Три правила ангела (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 18

Всё это радости жизни не добавляло и в целом угнетало. Да ещё обещая Элизе Анатольевне зайти к Максу, Ленка как-то подзабыла: придётся красться по практически родному подъезду, скрываясь от бдительных соседей, которые, конечно, не преминут доложить дяде, что его непутёвая племянница водит дружбу не только с тунеядкой Петровой, но и с её бандюганом сыном. Хорошо, если лифт соизволит поработать, а если нет? Ползти по лестнице как партизан, по-пластунски?

В общем, домой Лена не спешила, шла нога за ногу, тем более и погода располагала к прогулке. Снова пошёл снег, да не просто пошёл, а повалил такими картинными медленными хлопьями, как в забугорном кино про Рождество. Зато было совсем не холодно. Деревья у порогов магазинов, обмотанные светящимися гирляндами, мерцали волшебными фонарями. Бегущие огоньки на фасаде театра, складывающиеся в буквы, обещали, что в новом году совершенно точно всё будет хорошо. Даже проползший мимо троллейбус, перекошенный на один бок из-за набившихся в него людей, будто улыбался потёртой мордой. А во дворе с визгами и писками детвора каталась с горки, малышня облепила её, как обезьянки, и было совершенно незаметно, что горка старая, обшарпанная и немного покосившаяся, зато радости море и предчувствие праздника, который вот-вот наступит и будет длиться долго-долго, целых десять дней, вот сколько! Даже надоесть успеет, хотя сейчас такое представить попросту невозможно.

Ленке остро, до рези где-то под желудком захотелось собственную обезьянку с круглой, раскрасневшейся от мороза мордахой, в пронзительно-ярком комбинезончике и шапке с помпоном. Чтоб вот также лезла на горку по-крабьи, смешно отставив попку, а потом скатывалась с лихим визгом и требовала, чтобы она, Ленка, смотрела. А накатавшись до самой настоящей усталости, они бы пошли домой пить чай с булкой и маминым вареньем, пили долго, основательно и никуда не торопясь, потому что впереди целый вечер. И ёлка, таинственно поблёскивающая в полумраке мишурой, и тапки со смешными мордами, и книжка про медвежонка, грустного ослика и маленького кенгуру.

Вот её личной обезьянке никогда не придёт в голову плеваться жёванным шоколадом. А Макс…

Стоп! Причём тут Макс?

– Лена? Вы же Лена, да?

Старообрядцева обернулась, уставившись на красавца блондина в невозможно стильной короткой куртке и таких джинсах, за которые Ленка бы душу, может, и не отдала, но десятком лет жизни пожертвовала с лёгкостью. Конечно, если б они ещё вот так на ней сидели.

– Вы меня не помните? Я Андрей.

– Я вас помню, – ворчливо и она сама это прекрасно слышала, отозвалась Лена и попыталась улыбнуться поприветливее. – Только не знаю, как вас зовут. По-моему, вы вчера не говорили.

– Какое упущение с моей стороны, – блондин тоже улыбнулся, протаив ямочку на щеке, и поклонился, щёлкнув каблуками почти ковбойских сапог. – Андрей Олегович Мерин, ударение на последний слог. Прошу если не любить, то, по хотя бы жаловать.

– А разве вы не родственники с тем мужчиной? Ну, с Юлием?

– И даже не однофамильцы, – заверил красавец. – Хотя, конечно, я бы не отказался от такого дедушки, как Юлий Александрович, но не всем же везёт. Но ещё Элиза говорила, что мы похожи. А вы что здесь делаете, Прекрасная Елена, навещаете подопечную?

– Элиза Анатольевна попросила меня к Максу зайти, – буркнула Ленка.

Ну да, нашёл тоже прекрасную! Это в самовязанной-то шапке, старенькой куртейке и юбке из-под которой торчат ноги в порядком обтрёпанных ботинках. И наверняка с красным от мороза носом.

– Ну так пойдёмте вместе, – Андрей как-то очень ловко, почти незаметно, подцепил её под ручку. Идти с ним оказалось удобно, не приходилось ни приноравливаться к шагам, ни колени подгибать, чтоб пониже быть. – Кстати, я не только не представился, но и не отрекомендовался. Вице-президент фирмы «МастерОК». Честно говоря, это меня Макс так из вежливости величает, боится задеть самолюбие. На самом деле я просто мальчик на побегушках, принеси, подай, поди к чёрту не мешай.

– Да ладно, – пробормотала Ленка, заметив у подъезда Марьванну из шестьдесят шестой, выгуливающую недовольного Барона. – Что-то не слишком верится.

