Тоннель призраков - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 2

– Горшман приехал в Париж? – удивился Дронго. – Выходит, мы все немного переоценили финансовый кризис, который разразился в России. Если Горшман и Беляев обедают в Париже в тот самый момент, когда вся мировая пресса пишет о страшном кризисе в Москве... Согласитесь, это весьма впечатляющий фактор стабильности.

– Наверное, – согласился Борисов. – Банкиры об этом не говорят. Горшман даже не взял с собой охраны. Он вообще не любит появляться с охранниками. Говорит, они его только раздражают. Ведь никакая охрана не сможет защитить «хозяина» в случае серьезной акции, – и охранник опасливо посмотрел в сторону ресторана.

– Правильно говорит. – Дронго взглянул на часы. – Успехов вам, господин Борисов, на новом поприще.

– Спасибо, – пожал ему на прощание руку молодой человек, – до свидания.

Дронго шел вдоль широких окон-витрин «Ритца». За занавесью мелькнула характерная крупная лысина Горшмана. Он оживленно беседовал с соседом, который сидел спиной ко входу. Очевидно, это и был сам Беляев. Уже не думая о банкирах, Дронго прошел в агентство, где ему выдали билет, любезно согласившись принять к оплате его кредитную карточку. Здесь не существовало трудностей, с которыми люди сталкиваются в Москве.

– Евротоннель, – пробормотал он, принимая билет.

– Что вы сказали? – спросила миловидная женщина, оформлявшая ему билет.

– Ничего. У вас летают самолеты из Лондона?

– Конечно. Ежедневно летают. И есть еще рейсы британской авиакомпании. Вам нужно заказать билет?

– Нет, спасибо. Я хотел только узнать.

Когда вечером в номере его отеля раздался телефонный звонок, он поднял трубку, уже чувствуя, что его планы могут измениться. И не удивился, услышав голос полковника Родионова, с которым они работали много лет назад.

– Добрый вечер. Узнал? – пророкотал знаменитый родионовский бас.

– Я так и подумал, что ты позвонишь. Как только увидел сидевшего в ресторане Горшмана, – пробормотал Дронго.

– Почему ты не спрашиваешь, как я тебя нашел?

– Если тебе сообщили, что я в Париже, нетрудно вычислить, где именно я могу быть. В городе несколько отелей, где я обычно останавливаюсь. «Ритц» и «Крийон» в условиях кризиса не для меня, в «Бристоле» или «Принце Галльском» я никогда не жил. Остаются «Плаза», «Мерис» или «Хилтон». Ну, может, еще «Наполеон». По-моему, вычислить проще простого. Но это в случае, если ты сам находишься в Париже. А если еще учесть встречу с неким молодым человеком, о которой ты тоже мог знать, то твой звонок уже явно не случайность.

– Правильно, – засмеялся Родионов, – я могу к тебе подняться?

– Конечно, – сказал Дронго, вставая с кресла.

Через несколько минут, за которые он уже успел переодеться, в дверь тихо постучали. Он открыл дверь. В коридоре стоял Родионов. За последний год полковник сильно постарел. До распада Союза он работал в Первом Главном управлении КГБ СССР и был одним из лучших аналитиков советской разведки. Но после известных событий он оставил службу и вышел на пенсию. Однако Дронго хорошо знал, что полковник не оставил своих связей с прежними товарищами, иногда выполняет их поручения или консультирует их новые компании.

– А ты не изменился, – заметил Родионов после крепких рукопожатий. – Как нашел Париж? Хотя ты бываешь здесь довольно часто.

– Я люблю этот город, – согласился Дронго, – а ты тоже, очевидно, приехал ради туристической поездки?

– Не совсем, – бросил на него быстрый взгляд Родионов, – я ведь вообще никогда не любил подобных поездок. Да и при моей прежней работе это было практически исключено.

– А во время моей работы экспертом в ООН я исколесил весь мир, – пробормотал Дронго, – от Индонезии до Южной Америки.

– Да, ты тогда много помотался, – согласился Родионов, оглядываясь по сторонам. – Мы можем выйти на улицу? – безразлично спросил он. – Погода прекрасная. Ты не будешь против, если мы немного прогуляемся?

– Я даже оделся, зная, что ты можешь предложить мне ночную прогулку, – пошутил Дронго, согласно кивнув и снимая с вешалки свой плащ.

