Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата (СИ) - Куницына Лариса - Страница 19

Отправив в подземелье башни очередного перепуганного секретаря, уверявшего, что он ни в чём не виноват, Марк устало потёр затекшую от долгого сидения за столом поясницу. Наконец, появился Тома, но не с новостями из печатной мастерской Бонье. Вслед за ним в камеру втащили молодого белокурого юношу в дорогом камзоле с унизанными перстнями пальцами и с размаху бросили его на пол. Тот тут же вскочил на ноги и гордо осмотрелся, однако всё же было заметно, что он напуган.

— Разрешите представить, ваша светлость, — картинно указал на него Тома. — Господин Венсан де Байо, кавалер де Венюа, виконт Дюплесси, или просто Пьер Пико, он же Лягушонок Пико.

Марк слегка оживился, с любопытством рассматривая молодого человека. Тот был хорош собой, но невысок и щупловат. Если не обращать внимания на беспокойно мечущийся взгляд и несколько вертлявую манеру поведения, его вполне можно было принять за благородного человека.

— Я не понимаю, зачем меня сюда притащили! — обиженно воскликнул он. — Я ни в чём не виноват и требую объяснений!

— А кто вы такой, чтоб требовать объяснений от тайной полиции? — уточнил Марк, откинувшись на спинку жёсткого кресла, и скрестил руки на груди. — Как ваше имя?

Взглянув на него, тот слегка замешкался и, видимо, не решившись присвоить себе титул, выпалил:

— Венсан де Байо! Из Отфора…

— Северного или южного? — невозмутимо уточнил Марк.

— Северного.

— Чем докажете?

— Простите? — слегка растерялся юноша.

— Вот стоит человек, которого я хорошо знаю и которому доверяю, и он утверждает, что вы — Лягушонок Пико. А вы называете себя иначе. Почему я должен верить вам, а не ему? Впрочем, у нас есть два варианта выхода из этой двусмысленной ситуации: я отправляю вас в камеру и запрашиваю сведения о вашей персоне в северном Отфоре, или прямо сейчас отправляю вас на дыбу и добиваюсь ответов, которые не будут противоречить тому, что говорит о вас мой подчинённый. Впрочем, учитывая, что вы можете оказаться достойным человеком, я оставляю выбор за вами.

Тот какое-то время размышлял, глядя на сидевшего перед ним дворянина, наряд и драгоценности которого являлись вполне убедительным подтверждением того, что он обладает достаточной властью, чтоб исполнить свои угрозы, а потом осторожно спросил:

— Могу я узнать, с кем говорю, ваша милость?

— Ваша светлость, — рявкнул Тома и с размаху дал ему подзатыльник. — Это барон де Сегюр.

— Вот невезуха… — пробормотал юноша и низко поклонился, потирая ушибленный затылок. — Моё имя Пьер Пико, я незаконнорожденный сын графа де Ренье из северного Отфора, и если вы запросите оттуда сведения, боюсь, то, что сообщит вам магистрат города, вряд ли улучшит ваше мнение обо мне. Не спорю, что я бездельник и иногда играю в притонах, но это вовсе не делает меня преступником. Я ни в чём не виноват.

— Но ведь ты распускаешь клеветнические слухи по заказу своих клиентов.

— Вовсе нет, — нагло взглянув на барона, заявил Пико. — Я иногда делюсь с приятелями некоторыми сплетнями в приватной беседе, но исключительно, чтоб поддержать разговор. И если они потом кому-то пересказывают их, это уже не моя вина. Разве кто-то обратился с жалобой на меня из-за клеветы? Или теперь тайная полиция короля занимается такими делами?

— Меня не интересуют сплетни, пока они не касаются короля. Ты распространял слухи о нашем государе и его приближённых?

— Нет, я верный подданный нашего короля и истинный патриот Сен-Марко.

— Как насчёт Беренгара?

— Он служит алкорцам, которые являются нашими врагами. Если я и сказал про него что-то дурное, то каким образом это нарушает законы королевства? У вас нет доказательств того, что я совершил что-то такое, за что меня можно отправить на дыбу.

— Верно, но у меня есть право запереть тебя в подземелье, — Марк обернулся к Тома. — Отведите его в камеру. Есть, пить не давайте, заберите все ценные вещи, чтоб у него не возникло искушения подкупить тюремщиков с тем, чтоб они принесли ему что-нибудь из трактира.

