Песчаное небо (СИ) - Гуляев Константин - Страница 13

Все так же подрагиваемый бот вдруг качнулся и снова застыл. Это что, там такой ветер?! Перекатывающий по земле пятитонную машину, словно детскую модельку? Через несколько секунд бот, словно соглашаясь со мной, качнулся в другую сторону. Вот это встряли… и как мы будем открывать дверь?

Абвир сипло произнес несколько слов, я их абсолютно не понял. Врач ответила, и я разобрал слово «Малыш». У «малыша» нет аналога в кверкском языке?.. Кстати, и действительно — про киборга я совершенно забыл, а ведь Севи сейчас может им управлять. По крайней мере, должна мочь.

Врач тем временем привела лаугха в чувство, и, достав, открыла маленький кейс — там находились какие-то ампулы со шприцами. Разгерметизировав, откинула стекло своего гермошлема, с усилием провела рукой по глазам и всмотрелась в мелкие значки на ампулах.

— Итак, — хрипло произнесла она. — Посадку можно считать успешной. Нам следует подзарядится энергококтейлем… и добраться до этой тьмущей дыры в земле. Снаружи нас ждет Малыш, но перед выходом мы обвяжемся фалом — вдруг он не всех поймает на выходе…

Лицо Севи не выражало и тени улыбки, она говорила абсолютно серьезно. Фарч угрюмо смотрел на нее исподлобья, Абвир исследовал брошенное в угол снаряжение. Я, помалкивая, слушал что мне говорят — и меня абсолютно не смущало, что бразды правления, видимо, взяла на себя Севи. В конце концов, это их планета.

— Снимайте перчатки, — приказала она.

Я подождал несколько напряженных секунд, пока картинно помедливший Фарч не занялся своей перчаткой, и тоже начал отсоединять свою. Скафандры на «Цветущем» были кверкские — сборные, и от любой прорехи воздух из них не улетучивался мгновенно: умная ткань при падении давления тут же локализовывала проблемный участок, стискивая ту или иную конечность наподобие жгута. Неплохое решение, если пробоина не выше шеи… что-то у меня в последнее время начал превалировать сарказм — не иначе мой мозг так расслабился от нежданного подарка, длинною в дополнительную жизнь. Состояние позорного малодушия, выморозившего меня несколько минут назад, я предпочел забыть, как страшный сон. Хорошо, что тут нет Гасса…

Через несколько минут коктейль вкололи, оборудование распределили, проверили связь, перешли с атмосферных фильтров на изолированный, химический, сладковато-теплый воздух и начали обвязываться крепким, упругим жгутом. С кораблем связь отсутствовала, кверки проверили — а с Малышом Севи переговаривалась вполне сносно, судя по ее сосредоточенному взгляду в никуда. Бот все так же покачивался из стороны в сторону, и мы тоже покачивались вместе с ним — ветер Краптиса приучил нас постоянно держаться за какие-то недвижимые конструкции хотя бы одной рукой, и это нам чертовски мешало. Чувствовал я себя все хуже: пот застилал глаза, в груди начало покалывать, но кровотечение прекратилось. Я иногда с иронией поглядывал на замаранное стекло своего шлема. Весело началась экспедиция… Вскоре мне полегчало — видимо, коктейль начал действовать. Первым делом я, естественно, зевнул во всю пасть, и это мне удалось. Вот оно, счастье…

Абвир оглядел всех нас, готовых к выходу, и заметил, что Фарч ни за что не держится.

— Держитесь, капитан, покрепче… — сипло посоветовал он, и разблокировал дверь. Дверь тут же вырвало у него из рук и бот начал напоминать салон самолета с пробоиной, из наших древних фильмов. Пока мы приходили в себя, судорожно вцепляясь во что ни попадя обеими руками, песочная взвесь в момент запорошила отсек и продолжала бессильно цокать нам по шлемам. Стекло покрылось первыми… нет, не трещинами — я не сразу понял, что это царапины, и их становилось все больше с каждой секундой. Скоро я окончательно ослепну, надо шевелиться. Но выходить наружу первым мне абсолютно не хотелось.

