Притворщица (СИ) - Суворова Кира - Страница 15

Едва оставшись одна, девушка закрылась и уже более чёткими движениями извлекла свой заветный пузырек, в который достаточно было налить воды до самых краев, чтобы активировать находящийся внутри порошок. Окончательно собравшись с силами, чтобы ничего не просыпать и не пролить, Рони проделала эту операцию, закупорила крышкой и встряхнула чуть разогревшуюся ёмкость. Вытряхнув на ладонь гелеобразное содержимое красноватого цвета, она поняла, что не догадалась заранее снять свои неудобные, но весьма приличные панталончики… Пришлось аккуратно пристраивать секретное средство на полочке, разоблачаться, помещать ещё более схватившийся гель внутрь своего тела, а потом отмывать руки, полочку и белоснежную раковину от подозрительных следов. Эти усилия окончательно добили девушку, и без того уставшую и разморённую вином. Поэтому выходила из ванной Рони примерно в том состоянии, к которому и готовился Риджес.

— Ах, дорогая, давай я тебе помогу, — подскочил он к девушке, приобняв за талию, и настойчиво повёл её в спальню, под конец и вовсе подхватив на руки, чтобы осторожно опустить на уже разобранную постель. — Халаты тут, конечно, очень удобные, но не для сна, — развязывая узел на пояске Рончейи пробормотал Ридж.

Не услышав в ответ громких возражений, мужчина удивительно ловко избавил девушку от вышеупомянутой домашней одежды, с умилением разглядывая чересчур благопристойное бельё красотки, решив, что и с этим вопросом нужно завтра разобраться первым делом. Приятно, конечно, срывать такой невинный цветочек, но любоваться он привык более эстетичными и провокационными вещицами.

Рони чувствовала, как длинные и сильные пальцы спускают с её плеч сорочку, открывая дорогу настойчивым губам, спешащим к чуть показавшейся из-под кружев груди, но почти ничего не ощущала, кроме необходимости перетерпеть эту ласку, не доставлявшую ей удовольствия. Однажды заморозив себя изнутри, изгнав все воспоминания о близости, к которой её принудили, теперь она продолжала будто бы смотреть со стороны на происходящее с её телом.

А Риджес, не встречая сопротивления, приходил во всё больший восторг от открывавшейся его взгляду красоты, почти с благоговением припадая к светлому, едва загорелому плечику, лишенному веснушек, что было бы вполне ожидаемо в сочетании с рыжим цветом волос. Но ровный чуть тёплый цвет кожи нигде не прерывался и пятнышком, это восхитило мужчину, повидавшего на своём веку немало красавиц. Не была оставлена без внимания и грудь с маленькими, сжавшимися от ночной прохлады нежно-розовыми сосками, каждый из которых удостоился особого внимания, получив свою порцию ласки от языка и губ мужчины, чуть заметно прикусившего от избытка чувств вторую вершинку. От неожиданности Рони вздрогнула, но Риджесу это показалось подтверждением отзывчивости к ласке, а потому он с ещё большим рвением начал освобождать девушку от белья, нежно проводя чуткими пальцами по плоскому животику с аккуратным пупком, оглаживая шелковистые бёдра, уже лишённые защиты в виде старомодного белья, жалкой кучкой лежащего теперь рядом с кроватью.

— Ты необыкновенная! — совершенно искренне произнёс он фразу, десятки раз услышанную от него другими женщинами, с нескрываемым восхищением продолжая оглаживать лежащее перед ним совершенство.

Рони не заметила, когда мужчина избавился и от своей одежды, потому что глаза её были прикрыты, что как бы отгораживало девушку от происходящего, отделяло её от непроизвольных реакций собственного тела. А оно уже начало предавать, всё чаще подрагивая под нежными прикосновениями пальцев и губ, исследующих её ножки чуть выше колена, опасно приближаясь к средоточию женственности. Она ожидала грубого вторжения, которое расставило бы всё по своим местам, позволило бы с омерзением отнестись к себе и своему спутнику, но вместо этого, разведя её ножки, Ридж припал губами и языком к оказавшемуся очень чувствительным бугорку, стыдливо упрятанному в нежной складочке. Сорвавшийся девичий стон подтолкнул мужчину к более активным ласкам, вскоре заставившим Рончейю почти отключиться от почти невыносимого удовольствия, которое затронуло лишь её тело, совершенно не задевая сердце. Не успев прийти в себя, девушка ахнула от проникновения, пусть и смягченного её расслабленностью, но непривычная и довольно крупная твёрдость не без труда пробилась в суженную благодаря особому средству дырочку.