— Это беспредел, — усмехнулся Пико. — Я буду жаловаться королю.

— Король услышит меня, а не тебя, и моего слова будет достаточно, чтоб он поверил в то, что ты клевещешь на него и призываешь народ к бунту, — усмехнулся Марк и кивнул сыщикам. — Уберите этого мерзавца. Я поговорю с ним снова, когда выберу время.

Пико увели, и Тома хмуро посмотрел ему вслед.

— Может вздёрнуть его на дыбу, ваша светлость?

— Он прав, — вздохнул Марк. — Времена изменились. Теперь наших подозрений недостаточно, чтоб отправить кого-то в объятия палачей, даже если это отъявленный мерзавец. Мы можем найти тех, кому он поручал распускать слухи?

— Это не так уж трудно, но мало, что даст. Они, быть может, подтвердят, что Лягушонок распространял слухи о частных лицах, но у нас нет полномочий и оснований заниматься этим. Это дело полиции магистрата, и ему может быть дан ход только при наличии жалобы. Но никто никогда не признается, что говорил худое о короле или его приближённых, поскольку это грозит большими неприятностями не только этому прохвосту, но и тем, кто разносил эти сплетни.

— Верно. Можно отправить гонца в Орфор, наверняка он что-то натворил там, и мы сможем получить основания для того, чтоб удержать его в тюрьме подольше, и пригрозить, что отправим его обратно для получения наказания. Но это долго. Сделайте так: подошлите к его знакомцам наших людей, пусть те выболтают им побольше. Я должен знать, какие слухи он распускает по городу. Тогда я смогу прижать его, а пока узнайте, привезли ли ещё кого-нибудь из нашего списка.

Дворцовый колокол уже известил о наступлении первой стражи, а долгожданных вестей от Гаспара всё не было. Ещё несколько несчастных книжников отправились на ночёвку в камеры Серой башни, а из их домов возвращались сыщики с донесениями, что при обыске не нашли ничего подозрительного. Троих из списка так и не смогли разыскать, потому что либо по указанным ими адресам их не было, либо они никому не сообщили, где остановились.

Марк стоял у окна в своём кабинете, задумчиво глядя на улицу, где наливалось чернотой ночное небо. Пока все его усилия не увенчались успехом, и оставалось ждать дальнейшего развития событий, которые, быть может, дадут новую подсказку.

Уже было совсем поздно, когда в дверь кто-то поскрёбся и на пороге появился молодой сыщик Люсьен Демаре, лишь недавно принятый на службу. Он пока не делал особых успехов, и, кажется, барон вызывал в его душе священный трепет, поскольку он испуганно замер на пороге, не решаясь пройти дальше.

— Что скажешь? — устало спросил Марк, посмотрев на него.

И парень начал сбивчиво объяснять, что ходил по тавернам, чтоб услышать сплетни, которые мог распространять Лягушонок. Он вконец вымотался, ничего не нашёл и завернул в трактир, который держит его мать, чтоб поужинать. Там он и услышал, как одна из служанок ругает Беренгара и говорит, что молодой король предал память отца, сдавшись алкорцам.

— Только вы не подумайте, что в этом замешана моя мать! — воскликнул юноша. — Она честная женщина и искренне любит нашего короля, всё восхищается, какой он ладный красавец, и ходит ко всем его официальным выездам, чтоб покричать ему благословения и помахать руками. Она и Сюзетту всё время одёргивала, только эту злую девку разве заткнёшь! Я и стал её расспрашивать, а потом сказал, что сдам её тайной полиции. Ну, она перепугалась и выложила, что ей дал серебряную марку господин Пико и велел ругать короля. Я приказал ей сидеть на кухне и ждать, а сам прибежал к вам. Она, наверно, до сих пор сидит там в углу за очагом и ревёт.

— Молодец, — кивнул Марк без особого энтузиазма. — Что ещё ей велел рассказывать Пико?

— Ну, про его сиятельство маркиза Делвин-Элидира, что он тоже предал Сен-Марко, и про вас.

— А про меня что?

— Ну… — замялся Люсьен.

Марк прищурился.

— Он говорил что-то обо мне и моей жене?

— Ну, да. И про мальчика, вашего пасынка.

— Вот оно что, — барон усмехнулся и, пройдя мимо юного сыщика, одобрительно похлопал его по плечу и вышел из кабинета.