Тоннель призраков - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 8

– Наверное, у него есть к тебе конкретное предложение, – решил Родионов. – Они с Горшманом компаньоны, и вполне вероятно, что могут заинтересовать тебя своими предложениями.

– Увидим, – неопределенно пожал плечами Дронго. – Давай-ка вернемся в вагон. Скоро въедем в тоннель.

– А как же эта особа рядом с тобой?

– Что делать? Придется и дальше жертвовать собой.

– Это действительно большая жертва с твоей стороны, – пожал ему руку Родионов. – Когда приедем в Лондон, я обещаю, что поселю тебя в другой гостинице.

– Достаточно, если мы будем жить на разных этажах, – покорно вздохнул Дронго.

Они вернулись в вагон, где Зинаида Михайловна уже закончила обедать. Подносы убрали у нее, у Кунина и Елены Львовны, у Нелюбова и Кравалиса. Остальные еще обедали. Борисов, расхрабрившись, даже попросил принести ему еще бутылочку вина. До назначенного времени прибытия к тоннелю оставалось около минуты, когда Кравалис встал, чтобы пройти в туалет, находившийся в передней части вагона. В этот момент по всему составу на нескольких языках объявили, что поезд входит в тоннель. Кравалис, не замедляя шага, прошел к туалету.

Сандра подошла к Алене Новиковой, взяла у нее поднос и, улыбнувшись, повернулась, чтобы выйти из вагона с грязными подносами. И в этот момент состав влетел в тоннель. Дневной свет за окнами сменился абсолютной тьмой.

– Интересно, – дрогнувшим голосом сказала Анохина.

И в этот момент в вагоне погас свет.

– Что это? – громко возмутилась Зинаида Михайловна. – Почему потушили свет? Кто им разрешил?

На несколько секунд воцарилась кромешная тьма. Потом глаза начали различать некоторые детали. У дверей что-то вспыхивало, словно блики света из тоннеля ударили в салон вагона. Раздался противный скрежет тормозов. Всех сидящих сначала бросило вперед, а затем придавило на своих местах. Раздался чей-то сдавленный стон. Состав остановился. Затем кто-то негромко чертыхнулся.

– У вас все в порядке? – громко спросил Борисов, приподнявшись и трогая руками плечи своего шефа.

– У меня – да, – ответил Беляев. – Кажется, Александру Абрамовичу плохо.

– Включите свет! – бросился вперед Кунин. – Включите свет!

Двери в подобных вагонах работали автоматически. Чтобы их открыть, нужно было нажать на ручку, и через секунду створки бесшумно раскрывались. Но только в том случае, если в вагоне работало электричество. Кунин начал дергать ручку. И в этот момент включился резервный свет.

– Александр Абрамович, – взволнованно позвал Кунин.

– Нет! – вдруг вскрикнула супруга Горшмана, поднимаясь со своего места. – Нет, нет! Этого не может быть!

К ней подскочила Алена, чтобы успокоить ее, и в ужасе застыла, не в силах отвести глаза от страшного зрелища. Кто-то успел воспользоваться темнотой и выстрелить дважды. Банкир Горшман был мертв. Первая пуля пробила легкое, вторая попала в сердце. Он уронил голову на плечо Беляеву, и тот, решив, что его компаньону стало плохо, обратился за помощью.

Дронго вскочил со своего места, подбежал к убитому. Беляев смотрел на мертвеца и на свои брюки. Умирая, Горшман задел рукой стакан с вином, и жидкость пролилась на брюки его младшего коллеги.

– Не может быть, – растерянно прошептал, повторяя слова жены убитого, Беляев, глядя на Дронго.

Тот дотронулся до шеи Горшмана, попытавшись нащупать пульс. Затем покачал головой.

– Он убит.

Супруга Горшмана закричала, падая в кресло и теряя сознание. Именно в этот момент двери за спиной Дронго открылись, и в салон ворвалась Сандра.

– У нас несчастье, – строго начал Дронго, – мы потеряли одного из пассажиров...

Родионов, подбежавший ближе, осматривал банкира. Подняв глаза на Дронго, он спросил, задыхаясь от волнения:

– Что вы об этом думаете?

– Пока что я думаю, что это первое убийство в Евротоннеле. Мы с вами недооценили серьезность ситуации, полковник. Вот вам и западный экспресс.

