Рыцарь для леди (СИ) - Соболянская Елизавета - Страница 8

Перчатки, сумочка, модная в сезоне муфта – и вот узнать меня уже практически невозможно.

– Мистер Трэвис уже готов?

– Да, миледи! Пролетка ждет!

Я спустилась вниз и залюбовалась бывшим семинаристом. Высок, строен, плащ с пышными пелеринами зрительно добавлял ширину плеч и рост. Траурная шляпа с вислыми полями, трость, усы… Да его наверняка и приходской капеллан не узнал бы!

– Мистер Трэвис, прошу вас обращаться ко мне: леди Бристоль. Аманда Бристоль.

– Как скажете, миледи, – серьезно отозвался он.

– Что ж, мы отправляемся в особняк Верденов. Сейчас там прощание с покойной графиней. Принесём соболезнования, и… вы поможете мне кое-что оттуда забрать.

– Кое-что забрать?

– Мое приданое включало в себя не только счет в банке, земли и ценные бумаги. Там были еще драгоценности, мои личные книги и векселя королевского банка. Все это я хочу забрать.

– Но… разве это не кража? – Себастьян помог мне сесть в пролетку и укутал ноги пологом.

– Это мои личные вещи, про которые никто не знает, – покачала я головой. – Моя гувернантка, миссис Котти, была вдовой, пережившей троих мужей. Она поделилась со мной своей мудростью, когда я выходила замуж. Ее советы очень помогли мне во дворце. Один из них – всегда имей припрятанные деньги или то, что ты сможешь быстро продать. Очень помогает выжить.

Трэвис взглянул на меня с легким страхом, но разговор пришлось прервать – мы подъехали к особняку Верденов.

Странное чувство охватило меня, когда я взглянула на эту серую громадину. Когда-то меня, юную и влюбленную Вивьен Верден, в это здание привез молодой муж. Он светился радостью, целовал мне пальцы, а через неделю, получив приданое, едва здоровался за завтраком. Потом были стычки со свекровью, холодность прислуги, и, наконец, приглашение ко двору ее высочества – скромный тихий двор сестры короля привлекал куда больше ледянной семейки Верденов. Я с радостью покинула этот склеп, сменив его на другой – красно-коричневый.

Пока я предавалась тяжелым размышлениям, спрятав лицо под вуалью, пролетка въехала во двор и остановилась у крыльца. Мистер Трэвис помог мне спуститься, и мы присоединились к жидкому ручейку посетителей, поднимающихся по лестнице.

Я присмотрелась. Впереди поднимались в основном родственники Верденов – младшие ветви, племянники жен и сестры мужей.

Гроб стоял в холле у подножия лестницы. Закрытый гроб. Только длинный серебряный шлейф моего придворного платья свешивался и растекался на положенные этикетом четыре метра.

Я судорожно сжала руки и всхлипнула. Покойся с миром, неизвестная мне женщина. Пусть твоя душа успокоится там, где нет боли.

Себастиан сжал мою руку, утешая, и медленно провел мимо обтянутого глазетом ящика к графу и его маменьке. Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть – бывшая свекровь чинно прикладывала платочек к покрасневшим глазам, но я даже через вуаль чувствовала запах лукового сока, которым она смочила ткань, чтобы натуральнее изображать скорбь.

Муж платком не пользовался, только натянул на лицо маску благородной сдержанности. Когда-то я верила, что вижу его истинное лицо, потом решила, что он всегда носит маску. И лишь в день ареста увидела его подлинную физиономию – мерзкую, пошлую и жадную!

Опустив голову ниже, я подошла к графу Вердену вместе с толпой родственников. Хриплым, сорванным в подземелье голосом прошептала соболезнования, услышала в ответ светское «скорбим» и отошла к столам, на котором был сервирован чай.

Себастьян следовал за мной и очень трогательно придерживал под руку. Я прижала платочек к губам, наблюдая за тем, как гости, небрежно тыкая вилками, царапают мой любимый сервиз «костяного» фарфора. Наверняка вдовствующая графиня распорядилась выставить его в прихожую, словно это дешевые керамические тарелки для челяди!

Гнев и сожаление заставили меня зарыдать. Себастьян поднес воду с вином, обнял, но я все не успокаивалась, и тогда он попросил бдящую у столиков экономку отвести меня в тихое место и подать мятной воды.

