Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата (СИ) - Куницына Лариса - Страница 17

Сообразив, наконец, что бесконечные терзания из-за этих обид и сомнений не дадут никакой пользы, он поднялся и, взяв оставленные Гаспаром брошюрку и листовки, направился на доклад к графу Раймунду.

Доложив ему о ходе своего расследования, он умолчал о покушении на себя и тех слухах, что распространялись о нём, сочтя их не заслуживающими упоминания.

Граф внимательно выслушал его, листая брошюру, а потом кивнул:

— Хорошо, что ты нашёл непосредственных убийц Римара, Марк, и нам в любом случае будет, что предъявить Беренгару в своё оправдание, но ты же понимаешь, что нам нужен их заказчик и те, кто стоят за ним.

— Я понимаю это, — согласился Марк, — и надеюсь, что допрос печатника даст нам новую информацию.

— А если снова наткнёшься на письмо и кошелёк с задатком? Этого мало. Давай раскинем сеть пошире. Пусть соберут подробные сведения о тех, кто приехал в город в то же время или чуть раньше Римара и Феррата и остался здесь, обратив особое внимание на алкорцев, книжников и дам. Так же вели Тома выяснить, кто распространяет слухи о Беренгаре и подстрекает народ против мирных переговоров. Я уверен, что за этим стоят конкретные люди.

— Это разумно, я немедля отдам распоряжения, а сам пойду поговорю с этим печатником.

— После этого освободи его, но пригрози, что если он предупредит своего заказчика или попытается скрыться, то будет отвечать не только за распространение клеветы, но и за измену. После заберёте всех, включая подмастерьев. Они предстанут перед судом.

— Всё будет сделано, ваше сиятельство, — заверил его Марк и граф, словно позабыв о его присутствии, снова занялся своими делами.

Хозяин печатной мастерской Жакоб Бонье оказался маленьким пухленьким человечком, вокруг розовой лысины которого рос длинный желтоватый пух. Он сидел в гостиной старосты цеха печатников, нервно поглядывая на стоявших рядом молчаливых сыщиков и иногда пытаясь заговорить то со старостой, смотревшим на него крайне неодобрительно, то с Гаспаром, застывшим возле окна в ожидании барона де Сегюра.

Когда тот, наконец, вошёл, Бонье испуганно замер, а потом с жалобными причитаниями бросился ему в ноги, умоляя о прощении, ссылаясь на крайне затруднительные обстоятельства и уверяя в том, что больше такое ни в коем случае не повторится.

Сурово взглянув на него, Марк понял, что не то что палачей, но и даже какого-нибудь излишнего давления в данном случае не понадобится. Маленький печатник узнал его, наверно видел в свите короля на каком-нибудь празднике. Поняв, что сама его жизнь отныне висит на волоске, он готов был всё рассказать и всемерно сотрудничать с тайной полицией.

Как он пояснил, рукопись пасквиля и черновики листовок ему принесла некая дама, которая скрывала своё лицо под вуалью. Она заплатила двойную цену и обещала после получения заказа уплатить такую же сумму. Бонье прекрасно понимал, что печатая подобные сочинения, он нарушает законы королевства, однако счёл плату достаточной за риск, и его жадность возобладала. Пообещав своим работникам щедрую награду, он приступил к выполнению заказа.

О заказчице он смог сказать немного, она была стройна, в чёрном платье и бархатной пелерине бордового цвета. На её голове была шляпка с густой тёмной вуалью, лица он не разглядел, к тому же она приходила тёмным вечером, когда было уже темно. Однако, судя по голосу, она довольно молода. Она была в перчатках, и потому он не видел её рук, но сзади из-под шляпки выбивались завитые локоны ярко-рыжего цвета, которые Бонье хорошо запомнил.

— Значит, она была рыжей, — проговорил Марк задумчиво. — И довольно молодой. Высокая?

— Чуть выше меня, — всхлипнул печатник.

— Высокая, — кивнул барон. — Ты не заметил акцента, когда она говорила? Может, это была алкорка?

— Я не заметил ничего такого. Она говорила складно, как и подобает благородной даме.

— Ты уже известил её о том, что заказ выполнен?

— Нет, я должен всё сделать к завтрашнему утру, а как только стемнеет, заказ заберут.

— А если что-то непредвиденное? Если б ты не успел? Она не сказала, как сообщить ей об этом? Где её искать?