К сожалению, они её тоже заметили, соседка мигом поджала губы, подозрительно прищурившись, а болонка зашлась то ли лаем, то ли кашлем. На вежливо поздоровавшегося Андрея оба глянули с явным неодобрением. Ну всё, теперь дядюшке совершенно точно доложат!

Лифт, Лену обычно принципиально игнорировавший, ради красавца решил поработать и даже не трясся припадочно, прикинувшись молодым и исправным. А вот когда открылась дверь максовой квартиры, Старообрядцева решила, что ошиблась этажом или даже подъездом. Потом, присмотревшись, поняла: ничего она не ошиблась, а Андрей многозначительно присвистнул.

– Чего надо? – вежливо поинтересовалась Степашка.

Потом тоже, наверное, присмотрелась, эдак медленно улыбнулась и перекинула волосы с одного плеча на другое. Улыбалась, она, конечно, не Ленке, а её шевелюра немедленно улеглась волнами, как в рекламе.

– А мы к вам, – объявил Андрей, успевший оценить мужскую рубашку со стратегически расстёгнутыми пуговицами и трогательно подвёрнутые носки не по размеру, больше-то на девице ничего не было, даже кольца. – Где Макс?

– Он там, в душе, – девица неопределённо махнула рукой. – Ну, проходите, коли пришли. Хотя и очень не вовремя, если понимаете, о чём я. Эй, а ты куда? – Это уже было сказано Старообрядцевой, которая тоже попыталась «пройти».

– Меня Элиза Анатольевна попросила… – промямлила Ленка, чувствуя, что щёки у неё горят, будто по ним крапивой хлестнули.

– А, так ты поломойка, что ль? – Степашка выпятила губу, сдув с носа лёгкую прядку. – Макс говорил про пакет, щас дам. Только ты не заходи, а то наследишь ещё.

– Да куда уж больше? – ляпнула Ленка, не без труда заставляя себя держать руки опущенными, очень уж хотелось спрятать в ладонях пламенеющие щёки. – Я смотрю, тут и так всё… помечено.

Повисшая тишина ударила по вискам не хуже иного вопля. Девица открыла рот, закрыла, мотнула головой, будто собственным ушам не веря.

– Ты чё сказала? – отмерла, наконец, Степашка. – Не, ты чё сейчас сказала? Ты как меня назвала? Макс, ты слышал, как она меня назвала?

– Не слышал, – признался Петров, воплотившийся из темноты за дверью.

На Ленку он смотрел хмуро, исподлобья. Рассердился, наверное, что обидела его красавицу. Ну и пусть! Зато вон Андрей ухмылялся во весь рот.

Глава 5.4

Длинный картофельный очисток, завивающийся спиралью, почти достал до дна раковины и плюхнулся, свернувшись змейкой. Нож, сорвавшись, едва не порезал палец, разминувшись с подушечкой всего на волосок, но Ленка его всё равно зачем-то сунула в рот, пососала, хотя никакой крови не было, даже прикусила, критически осмотрела со всех сторон и взялась за новую картофелину. Если вот с этой получится, удастся очистить всю шкурку одной лентой, то всё будет хорошо, а если нет…

Что должно быть хорошо? Жизнь и так не плоха. Подумаешь, работодатель разозлился, вернее, оба работодателя, Митрофанова-то наверняка той хозяйке наябедничает. Зато Элиза Анатольевна журналам очень обрадовалась, мигом утащила в свой кабинет. И, вообще, Петров кровопийца без чести и совести, Ленке до него никакого дела нет, главное, чтобы деньги платил. А он, между прочим, ещё ни копейки не дал.

– … в книжке вычитала. Серьёзно, железный способ, – вещала Махрутка под бубнёж телевизора, в котором очередной с подтяжками облаивал ту, что в зелёном. Или, может, всё было как раз наоборот. – В общем, там деваха подсуропила так, что граф на неё лошадью наехал. Она, конечно, с копыт кирдык!..

– Лошадь? – мрачно уточнила Старообрядцева.

– Да какая лошадь? Девка. Короче, она типа в обморок упала и платье себе порвала.

– В обмороке?

– Не, ещё до. Ну она специально так подстроила, что вроде оно порвалось и все титьки наружу. Вот и получается, граф её вроде как опозорил. Ну, увидал, как вывалилось-то, – хихикнула басом медсестра, – и давай тот час жениться. Вот бы так Макс со мной. Как думаешь, прокатит?