– Миледи очень любила покойную графиню, боюсь, смерть лучшей подруги стала для нее ударом!

Экономка смотрела на молодого красавца с подозрением, но все же проводила нас в ближайшую малую гостиную и оставила одних. Это было именно то, что мне нужно! Опустившись в кресло, я подождала, пока подозрительная особа уйдет, и быстро скомандовала Себастьяну:

– Мистер Трэвис, передвиньте кресло к двери! А теперь – за мной!

Бывший семинарист легко переставил тяжелое кресло к двери и нырнул за мной в скрытую драпировкой дверь.

О, как же я была довольна тем, что в первые месяцы после брака муж уехал в поместье, оставив меня одну в этом склепе! От скуки я изучила каждый уголок огромного дома, ведь выезжать без мужа или свекрови молодой супруге не пристало. Тогда я и узнала о скрытых за мебелью и драпировками дверях, старинных переходах и нескольких тайниках, расположенных прямо в спальне хозяйки дома!

Глава 10

Себастьян бежал за мной, сжав губы. Ему не нравилось наше проникновение на жилой этаж особняка, но я была непреклонна. Пришлось воспользоваться лестницей для слуг, а потом быстро бежать на цыпочках по длинному «хозяйскому» коридору.

Наконец я подошла к двери моей бывшей опочивальни. Она, конечно, была заперта на ключ, но я знала слишком много секретов этого дома и залезла рукой в нишу для светильника, расположенную рядом с дверью. Там, под тяжелой основой канделябра, прятался запасной ключ от моих покоев.

Отворив дверь, я впустила семинариста в гостиную и быстро заперла комнату снова.

– Вот так! Теперь нам никто не помешает! – шепотом сказала я.

– Миледи, что если сюда кто-то зайдет? – закусил губу юноша.

– Сейчас все слуги внизу, готовят поминальный обед и присматривают за гостями. Сюда никто и не сунется до новой свадьбы моего бывшего мужа. Идем, все самое важное в будуаре и в спальне!

Отвлекая мистера Трэвиса разговорами, я принялась вскрывать свои тайники. Для начала опустошила шкатулку с драгоценностями. Фамильные камни семейства Верден хранились частично в сейфе графа, частично в банковском хранилище. Те безвкусные булыжники мне выдавались трижды в год – на день коронации Его Величества, на новолетие и на день рождения свекрови. Все остальное время я пользовалась драгоценностями, доставшимися мне от мамы, подарками бабушки и отца. Незачем оставлять их новой леди Верден. Обойдется.

Потом я перешла к моему любимому дамскому секретеру. Изящный столик казался безделушкой, украшающей будуар, но на деле он хранил немало секретов. Ценные бумаги – их мне принес отец, когда уходил в короткий поход по приказу короля. Там он подхватил болотную лихорадку, которая и свела его в могилу так рано. Кошелек с золотом – иногда ее высочество награждала своих фрейлин деньгами, и я скрывала от мужа этот факт, пользуясь тем содержанием, которое он мне выделял. Тут тоже было несколько украшений, подаренных принцессой. Три перстня, пара серег с изумрудами, цепочка с подвеской и новенький золотой помандер – ее высочеству не понравился запах, а мне эта нежная смесь подошла идеально.

Уложив все в карманы, нарочно пришитые под юбкой, я двинулась в спальню.

Мой молитвенник – маленький, но богато украшенный. Его мне подарила мама на десятилетие. Памятная во всех отношениях для меня вещь.

Гербовая бумага, конверты и печатка – зачем я их взяла, не знаю, наверное, тоже не хотела оставлять наивной дурочке, которую Верден возьмет в жены. Я сама договаривалась с художником, сама рисовала узоры… Не отдам!

Потом я подошла к старинной кровати. Тут пришлось приложить усилия и выкрутить один медный шар на спинке. Внутри хранились золотые цепочки, соединяющие между собой жемчуг и рубины. Старинное украшение какой-нибудь дамы эпохи вертюгалей и вычурных золотых чепцов. Я обнаружила их случайно, и не собиралась оставлять мужу.

С туалетного столика я забрала любимые духи, заколки с натуральными камнями и спрятанную в отдельном ящичке памятную книжку. В ней я вела записи своих дворцовых дел и тех людей, с которыми случалось встречаться. Писала бабулиным шифром, так что прочесть их никто не мог, но для меня было важно, чтобы этот дневник не угодил в чужие руки.