— Тшшш… — опираясь на локти, навис над ней Ридж. — Сейчас пройдёт, будет легче. А потом тебе даже понравится, я обещаю.

Закусившая от неожиданной боли губу Рони чуть приоткрыла глаза, тайком разглядывая и мужчину, и себя, нанизанную словно рыбка на крючок. Самого "крючка", укрытого пока внутри неё, девушка разглядеть не успела, но поймала себя на странном любопытстве, пытаясь представить, как выглядит то, что теперь распирает её изнутри, заставляя расслабиться и сдаться на милость “рыбака”.

Ридж мягко прикоснулся к её губам, нежно проведя по ним своим языком, всё больше и больше проникая им в рот девушки. Осторожный сперва поцелуй становился жёстче, снова заставив Рони простонать, ещё сильнее заводя мужчину, который начал двигаться сперва медленно, но постепенно ускоряя эти простые движения. И вскоре мужчина окончательно отпустил себя, задавая совсем уж резкий и быстрый ритм, от чего стоны девушки уже перешли во вскрики, приглушаемые страстными и чуть жестковатыми губами Риджа, терзавшими рот девушки почти с таким же пылом, с каким двигались сейчас бёдра мужчины, заставляя каменеть и без того подтянутые ягодицы, которыми тот даже втайне гордился, с удовольствием ловя на свой спине и на том, что пониже неё, взгляды любовниц. Риджес еле сдерживался, наслаждаясь горячей узостью, которую сейчас завоёвывал его почти окаменевший член, пытаясь продлить удовольствие, чтобы и Рони успела прочувствовать сквозь неизбежную для первого раза боль хотя бы отголоски того блаженства, к которому приближался он сам.

А девушка, снова начинающая вздрагивать, почти как несколько минут назад, словно разрывалась от противоречивых чувств. С одной стороны, ей было очень приятно всё, что проделал с ней Ридж. А с другой… С другой, она бы вполне обошлась и без этого слишком интимного процесса, который намертво сцепился для неё с ужасными воспоминаниями, не позволявшими отключить голову даже в такой момент. Но умелый любовник всё-таки добился своего, заставив девичье тело забиться в его сильных руках, почти мгновенно и сам содрогаясь всем телом.

— Да, надо было подстелить что-нибудь, — продолжая прижимать к себе ещё чуть всхлипывающую девушку, разглядывал красное пятно на простыне Риджес.

— Я потом попробую замыть это, — вспомнила презрительный взгляд горничной Рончейя.

— Вот ещё! Тут для этого люди поставлены, деньги получают за свою работу, — мужчина решил сразу оградить от чёрной работы любовницу, так и норовящую испортить свои симпатичные ручки.

— Но они подумают…

— Да какое нам дело, что они там себе подумают! — фыркнул Ридж. — Мы в чужой стране. Нас тут никто не знает, мы тут никого не знаем. Даже не бери в голову!

— Бери в плечи, шире будут, — Рони привычно продолжила любимую присказку управляющего лавкой, вызвав искренний смех довольного жизнью спутника. — Но мне самой неприятно на такой простыне лежать, — девушка предприняла ещё одну попытку избежать неприятных шепотков за спиной, пусть те и продлятся всего пару дней.

— Так пойдем в мою спальню, у меня постель чистая… Пока, — усмехнулся мужчина.

— Да, давай. Только мне ещё в ванную нужно. И тебе, наверное, тоже.

— Я быстро! — легко поднялся с кровати Ридж и вышел, даже не подумав накинуть халат, с удовольствием поигрывая мышцами ног и ягодиц, будто красуясь.

Хотя почему будто? Без всяких сомнений, у Риджеса был повод гордиться своей фигурой, да и не только ей, чем он никогда не пренебрегал, искренне воздавая должное своей мужской привлекательности, острому уму и удачливости, вполне закономерно считая себя счасливчиком.

Дождавшись, когда тот скроется в своей спальне, девушка всё-таки сняла простыню и наматрасник, впитавшие жидкость, похожую на кровь. К счастью, это отстирывалось с ткани даже легче. А благодаря магии воздуха просушить очищенное белье удалось за несколько мгновений. Заново застилать свою кровать Рончейя не стала, решив оставить этот труд наёмным работникам, как и советовал любовник, лишь кинула на постель сухие тряпки и вернулась в ванную, занявшись теперь собой.