Проем заслонила какая-то громада — я испугался, что это огромный булыжник, потом опознал Малыша. Всеми своими щупами он вцеплялся во все, до чего мог дотянуться — на манер огромного раскрытого зонта, без полотна и рукоятки. Основательно вкопавшегося зонта, надо признать. Первое щупальце он обвил вокруг Абвира, потом дотянулся до Севи, Фарча, и, наконец, до моей, сидящей позади всех, персоны. Славная Цейса тут же возникла в памяти и у меня потеплело на душе. Мы и правда высадились удачно — никто ничего не сломал, и у трапа нас встречали. Вероятность возвращения росла с каждой минутой, просто разбухая на глазах — с Малышом и сам черт был мне не брат.

До цели нашего визита мы добирались ползком, рытьем и волоком. Меня очень сильно заинтересовало, как до этих врат ада добирался беглец — маловероятно, что у него тоже имелся свой киборг. Явно ему помогли, так что кто-то в этом Краптисе и правда жил. Сомнений в этом не оставалось.

5. Тоннель

Цейса сидела перед пультом как на иголках, пытаясь хоть что-то разобрать в суетливом, завьюженном свисте электронных помех и посторонней свистопляске шумов. Экраны кибернетик выключила — Гасс сидел в своей каюте безвылазно, Грезота с Плухом она выгнала — а ей визуализация приема была ни к чему. Насколько она поняла, бот опустился в рассчитанной точке, и фатальных эксцессов там не произошло. Все остальное понять было невозможно — вездесущий грозовой фронт сводил на нет малейшую попытку передачи данных: какофония шумов и сбивчивые ошметки передач Малыша абсолютно не поддавались анализу. Радар — все, что ей оставалось использовать в полной мере, но с такой высоты и с таким количеством кремниевой взвеси в атмосфере… Цейса чувствовала себя поистине слепой. В дессмийской интерпретации этого понятия.

Она ощутила чье-то присутствие за спиной — и поспешно привела в порядок мысли. Это мог быть только Гасс — все остальные топали так, что она чувствовала их появление за парсек. Мокрый маячил где-то вдалеке, не приближаясь, и при желании можно было бы уловить его излишне фонящее смущение. То есть она настолько сконцентрировалась на приемнике, что не заметила, как кто-то вышел из своей каюты — вероятно, ей уже пора на отдых.

— Цейса… — осторожно проронил биолог. — Если ты не желаешь моего контакта, то могла бы включить экраны. Я ж волнуюсь.

Неприятное проникновение чужого разума на этот раз показалось кибернетику не таким мерзостным — биолог искренне переживал за приматов. Собравшаяся было вытолкать Гасса из рубки и из собственной головы, Цейса на сей раз постаралась сделать это предельно тактично:

— Гасс… ты даже не представляешь, как мне трудно в настоящий момент. Все мое внимание целиком задействовано на получении данных с поверхности — вернее, сущих их крох — я даже приматов из рубки удалила, чтоб они не мешали. Даже их молчаливое присутствие вносит дополнительные искажения в информационную неразбериху у этого проклятого куска суши. Давай, потом…

Реплика была, разумеется, мысленной — так что оскорбить остальных присутствующих на корабле Цейса не опасалась, даже если бы у них оказался абсолютный слух. Биолог смутился вконец, но все же нашел в себе силы продолжить:

— Усиление мыслепередачи… это и вправду возможно?

— Теоретически. У нас на планете изобретен и изредка используется усилитель опасности, и даже радости, так что принцип устройства мне понятен. И все же — мне сейчас и правда не до тебя.

— Цейса, это биологически невозможно.

Кибернетик почувствовала, как ее снисхождение стремительно испаряется, а ее саму захлестывает волна неконтролируемой злости, и она в один прыжок подскочила к Гассу вплотную. Однако касаться мокрого она даже в таком состоянии не собиралась, несмотря на все свои инстинкты. Исковерканная эволюция превратила дессмийцев в бленнофобов, хотя улитки когда-то прекрасно уживались с их далекими океанскими предками.

— Я сообщила тебе, что сама разберусь со всеми нюансами и обстоятельствами, улитка! — многоголосо заорала она на всю рубку. — Ползи отсюда вон, я сейчас занята! За-ня-та!!! Слизь планктонная…

Она метнулась обратно к пульту и снова судорожно попыталась разобрать, что происходит на планете. Но у нее ничего не вышло, и она в бессилии зашарила по пульту в поисках чего-то тяжелого — ярость требовала выхода. Гасс ощутимо вздохнул, и отправился восвояси. Вскоре дверь его каюты бесшумно затворилась, Цейса поняла это по характерному воздушному колебанию, едва заметному. Колебания отслеживала не кожа, а вживленные сенсоры.