— Нет, ваша светлость, — отчаянно замотал головой Бонье. — Она сказала, что если к сроку тираж не будет готов, я не получу вторую часть оплаты. Я должен был постараться.

Марк задумался, потом кивнул.

— Ладно, возвращайся в свою мастерскую. Мой человек, — он указал на Гаспара, — пойдёт с тобой. Ты передашь ему рукопись и черновики. После этого ни ты, ни твои работники не должны покидать помещение мастерской, понял? Никаких записок, устных посланий и знаков. Если твоя заказчица заберёт свой тираж, я буду ходатайствовать перед судьями о смягчении твоего наказания, но если ты предупредишь её, ответишь за измену. Как тебе известно, это — верная смерть. Своим людям ничего не говори, сам придумай, как удержать их в мастерской. И если вспомнишь ещё что-то, скажи Гаспару, тебе это тоже зачтётся.

Слегка ободрённый, хоть и изрядно напуганный печатник ушёл вместе с Гаспаром, а Марк вернулся в Серую башню, и вскоре ему принесли растрёпанную пачку листов, которую передал сыщикам Бонье.

Просмотрев их, Марк убедился, что они написаны на такой же бумаге и тем же аккуратным почерком, что и письмо Шеро. И хотя на них остались следы грязных пальцев мастеровых, запах духов был ещё сильнее.

— Вот это уже тянет на заговор, — проговорил он, задумчиво посмотрев на Шарля, который присел у окна и от нечего делать принялся полировать свой кинжал. — Выходит, за покушением на Римара и Феррата и этими пасквилями стоят одни и те же люди. Это была не личная месть, мой мальчик. Это заговор против короля.

— Когда вы его раскроете, вас наградят, — заметил Шарль, совершенно не сомневаясь в способностях своего господина.

— Ну, во-первых, его ещё нужно раскрыть, а, во-вторых, если мне это удастся, то уже само это послужит мне достаточной наградой. Давай-ка, сходи к Тома и вели ему отправить кого-нибудь к воротам города. Пусть расспросят стражу и капитана о том, не въезжала ли в Сен-Марко молодая рыжая дама, вероятно, алкорка. От них она не могла спрятаться под вуалью, они заглядывают в каждое лицо, к тому же она должна была заплатить въездную пошлину и назвать имя.

— Уже иду, — с готовностью кивнул Шарль и, поднявшись, сунул кинжал в ножны.

Марк вернулся к изучению рукописи, поражаясь тому, что вся она написана без ошибок и помарок, хотя начертание некоторых букв действительно напоминало алкорские символы. Это навело его на мысль, что, возможно, они с Монсо ошиблись, решив, что мужчина диктовал письмо женщине. Скорее всего, она не спеша списывала его с черновика, а это вело к весьма неутешительному выводу, что и она могла не знать его, если он пересылал ей черновики для переписывания и направлял письменные инструкции, что ей следует делать.

— И всё же, будем надеяться, что они встречались лично, — пробормотал он. — Теперь, когда мы знаем о ней больше, найти её будет легче. Ярко-рыжих и при этом молодых и благородного происхождения не так уж много в Сен-Марко, это мне хорошо известно.

Он снова вспомнил о Мадлен, и ему в голову вдруг пришла сумасшедшая мысль. А если это она? Конечно, он знает её почерк, и совершенно точно, что эти сочинения переписывала не она, но если она такая ловкая, может, заставила писать кого-то другого? Какую-нибудь приживалку придворной дамы или девицу из храма?

— Куда меня несёт! — с досадой проворчал он и, сунув пачку листов в папку, убрал её в ящик стола.

К началу светлой ночи в башню вернулись сыщики, которых он направлял к воротам. Допросив стражников и капитана, перерыв записи регистрации, они составили список въехавших в город лиц, не являвшихся жителями Сен-Марко. Он получился довольно длинным, и было ясно, что проверить нужно всех, а это требовало времени. Дав сыщикам новые указания, он снова остался один. В город постоянно потоком въезжали всадники, входили путники, торговцы везли свои товары на возах и телегах, и кто угодно из них мог оказаться шпионом, засланным врагами короля. Среди прибывших в эти дни были и книжники, и секретари, сопровождавшие своих господ, и учителя, надеявшиеся найти в богатых домах с детьми место наставника, было два лекаря, инженер и даже поэт, мечтавший прославиться при дворе короля Жоана. Вот только не было среди них ни одной молодой дамы с рыжими локонами.