Когда они отошли от отеля и свернули на тихую улицу Суффрен, Родионов сказал:

– Учитывая твою безупречную логику, уверен: ты уже знаешь, зачем я тебе позвонил. У тебя ведь бывают гениальные догадки, впрочем, считаю их скорее безупречно рассчитанными вариантами.

– Только не говори мне, что я должен вернуть свой билет и попытаться попасть в группу, которая завтра уезжает в Лондон, – пробормотал Дронго.

– Как это тебе удается? – спросил Родионов, останавливаясь. – Ты действительно вычислил это сейчас или тебе кто-то уже сообщил о подобной просьбе?

– Конечно, никто. Идем, идем, не останавливайся, – улыбнулся Дронго. – Я тебе все объясню по дороге. Сначала я случайно увидел Борисова, который ждал у ресторана Беляева и Горшмана. Потом позвонил ты. Естественно, я сделал вывод, что эти два события связаны. А если учесть, что Борисов работает охранником у Беляева, то здесь могут быть два варианта. Либо кто-то следит за Горшманом и Беляевым, либо кто-то связан с Борисовым и тоже следит за этими банкирами. В любом случае в совпадения я не верю. Если учесть, что я примерно знаю, с кем именно ты можешь быть связан, то соединить все факты в единую цепь совсем нетрудно. Особенно если вспомнить, что Горшман бывший вице-премьер правительства...

– Все правильно. Я многого тебе не могу сказать. Но Горшман еще и владелец холдинговой компании. У некоторых наших друзей вызывает беспокойство его неожиданный отъезд в Париж. Ты меня понимаешь?

– Давай без предисловий. Что тебе нужно?

– Твое согласие.

– Какое согласие?

– Мы хотим предложить тебе провести несколько дней в Лондоне.

– Вам нужен наблюдатель за Горшманом?

– Скорее – беспристрастный аналитик. С одной стороны, он частное лицо, но с другой – бывший вице-премьер, знает достаточно много, чтобы использовать свою информацию.

– Люди, которых ты представляешь, чего-то боятся?

– Да, – оглянулся Родионов, – в данном случае я представляю государственные интересы. Он достаточно много знает о наших контрактах с Индией и поставках вооружения в эту страну. Нам бы не хотелось, чтобы подобная информация просочилась в печать. Это нанесет ущерб нашим интересам в Африке, где мы рассчитываем подписать несколько новых контрактов.

– Думаешь, он способен зарабатывать на подобных сделках? Горшман один из самых богатых людей в России.

– Отличие наших богатых людей от богатых людей на Западе состоит в том, что они не придерживаются никаких моральных принципов, – пробормотал Родионов. – Увы, самые циничные и бессовестные интриганы – именно наши политики и бизнесмены. Хотя какие у нас, к черту, бизнесмены? Все богатство наших банкиров и предпринимателей зависит от их ловкости, от умения вовремя присосаться к государственному бюджету или к какой-нибудь другой государственной трубе. Вообще труба – символ нашего государства. Не важно, что по ней идет: нефть, газ, золото, оружие, лес, недвижимость или деньги. Все, что идет по трубе, можно перекачать в свой карман. Я до сих пор удивляюсь, что мы все еще держимся. Семь лет разворовывают государство, а оно все еще не рухнуло.

– Ты стал говорить как представитель левой оппозиции, – невесело пошутил Дронго.

– Я говорю как нормальный человек, – пробормотал Родионов. – Впрочем, ты прав, не это самое важное. Их моральные качества должны интересовать их избирателей, если они намерены баллотироваться. Нас интересует твоя оценка ситуации. Возможно, Горшман решил, что ему нужно переводить свои дела в Европу, или же он решил уйти на покой, а может, наоборот, готовит новую авантюру. Организовать за ним наблюдение невозможно, у нас нет ни таких возможностей, ни людей. Наши люди не могут жить в лучших отелях мира и передвигаться по всей Европе в самолетах первого класса. Не говоря уже о том, что ему ничего не стоит заказать для себя персональный самолет, куда не попадет ни один агент. Поэтому нам важно не просто наблюдение, а анализ возможного развития ситуации. Можно сказать, что тебя нам сам бог послал. Ты ведь все равно собирался вернуться в Москву. Какая тебе разница, откуда возвращаться – из Парижа или из Лондона. Кстати, из Лондона лететь даже меньше, а ты ведь не любишь самолеты.