Святые Спасения - Гамильтон Питер Ф. - Страница 43

— Скорее всего, — ответила Джессика. — Рядом есть несколько терминальных обручей входов в червоточины. Мы направляемся к ближайшему.

— Что–то не видно движения, — заметила Кандара. — Мы словно у звезды–призрака.

— Планет я тоже не заметила, — сказала Джессика. — И вообще в плоскости эклиптики отсутствует какая–либо твердая материя; ни астероидов, ни комет… Они всё зачистили.

— Адское пламя! — воскликнул Каллум. — А я-то гадал, чем они питают свои червоточины, учитывая, сколько энергии требуется, чтобы держать их открытыми. Взгляните–ка на экватор этой звезды.

Алик подождал, когда визуализация, подстраиваясь под прихоти каждого, вновь перефокусируется. Он ничего не сказал о чудесах этой чужой звезды, потому что, честно говоря, чудеса эти находились далеко за пределами его зоны комфорта. Вложенные кольца были куда больше хабитатов, которые строили люди, — если это «гнездо» действительно являлось таковым; а радиотелескопы размерами превосходили любую гребаную луну. Он всегда знал, что их полет — предприятие рискованное, почти безнадежное, но теперь они явно увязли не в своей стихии — и продолжали тонуть. Он неохотно посмотрел на мерцающий красный диск маленькой звезды. Экватор, отмеченный тонкой черной линией, был ясно виден. Изображение увеличилось, став расплывчатым.

— Он что, твердый? — недоверчиво спросил Юрий.

— Похоже на то, — откликнулся Каллум. — Вращается быстрее звезды, но расположен выше хромосферы.

— Радиус звезды — приблизительно треть от солнечного, — прикинула Джессика. — Что дает окружность… Черт! Один и три десятые миллиона километров.

— Они построили кольцо из твердого вещества длиной один и три миллиона километров? — поразился Юрий. — Из чего, черт возьми?

— Из чего–то достаточно прочного, чтобы сидеть на звезде, — процедил Каллум. — И этот экватор действует как генератор. Господи, если это то, что они построили для питания червоточин, что им нужно для питания того, что замедляет время внутри анклава? Какого размера? Что оно делает, глотает звезды целиком?

Кандара хмыкнула:

— У тебя когда–нибудь было чувство, что ты откусил больше, чем можешь прожевать?

— Это ни хрена не смешно! — рявкнул Алик.

— Расслабься. Мы здесь не для того, чтобы сойтись врукопашную с этими ублюдками. Мы — бактерия на слоне. Мелкая, пустяковая бактерия. Но если бактерия попадет в кровоток…

Алик закрыл глаза, выдохнул и откинулся на спинку кресла. Он знал, что все это не по–настоящему, и все же это помогло ему успокоиться.

— Кажется, реальность все–таки укусила меня за задницу.

— Везет тебе, — сказал Каллум. — А я? Я все еще полностью отрицаю все это. Юрий?

— Жаль, что клонирование вне закона. Я бы вырастил одного себя и послал его вместо себя. Возможно, мне все–таки следовало так сделать.

— Неплохо бы.

— Вы, парни, слабаки, — заявила Кандара. — Я бы ни за что это не пропустила.

— Да, но ты…

Алик захлопнул рот.

— Полный псих? Да ладно, признай, здесь только я и Джессика нормально функционируем. А она…

Кандара сделала вид, что задохнулась от ужаса, и прикрыла рот рукой.

— Не родилась человеком, — подзуживая, завершила Джессика.

— Мы, должно быть, одна из самых больших компаний лузеров в истории.

— Надежда не умирает никогда, — торжественно провозгласил Каллум. — Но это, черт побери, слишком часто упускается из виду.

— Отвали–ка ты, гуру, с этим дерьмом, — ухмыльнулся Алик. — Я никогда не говорил, что теряю надежду. Я парень практичный. Мы просто продолжаем делать свою работу.

— Какая глубокая мысль, — пробормотала Кандара.

— Я знаю вектор курса «Спасения жизни», — сказала Джессика. — Мы движемся ко входу в червоточину, расположенную рядом с кольцами хабитата, — к самому большому из них. Терминал двадцать километров в поперечине. В него легко могли бы войти два ковчега, идущих бок о бок.