Глава 4

Супруга Горшмана все еще была без сознания. Алена хлопотала около нее, стараясь помочь несчастной женщине. К ним подбежала Лена, которая начала слушать ее пульс. Сандра поспешила в вагон-ресторан, чтобы вызвать по телефону руководителя бригады, обслуживающей данный состав.

– Какой ужас, – громко сказала Зинаида Михайловна во внезапно наступившей тишине, – ведь его застрелили буквально на наших глазах.

– Да, – кивнул Кравалис, глядя на мертвеца, – его убили несколько секунд назад.

Нелюбов пожал плечами, что-то невнятно пробормотав. Дронго обернулся, но ничего не спросил.

– Убийца еще не мог далеко уйти! – крикнул Кунин. – Нужно немедленно его искать. Полковник, помогите мне, – он побежал к дверям, открывая их. Родионов посмотрел на Дронго, но не понял, одобряет ли он его действия, и поспешил за Куниным. Оба выскочили в тамбур, чтобы перебежать в соседний вагон. Борисов, наклонившись, взял поднос у своего шефа и помог Беляеву подняться. Деркач смотрел на происходящее, раскрыв от ужаса рот, но не в силах произнести ни звука. Только Нелюбов сохранял странное спокойствие. Он смотрел на мертвеца молча, и Дронго готов был поклясться, что в его лице даже промелькнуло нечто, похожее на удовлетворение.

Дронго взглянул на тело. Убийца, очевидно, стрелял метров с пяти-шести. И в момент выстрелов на ствол пистолета был надет глушитель. Дронго оглянулся. Судя по всему, убийца должен был стоять у дверей вагона, прямо у входа. Он посмотрел на Кравалиса. Тот поймал его взгляд.

– В него стреляли оттуда, – утвердительно сказал журналист.

– И вы в этот момент были там? – спросил Дронго.

– Да, но с другой стороны. Я не входил в вагон, пока не включили свет.

– Тогда получается, что убийца, воспользовавшись темнотой, выстрелил в Александра Абрамовича, открыл дверь и должен был пробежать мимо вас.

– Мимо меня никто не пробегал, – твердо сказал Кравалис. – Я как раз вышел из туалета. Я открывал дверь туалетной комнаты, чтобы выйти в тамбур, когда погас свет и поезд, дернувшись, остановился.

– Убийца выстрелил и побежал в другой вагон, – нервно сказала Зинаида Михайловна. – Это совершенно очевидно.

– Мама, – покачала головой Елена, – ты лучше не вмешивайся.

– Меня просто охватывает жуть, что такое преступление случилось у нас на глазах.

– К счастью, в это время погас свет, – пробормотал Деркач.

– Погас? – обернулась к нему Анохина. – Вы верите в такую случайность? Кто-то специально остановил поезд, вырубил свет и убил Александра Абрамовича. И мне кажется, я могу даже предположить, кто именно был заинтересован в его смерти.

– Какие глупости, – громко сказал Деркач, приглаживая кустики рыжеватых волос. – У вас такая буйная фантазия, Зинаида Михайловна.

– Это у ваших авторов буйная фантазия, – парировала Анохина, – а у меня как раз наоборот, слишком заземленный взгляд. Вот мне и кажется, что убийца заранее знал о том, что состав остановится, свет потухнет и он сможет застрелить несчастного Горшмана. Какой ужас. Вы посмотрите, в него стреляли два раза.

– Прекратите, – сквозь зубы пробормотал Беляев, – мы все не в таком положении, чтобы устраивать здесь фарс. Конечно, стрелявший заранее все спланировал. Кто-то сумел остановить поезд и выключить свет. Возможно, у убийцы был сообщник. Он вырубил свет, и в этот момент появился убийца и застрелил несчастного, после чего и ушел в другой вагон. Такое возможно, но, пока мы не найдем конкретного убийцу и его оружие, все это пустые слова.

– Правильно. – Дронго присел на корточки перед убитым. На полу валялись сигара, стаканчик из-под вина. Сигара, по всей видимости, выпала изо рта банкира, когда в него стреляли. Или из его руки. Дронго поднял сигару. Она еще слегка дымилась.

В этот момент в вагон вошли руководитель бригады проводников и Сандра.

– Моя фамилия Мересс, – представился бригадир по-французски. – Анри Мересс. Вы можете объяснить, что здесь произошло?

– Произошло убийство, мсье, – ответил по-английски Дронго. – Кто-то успел дважды выстрелить в нашего друга.