иначе как о «центре» торговли жемчугом, называли Джульфар «городом изобилия». Здесь зародилась, насчитывающая уже более 5000 лет, славная традиция торговых путешествий мореходов Южной Аравии — на парусниках доу — в Кению и Шриланку, Вьетнам и Китай.

В древнем Джульфаре проживало племя аздан, ведущее свое начало от легендарного Кахтана, внука Сима, одного из сыновей Ноя.

Рас-эль-Хайма — родина знаменитого арабского морехода XV века Ахмада ибн Маджида, «льва» южных морей, как называли его жители «Острова арабов». Он открыл португальцам великий морской путь в Индию. 24 апреля 1498 г. Ахмад ибн Маджид взошел на палубу «Сао Габриэля», флагманского корабля Васко да Гама, и провел португальскую флотилию из Восточной Африки в Индию. До появления в Индийском океане португальцев там господствовали арабские мореходы. Торговля вдоль побережья Индийского океана тоже находилась в руках негоциантов Прибрежной Аравии — «богатейших людей в мире», как отзывался о них в 110 г. до н. э. Агатархид, известный географ из Александрии.

Упоминаются «богатые негоцианты из Аравии», в том числе из Джульфара, и в записках китайских путешественников. Торговые связи Аравии с Китаем уходят далеко в глубь веков. Первое посольство из халифата, в том числе в целях содействия развитию торговли, было направлено в Китай еще в 651 г. н. э., во времена правления халифа Османа [1]. В 1272 г. земли нынешней Рас-аль-Хаймы посетил Марко Поло. Побывал в них в 1517 г. и португалец Дуарте Барбароса. В путевых заметках он отзывается о жителях Джульфа-ра как о людях богатых, великих навигаторах и непревзойденных никем коммерсантах.