— Сколько? — коротко спросил Юрий, но Джессика поняла.

— Восемнадцать часов.

Оставшееся время они провели в скучной рубке. Алик уже подумывал о том, чтобы немного оживить ее, добавить роскоши, как в каком–нибудь из пентхаузов, где ему приходилось бывать. Отчего у них вообще так убого? Они же либо в рубке, либо в забытьи в баке. Они даже не смоделировали утилитарные отсеки настоящего «Еретика–мстителя».

Несколько раз за эти улитками ползущие часы корабли Избавления описывали круги над «Спасением жизни», точно орлы, охраняющие свое гнездо.

— Почему? — спросил Юрий, когда восьмой дозорный корабль обогнул ковчег. — Это же их звездная система. Тут не может быть никакой угрозы. Что они ищут?

Джессика нахмурилась:

— Думаю, это какой–то ритуал. Они празднуют успешную миссию. Или возвращение; я не вполне уверена, что именно. Я еще не улавливала в мыслях единого сознания такого эмоционального содержания, как сейчас.

Каллум усмехнулся:

— Танцуй так, будто никто не видит.

— Счастливые оликсы! — пробормотал Алик. — Вселенная не только куда более странная, чем мы представляли, но и куда более странная, чем мы вообще можем себе представить.

— Матерь Мария, спаси и помилуй! — воскликнула Кандара. — Я заперта на корабле, полном философов!

— Может, оликсы не всегда были жалкими фашистскими ублюдками, — сказал Юрий. — Что–то их изменило.

— Бог у Конца Времен, — фыркнула Кандара. — Все просто.

— И никто из них ни разу не усомнился? — удивился Каллум. — Как–то в это трудно поверить.

— Некоторые усомнились, — пожала плечами Кандара. — Один раз. Поэтому их больше нет.

— А вот я думаю, — сказал Юрий, — если господствующая культура у оликсов фашистская, не допускающая инакомыслия, то должно же быть сопротивление, группа неверующих.

— Сейчас это маловероятно, — ответила Джессика. — Отдельные оликсы не умирают; они просто включают новое тело в свою квинту всякий раз, когда старое начинает отказывать. Они больше не рождаются. Оликсы стали по–настоящему искусственным видом. Любой из их числа, не соответствовавший требованиям, наверняка был истреблен тысячи лет назад, как сказала Кандара. Оликсы превратили себя в монокультуру. Им уже не измениться.

Кандара резко села. Столь заметное проявление эмоций в относительном спокойствии рубки оказалось почти пугающим.

— Если только…

Она уставилась на Джессику.

— Да? — поторопил заинтересовавшийся Алик.

— Неверующие увидели, что происходит, и пустились в бегство как раз перед «ночью длинных ножей» по версии оликсов. Они укрылись среди звезд, делая все возможное, чтобы предупредить другие расы и не попасться самим.

На сей раз самообладание покинуло Джессику:

— Я… у меня нет насчет этого никакой информации.

— Биотехнологии неан удивительно похожи на биотехнологии оликсов, — сказал Каллум. — И откуда неаны узнали об анклаве и его владениях? Они либо посещали его до того, как рассеялись по укрытиям, либо просто были там, когда он строился.

Все посмотрели на Джессику.

— У меня нет ответа, — слабо проговорила она.

— А я считаю, это чушь собачья. — Алик с ухмылкой посмотрел на Кандару. — Если бы неаны когда–нибудь были в анклаве, то они, конечно, знали бы, где он находится. Точно так же возможно, что нейровирус извлек какую–то информацию о зоне замедленного времени из квинты или единого сознания.

— А биология? — спросил каллум.

— Планеты земного типа, вероятно, идут по одному и тому же эволюционному пути на биохимическом уровне, — сказал Юрий. — Этой теории всегда придерживались экзобиологи «Связи». Конечно, чем дальше ты продвинулся по эволюционной шкале, тем фантастичнее и разнообразнее будет животная жизнь. Но если исходные элементы на планетах были одинаковые, то и базовая клеточная химия будет схожа. Бритва Оккама.

— Черт, — раздраженно фыркнула Кандара. — А мне понравилась моя теория заговора.

— Продолжай в том же духе. — К Джессике вернулось чувство юмора. — Нужно же чем–то занять время.